— Куртку снимать не буду. Замерзнешь ведь… — просипел он, склоняясь к ее груди. Варя подалась вперед. Захар Иванович сжал на соске зубы. Прямо поверх белья.
Зря он беспокоился. Холод теперь ей был не страшен. И даже если бы он таки снял курточку до конца, она бы вряд ли замерзла, потому что жар внутри стал нестерпимым.
Захар Иванович отстранился. Было странно теперь называть его так, но он не позволял звать его иначе. А без разрешения Варя не могла отбросить условности.
— Упрись ладонями в стол.
А вот команды Варя выполняла с энтузиазмом новобранца. Сделала, как велели. Вскинула взгляд, теперь видеть его реакцию было все же гораздо важней, чем стесняться. Его загорелое лицо потемнело еще сильней. Карие глаза превратились в два черных провала. Из них еще не ушло осознание происходящего, но все к тому шло. Варя понимала, что прямо сейчас, возможно, истекают последние секунды, когда она может сказать ему — нет. Но когда Захар Иванович потянулся к лифчику, чтобы опустить тот под грудь, протестовать не стала. И лишь вздохнула, когда он стал ласкать ее уже голую. Сначала пальцами. А потом снова губами. С таким напором, что она постепенно сползла, упираясь локтями в жесткую поверхность стола. В какой-то момент, когда Варя уже полностью потерялась в происходящем, Захар Иванович, проник под резинку брючек. Погладил ее волоски, отстранился и снова вернулся через некоторое время. Варя поймала себя на том, что разочарованно хнычет каждый раз, когда он замирает у заветной черты. Захар Иванович это тоже услышал. Хмыкнул.
— Приподнимись. Я стащу. Неудобно ведь…
Варя послушно приподнялась. Захар Иванович рванул штаны вместе с трусами вниз. Снял их с одной ноги. И замер, разглядывая ее в том самом месте. Сгорая со стыда, Варя с силой закусила губу и отвернулась. Ее грудь ходила ходуном, рябь неслась по коже. Что, если она совершает чудовищную ошибку? Паника возникла будто бы из ниоткуда. Словно шторм налетел. Она уже приподнялась, чтобы это все прекратить. Банально не справляясь с эмоциями и ситуацией, в которой ей никогда раньше бывать не доводилось. Но в этот момент ее скользкого клитора коснулись его пальцы. И вектор опять сместился.
— Только с презервативом. Пожалуйста, — прошептала она.
— Боишься, как бы я тебя чем интересным не наградил? — усмехнулся сипло, задушенно, но у нее уже не было сил анализировать, обидела ли она его своей настойчивой просьбой, или нет. Варя опять сглотнула. Попыталась справиться с дыханием, вернуть себе хоть немного контроля. Нащупать якорь, который бы помог ей удержаться в бурлящем потоке из обуревающих её чувств. — Ну, что смущаешься? Все правильно ведь сказала. Сейчас, где-то был… Какая же ты мокрая, Варвара… Неужели так хочешь?
Что на это можно было сказать? Ничего. Она была так смущена, что и слова не смогла бы из себя выдавить. Смущена, но взбудоражена его речами до предела. Они были… тоже какими-то грубоватыми. Может быть, даже пошлыми. Но и правдивыми очень, по-настоящему честными. И мужскими. Тоже по-настоящему.
Варя приоткрыла глаза, успев заметить, как Захар Иванович возится с презервативом. Получалось у него не очень, потому что пальцы легонько дрожали. Осознание, что не она одна так реагирует на случившееся, придало Варе сил и уверенности. Когда он к ней вернулся, когда приставил головку к входу, она приподнялась и, с непонятно откуда взявшейся смелостью обвив его шею ладонями, впервые потянулась губами. Глаза Захара Ивановича удивленно расширились. Этого оказалось достаточно, чтобы вся смелость Вари в одно мгновение сошла на нет. Страшно расстроившись, она разжала руки, но как раз в этот момент он набросился на ее рот и с силой толкнулся бедрами. Не попав. Но проехавшись по самым чувствительным точкам.
— Твою мать, — выругался и снова поцеловал. Помог себе рукой. Толкнулся. — Черт, — зашипел, матюгнулся, но активно прокладывать себе путь не перестал, заставляя её тело подчиниться напору. — Ты что — девочка?
— Нет! — Варя вспыхнула до корней волос. — Просто… давно это было. Аа-а-аах… — застонала, когда он все же рывком погрузился. С непривычки её мышцы стали сокращаться, будто желая вытолкнуть инородный предмет. И Захару Ивановичу это, кажется, очень понравилось.
— Черт… Черт. Сильней сожми. Можешь? — Он подался назад и опять въехал. Неубранная посуда на столе звякнула. — Да. Молодец. Вот так…
Она не делала ничего такого. Все происходило как-то само собой. И может, она совсем не заслужила его скупой похвалы, но Варя так сильно в ней нуждалась, что чуть с ума не сошла от счастья. В тот момент она бы сделала все, чего бы он ни попросил. Но он больше не сказал ей не слова, и только целовал. Толкался с каждым разом сильнее, вознося ее все выше и выше. Туда, где она никогда до него не была. А когда она уже подобралась к финишу, протянул руку, погладил напряженный как камушек бугорок. Она застонала на одной ноте, теряясь в своих ощущениях. Стол в очередной раз ударился о подоконник. Захар Иванович с силой сжал клитор между пальцами и одновременно с этим подался бедрами, наполняя её и максимально растягивая. Не оставляя свободы. Выбора. Завладевая каждой клеточкой, заполняя собой каждый миллиметр ее пустоты. Варю выгнуло дугой. Она упиралась в стол лишь затылком и ягодицами. Её трясло, тарелки звенели в такт. Захар Иванович терся лицом о ее голую грудь и повторял:
— Вот так. Хорошая девочка. Сладкая… — мышцы на его широких плечах конвульсивно подергивались. Варя ощущала это ладонями, которыми водила по его рукам. — Может, это и стоит…
— Что стоит?
— Того, чтобы жить.
Варя сглотнула собравшийся в горле ком. И улыбнулась.
Глава 10
Она убежала практически сразу. В душ. А он привел себя в порядок, воспользовавшись краном в кухне. Который, как и все в этой квартире, дышал на ладан и только разве что не отваливался от стены. В глаза бросалось отсутствие хозяина в доме. Захар вернулся в коридор, достал из куртки пачку сигарет и, вытащив одну зубами, вышел на балкон. Дернул створку. Подкурил. В приоткрытое окно ворвался поток свежего воздуха, наполненного терпким ароматом юности — талого снега и только-только проклюнувшихся липких, если их растереть между пальцев, почек.
Было хорошо, несмотря на холод. Захар затянулся глубже, с удовольствием. Где-то внизу взвыли коты, на секунду заглушая нескончаемый гул дорожного трафика. Фары въехавшего во двор внедорожника вспороли густой туман. В глубине квартиры хлопнула дверь. Захар быстро докурил. Тщательно затушил бычок в горшке с захиревшим цветком и обернулся.
Варя стояла за балконной дверью, нерешительно переминаясь с ноги на ногу. В кухне свет больше не горел, но того, что лился из коридора, было вполне достаточно, чтобы он мог ее рассмотреть в деталях. В то время как сама она видела лишь очертания его фигуры. Захар провел ладонью по небритой щеке. Секс, конечно, все усложнил. Но он не жалел, что поторопился. Лишь бы только это ничего не поменяло между ними. Почему-то женщины становились совсем другими, стоило им почувствовать, что капкан захлопнулся. Ему бы этого не хотелось. Это стало бы катастрофой в их отдельно взятом мирке.
Захар шагнул к двери, Варя отступила, впуская его в кухню. И замерла, понурив голову.
— Ну, ты чего? Жалеешь, что ли?
— Нет! — вскинулась и тут же снова отвела взгляд. — Может быть. Немного.
Рот наполнился горечью. И никотин здесь был совсем ни при чём.
— Да ты не стесняйся, Варвара. На принца из сказки я похожу мало. Так что оно и немудрено, — хмыкнул Захар, обошел Варю по косой и схватил куртку, просунул руку в рукав.
— Да разве в этом дело? Просто… это как-то не по-человечески.
Что именно? Захар оставил куртку в покое.
— А в чем?
— Просто Алла умерла, а я… развлекаюсь. Это неправильно.
О как! Быстро же она загналась за время, что они были порознь. Захар даже растерялся. Но по всему выходило, что никто его не выгонял. И недотрогу из себя не собирался корчить. Он вернул куртку на прежнее место и подошел ближе к Варе. Хотел убедиться — она не собирается включать заднюю и винить его в том, что он ее соблазнил, воспользовавшись ситуацией.
