Упоминание об Алиске, да еще в столь презрительной форме, брошенное обвинением Светланой, всколыхнуло в его душе бешенство. Он никому не позволял даже косо смотреть в сторону Крошки, и запросто ударил бы того, кто посмел бы оскорбительно высказаться о ней.
Пожалуй, Лиса была его самым слабым местом. И поделать с этой досадной проблемой Руслан, увы, ничего не мог.
— Ты был с ней, — вырвавшись, отпрыгнула в сторону Света, зло утерла мокрое лицо, еще больше развазюкав потеки черной краски под глазами, и издевательски рассмеялась. — на молоденьких потянуло, да? Зря ты надеешься, что ты у неё первый, Руслан! Эта блядина побывала в койке у всех, кто поманил пальцем, и не надо испепелять меня взглядом! На ней негде пробу ставить, она давно перешла в разряд копеечных шалав! Какой же ты дура-ак! Неужто и вправду веришь, что она невинная целка, мечтающая раздвинуть перед тобой ноги в знак благодарности за твою доброту?!
Он шагнул к ней, она метнулась назад, но безуспешно — настиг в один прыжок, и Света истошно заорала, закрываясь скрещенными руками. Бить её у него и в мыслях не было, он просто хотел заткнуть её рот, чтобы не смела выплевывать эти слова, от которых у него снесло крышу.
Но его вид разъяренного хищника, с потемневшими глазами и угрожающе выступившими на скулах желваками, видимо, испугал женщину. Схватив визжавшую Свету за локоть, он пихнул её на кресло, горя желанием излить бурлившее бешенство, и, задыхаясь в нахлынувших эмоциях, рявкнул:
— Рот закрой, идиотка! Что ты знаешь о ней?! Ты сама-то давно вылезла из своей дыры, где так и сдохла бы, если бы я не подобрал тебя?! Ты должна мне ноги целовать, сука, за то, что я вытащил из нищеты тебя и твою мамашу! А об Алисе… — прохрипел он последнюю фразу, резко отпрянув, и с силой впечатав кулак в шкаф, — о ней даже заикаться не смей! Дважды я не повторяю, ты хорошо меня сейчас услышала?!
Она притихла, дрожащие губы побледнели, от щек отхлынула кровь, и Руслан уже осмысленно взглянул на неё. Перед ним, съежившись, тряслась насмерть перепуганная женщина, и внутри что-то шевельнулось, болезненно стиснув сердце ледяными щупальцами раскаяния.
Ебать, она опять довела его до ярости… А он купился на провокацию.
— Ты изменился, я… Я тебя не узнаю. И всё из-за какой-то девчонки. — укоризненно прошептала жена, икнула, и свернулась в клубок, уронив голову на руки, обхватив ими колени.
Он открыл, было, рот, чтобы извиниться за то, что набросился на неё, но позади раздался тихий, полный страха, детский голосок:
— Папа, почему вы кричите?
Его будто окатили отрезвляющим потоком воды. Глубоко вдохнув, мужчина подошел к двухлетней дочке, присел на корточки, и крепко обнял её хрупкое тельце. Прижал к себе, ласково погладил по спутанным пушистым кудряшкам, заглянул в большие, синие, как у него, глазёнки.
— Всё нормально, моя хорошая. Мама просто устала, ей надо поспать. Пойдём пить чай с пирожными? Пусть она отдохнёт.
— Она плачет? — вытянув шею над его плечом, робко спросила Маринка, и Руслан, отрицательно мотнув головой, подхватил дочь на руки, и вместе с нею вышел из спальни, быстро захлопнув дверь…
* * *
Поколебавшись несколько секунд, Светлана решительно прошла к барной стойке, уселась на высокий табурет, привинченный к полу, и жестом велела молодой девчонке — бармену убраться. В этот час посетителей в клубе не было, оно и понятно — заведение ночного типа, днем сюда стекались только те из приятелей Руса, которые желали поиграть в бильярд или перекинуться в карты.
Парня, сидевшего рядом, Света знала давно. Виталик работал водителем у её матери с самого первого дня их переезда в Москву. Она, конечно, понимала, что по собственной воле Рус никогда бы и пальцем не пошевелил ради тёщи, но у Светки имелся весомый аргумент, чтобы качать права — дочка. Причем — вполне законные права!
— Зачем звала? — осведомился Виталик, поигрывая брелоком на ключах от автомобиля, и глядя прямо перед собой.
На веренице бутылок плясали блики от приглушенной цветомузыки, и он равнодушно разглядывал ценники. К спиртному Виталий был довольно безразличен, бывший спортсмен не признавал алкоголя, привычка эта укоренилась еще со времен, когда он был в составе сборной России по кикбоксингу.
— Дело есть. Здесь безопасно говорить? — тихо сказала женщина, подавшись к нему.
— Видеокамеры натыканы повсюду, сама знаешь. Отойдём.
Они прошли в дальний закуток за сценой танцевального зала, парень вопросительно взметнул светлую бровь. Светлана боязливо озиралась, и он поторопил:
— Ну? Так чё за тема?
— Алису знаешь?
— Алису? — задумался на секунду он, бесстрастно глядя в беспокойные глаза жены босса. — ну, предположим. Это сестра Руслана. Что дальше?
— Мне нужно, чтобы ты кое-что сделал для меня. — понизив голос, продолжала Света, нервничая и притоптывая каблучком туфли. — но так, чтобы комар носа не подточил, понял?
— Не, мокруха не по моей части. — мотнул наголо бритой головой Виталик, потеряв интерес к беседе, и собрался уйти.
Его схватили за руку.
— Постой… — шагнув ближе, заспешила Светлана. — убивать никого и не надо. Припугнуть слегка, вроде как попытка изнасилования. Это-то ты сможешь организовать?
— Мне ни к чему терки с боссом. — невозмутимо возразил Виталик, убрав с запястья её ухоженные пальчики, унизанные кольцами.
— Боишься лишиться работы, что ли? — начала кипятиться она, напирая уже увереннее. — а что, если я невзначай шепну мужу, мол, маменькин шофер недобросовестно исполняет обязанности да вдобавок подворовывает?!
— Работу я найду без проблем. — спокойно возразил он, ничуть не смутившись её наглостью. — и дело не в этом. Соколов — не какой-то фраер, когда до него донесётся, что по моей наводке помяли его сестру, мне можно запросто прощаться с жизнью. Ищите другого исполнителя, хотите настучать боссу — это уже дело совести. Я сам скажу Руслану Андреевичу, что увольняюсь.
— Хорошо, хорошо, подожди ты! — сбавила обороты она, — Алиса — никакая ему не сестра, она детдомовская дрянь, и окрутила моего мужа! Ты же мужчина, помоги мне. Просто припугни эту суку, в накладе не останешься. Я поручусь за тебя Руслану, тебя повысят. Будешь при нем личным охранником, ты ведь не планировал пол жизни крутить баранку и быть мальчиком для битья у моей матери!
В душе Виталия шла борьба, Светлана это прекрасно осознавала. Для убедительности приняв вид лохушки, верящей собственным обещаниям, она заискивающе улыбнулась ему.
— Из детдома, говоришь… — о чем-то поразмышляв, сказал Виталик, и Света кивнула, выжидающе глядя на него. — лады, гони координаты, где она бывает. Но с боссом поговоришь сегодня, я хочу быть уверен, что это не подстава.
Мысленно обрушив на его лысую голову всяческие проклятья, женщина вздохнула.
— Как скажешь. И дело сделаешь качественно, так, чтобы у этой мелкой курвы навсегда отбило желание прыгать в постель к чужим мужикам…
АЛИСА
Ненавижу болеть. Помнится, как в юности с девчонками в детдоме чего только не творили, чтобы не ходить на уроки — хавали сосульки, лежали в ледяной воде, полдня торчали у окна, раскрыв настежь и дыша ртом. А потом нас застукала нянечка Галюня, и долго ругала, кричала, что здоровье нельзя так преступно разбазаривать, и в будущем, если застудиться, есть вероятность никогда не стать матерью.
Улыбаюсь, вспоминая её слова. У меня не будет детей, я их терпеть не могу. Эти мелкие спиногрызы никому не нужны, на собственном примере прочувствовала, что такое «любовь и забота» родителей. Рожать, а потом отдавать малыша в интернат — увольте, это не про меня. Да и вообще, на фига мне ребенок? Замуж я не собираюсь, ни сейчас, ни после, единственный мужчина, которого я хочу, безнадежно женат, и бросать свою клушу не намерен.
Подхожу к окну, с неприязнью оглядываю двор. Унылые, давно не крашенные лавки сегодня пустуют, вездесущие бабуськи придут на пост не раньше полудня, сегодня же воскресенье, к ним привезут орущих и пакостных внучат. И эти мелкие создания ада будут до темноты носиться на улице, вопя как полоумные.
