Эта мысль заставляет меня взглянуть на Капитана, который снова уставился на меня. Может быть, он никогда не отводил от меня взгляд.
Вернувшись в свое кресло, я рассуждаю, когда я смогу получить собственный кабинет. Это будет сложно, но за мной больше не стоит так внимательно следить, как тогда, когда я впервые вернулась в Нью-Йорк. Я всегда была с Мэл, главным охранником которой в основном был Капитан. Его труднее всего будет проскочить. Придется делать это посреди ночи, но я не знаю, насколько тщательно здесь всё отслеживается.
Может быть, это будет что-то, что я смогу удалить, как только получу доступ к компьютеру Джордана. Но какое это будет иметь значение, если я получу нужную мне информацию? Хочу ли я, чтобы меня уволили? Нет. Но это цена, которую стоит заплатить за то, что я получу.
Вот в чём дело. Майлз мог сойти с пути, но не я. Мы объединились, чтобы уничтожить моего отца, и Майлз верит, что он сделал это, лишив его бизнеса и оставив его ни с чем. Но я знаю, что большинство из них были прикрытием. Благодаря им он выглядел так, как будто у него были законные дела, как будто он был связан с элитой Нью-Йорка. Конечно, это может навредить, потому что Александр всегда был эгоистом, утверждая свою власть над людьми, чтобы заставить себя чувствовать себя более мужественным. Он не был бы счастлив выглядеть так, как будто он потерпел неудачу, но он все ещё может двигаться дальше в своей жизни. Я опасаюсь, что он может продолжать делать то, к чему приложил руку. Большинство его незаконных действий замедлились с его попыткой уйти в легальную жизнь, но я знаю Александра, и он никогда бы не оставил это полностью. Наркотики, шлюхи, деньги, они все были слишком заманчивы. Он ни за что не бросил бы всё это. Он гнилой до мозга костей, и он никогда бы от этого не ушел.
Не знаю, как много знает Майлз, но он не испытал этого в детстве, как я. Дорогой отец скрывал это от Майлза, относился к нему, как к золотому мальчику, пока Майлз не узнал, как он на самом деле относился к его матери. Единственная причина, по которой я это знаю, это то, что Вивьен рассказала мне. Бог знает, Майлз не стал бы так близко ко мне относиться.
Я даже не знаю, почему Вивьен сказала мне. Она всегда старается сблизиться со мной, что тревожит. По какой-то причине это всегда кажется предательством, когда я с ней, даже несмотря на то, что я знаю, что Вивьен не сделала ничего плохого. Я уже так сильно подвела свою мать, так что любовь к Вивьен была похожа на добавление ещё одного греха в кучу — кучу, которая начала обрушиваться на меня, и вес иногда становился невыносимым.
— Котёнок. — Я поднимаю взгляд с компьютера, чтобы увидеть Капитана. Он отвлекает меня от моих мыслей, и я осматриваю комнату. Все ушли, заставляя меня задуматься, как надолго я отключилась.
— Сколько раз я должна повторять, чтобы ты перестал меня так называть? — Я огрызаюсь, вымещая свой гнев на нём, прежде чем схватить сумку и уйти из офиса.
Глава десятая
Пейдж
Мой телефон жужжит у меня в руке, и я хмурюсь, когда читаю текст. Оглядываясь вокруг, я не вижу Капитана, но ясно, что он должен видеть меня.
Капитан: Тебе стоит остановиться в той закусочной на ужин. Я слышал, у них есть хорошие сэндвичи с фрикадельками.
Я: Сталкер
Капитан: Тебе это нравится. Убедитесь, что не скажешь им не класть кунжут в ролл.
Я хочу топнуть ногой, потому что он чертовски хорошо меня знает. Лучше, чем я себя иногда знаю. Я думаю, что мы проводим так много времени вместе, что это было неизбежно.
Я: Почему бы тебе не заказать его для меня, раз ты всё знаешь?
Капитан: Уже заказал, котёнок. Увидимся у тебя через десять минут.
Я рычу из-за кошачьего смайлика, который он посылает следующим, и снова проклинаю. Я смотрю в закусочную справа от меня и не могу увидеть, действительно ли он там из-за бликов на стекле. Сначала мне кажется, что он шутит, но что если это не так? Я запихиваю телефон в сумку и быстрее иду к себе домой.
К тому времени, как я возвращаюсь домой, я немного вспотела. Я захожу в свою квартиру и немного убираюсь. Я пытаюсь сказать себе, что это не потому, что он придёт, потому что очевидно, что я не собираюсь его впускать. Я просто очень быстро прибираюсь безо всякой причины.
Оглядывая гостиную, я вижу, что все свадебное барахло все ещё на своем месте. Я немедленно сдаюсь и иду в свою комнату, убираю одежду и заправляю постель, потому что сегодня утром забыла. Не потому, что Капитан собирается это увидеть. Или толкнёт меня на неё.
Мысль о нём на мне заставляет меня сжимать бедра в возбуждении. Представляя, что он снова в моей комнате и делает гораздо больше, чем просто спит, я чувствую омут желания между ног. Когда я рассуждаю, есть ли у меня время помастурбировать, в дверь стучатся.
— Дерьмо. — Я снимаю каблуки, бросаю их к шкафу и иду босиком, чтобы открыть дверь.
— Уходите, — говорю я через закрытую дверь, и этот ублюдок смеется.
— Открывай, котёнок.
— Нет. — Я скрещиваю руки и стою там, как соплячка. Не знаю, почему я притворяюсь, что не хочу, чтобы он был здесь, потому что хочу. Мне просто не нравится, что он предполагает, что может приходить и уходить так легко.
— Ты собираешься заставить меня съесть все это самому?
Мой коварный желудок урчит, и я вспоминаю, что не была в магазине. В моем холодильнике кусочек заплесневелого сыра и банка Red Bull, и мой желудок это знает. Я фыркаю и приоткрываю дверь.
Я смотрю вниз на большую мускулистую фигуру Капитана, на огромные пакеты с едой, которые у него в лапах. Запах итальянских специй и маринары попадает мне в нос, и мой рот наполняется слюной. Я прочищаю горло и стараюсь вести себя спокойно.
— Оставь это. — Я упираюсь рукой в бедро и жду с нетерпением.
— Это мило. Убери свою милую маленькую задницу с дороги. — Отступаю в изумлении, когда он пинает дверь и заходит внутрь. — Мог бы воспользоваться своим ключом, но у меня руки были заняты. Запри её, котёнок.
— Почему ты продолжаешь меня так называть? — Я делаю, как он говорит, наполовину раздражённая, наполовину заведённая. Он выбил мою дверь, чтобы принести мне еду? Поговорим о мокром сне.
Он кладёт пакеты с едой на стол, а я подхожу, протягиваю руку, чтобы открыть их. Но прежде, чем мне это удаётся, Капитан появляется передо мной, толкая меня назад к стене и кладя руки по обе стороны от моей головы.
— Что за…
Слова отсекаются, когда он наклоняется и мягко целует меня в шею. Теплое ощущение посылает дрожь по всему телу, и я, не задумываясь, наклоняю голову, чтобы дать ему больше кожи. Приятное тепло его языка тянется к ключице, посылая пульсацию между ног. Мои руки двигаются к его груди, чувствуя выступы его грудных мышц, и я пробегаю ладонью по его рубашке. Его соски затвердевают от моего прикосновения, и мне интересно, затвердевает ли он где-нибудь ещё. Он прижимает свою нижнюю часть тела ко мне, и я точно знаю, где он был затронут больше всего. Я толкаю бедра вперед, пытаясь сложить наши нижние половинки вместе, забывая каждую причину, по которой я не хотела быть с ним.
— Я продолжаю называть тебя котёнком, — говорит он, вытягивая одну из моих ног вверх по бедру, так что моя киска терется о его бедро, — потому что от этого ты намокаешь.
Дрожь моего дыхания ничем не опровергает его теорию, когда он начинает двигать меня вверх и вниз по ноге. Капитан никогда раньше не говорил со мной так грязно. Он дал понять, что хочет меня, но обычно он джентльмен в этом. Сейчас все иначе. Это грязно. И маленькой части меня нравится мысль, что, возможно, он просто становится грязным со мной. Что что-то во мне заставляет его так со мной разговаривать. Что он не может контролировать себя, и я пробуждаю его варварскую сторону.
Он хватает меня за бёдра и направляет по жестким изгибам верхней части своего бедра. Его ширина открывает меня, и хотя мы оба носим брюки, это идеальное давление в идеальном месте. Он контролирует мои движения, но это именно то, чего я хочу, так что я его не останавливаю. Его рот на моей шее, и я перевожу пальцы от его груди к волосам, чтобы удержать его губы на месте.
