– Не пойми меня неправильно, но это было ясно уже в ту минуту, как ты вошла. Выражение твоего лица говорило само за себя, – рассмеялась девушка.
– Так плохо, да? – я улыбнулась.
– Олень в свете фар, – поддразнила Кэсс. – Но нужно иметь мужество, чтобы прийти в такое место, не зная, во что ввязываешься.
– Либо так, либо я совсем спятила. Кстати, меня зовут Рэн.
Как только Кэсс собралась ответить, ее внимание переключилось на боковую дверь, из которой выходили Мэв и Гриффин. Его брови нахмурились в почти сердитом взгляде, когда увидел меня, сидящей в баре. Я сразу же начала нервничать. Последнее, что хотела сделать, это разозлить его, но мне нужны были ответы... и помощь, если он был готов на это.
Мэв остановился в дверях и посмотрел, как Гриффин приближается ко мне.
– С Уайаттом что-то случилось? – спросил он.
Напряжение исходило от него, ожидая моего ответа. В голове у меня помутилось. Я не знала, что ему ответить.
– Эмм... Уайатт в порядке.
– Тогда что ты здесь делаешь? – спросил Гриффин.
Я не могла сказать, был ли он зол, что я была там, или просто волновался. В любом случае, мое сердце билось в бешенном темпе.
– Я бы хотела поговорить с вами, если вы не против.
– Насчет чего?
Черт. Одно слово... это все, что у меня есть. Смущение нахлынуло на меня, и я не могла оторвать глаз от мужчин в конце бара. Они перестали разговаривать между собой и теперь были полностью сосредоточены на нас, некоторые из них получали удовольствие от нашего маленького шоу. Я сразу же усомнилась, что пришла к нему за помощью, и мысль о том, что я ошиблась в нем, заставила меня почувствовать безнадежность.
Чувствуя себя подавленной и напуганной, я пробормотала:
– Может быть, я хотела знать, почему вы сочли необходимым следить за моим сыном и дали ему телефон, даже не сказав мне об этом.
Прежде чем я успела понять, что происходит, он схватил меня за руку и потащил из бара к парковке. Когда дверь за нами захлопнулась, я снова набросилась на него:
– Вы не можете просто сделать это, не спросив сначала меня или, по крайней мере, имея обычную вежливость, чтобы сказать мне, что, черт возьми, происходит. Я даже не знаю вас!
Его свирепое выражение исчезло, когда он спросил:
– Он не сказал тебе?
– Ах... нет! – ответила я язвительно. – Именно поэтому я здесь. Я понятия не имею, что, черт возьми, происходит между вами двумя, и каждый раз, когда спрашиваю Уайатта об этом, он говорит, что «это секрет», – уголки его рта медленно изогнулись в сексуальной усмешке, и напряжение, которое он нес в своих плечах, казалось, мгновенно растаяло.
– Твой мальчик молодец, держит свое слово, – сказал он довольным голосом. – Я велел ему держать телефон в секрете... не говорить об этом, но я имел в виду его отца. Не тебя, – объяснил Гриффин.
– Он сказал, что должен позвонить вам, если ему понадобится помощь?
– Да... поэтому я и дал ему телефон.
– Вы не подумали, что, может быть, стоит сначала поговорить об этом со мной? – спросила я.
– Не в тот раз. Я хотел, чтобы он мог связаться со мной, если ему понадобится моя помощь, и знал, что дать ему этот телефон – самый простой способ сделать это. Вот почему я сделал так... чтобы я мог быть там... убедиться, что ничего больше не случится с ним или с тобой.
– Что? Зачем вам это делать? Вы нас даже не знаете! Вы не можете давать такие обещания такому ребенку, как Уайатт. Он подумает, что вы имели ввиду именно то, что сказали.
– Я действительно так думал, – отрезал он. – И не имел ввиду чего-то другого.
Я не находила слов и стояла ошеломленная, не веря своим глазам. Смотрела на него, изучая решительное выражение его лица, и по какой-то странной причине поверила ему.
– Но почему? Зачем вы все это делаете?
– Я видел полицейские отчеты... ваши медицинские записи. Знаю, что твой бывший сделал с тобой. Знаю, что ты смогла пробиться, но ты не смогла сделать то же самое для Уайатта. Я вижу страх в твоих глазах. И знаю, ты боишься, что он причинит ему такую же боль, как и тебе. Я прослежу, чтобы он этого не сделал.
За этими прекрасными серыми глазами бушевала буря – буря, в которую затягивало меня, хотя часть меня думала, что я должна бороться с ней. Я смотрела на него с благоговением, понимая, что ничего о нем не знаю, но было что-то, что притягивало меня к нему.
Почему его так тронул Уайатт? Что же случилось с ним, что заставило его захотеть защитить маленького мальчика и его мать? Я хотела спросить, но боялась. Знала только, что мне нужна помощь, и по какой-то необъяснимой причине... я доверяла ему. Не знаю, что на меня нашло, но я вдруг ощутила всепоглощающее желание прикоснуться к нему. Его глаза расширились от удивления, когда я положила руки ему на плечи, приподнявшись на цыпочки, и прижалась губами к его щеке.
Глава 8
Ститч
Я не из тех, кого можно застать врасплох – но видеть мать Уайатта, сидевшую в моем баре... это меня задело. Должен был это предвидеть. Видел, как она смотрела на меня в том кинотеатре, широко раскрыв глаза и совершенно сбитая с толку. Она ни за что не собиралась оставлять это так, как есть. Если я собирался сдержать обещание, данное Уайатту, то должен был помнить, что у него есть мать, которая на самом деле заботится о нем, и сделает все возможное, чтобы защитить его, даже если для этого придется прийти в мой клуб и надрать мне задницу за попытку помочь.
Хотя я и не представлял, насколько она красива. Может быть, все дело в том, как она смотрела на меня... Не знаю. По ощущениям, она просто отправила меня в нокаут без единого прикосновения. Ее волосы были убраны с лица, открывая мягкие изгибы лица, а одежда была стильной, но в то же время сексуальной. Уперев руки в бока, она стояла и смотрела на меня своими угольно-черными глазами, негодуя из-за того, что я следил за ее ребенком. Мне нравилось, что она не боялась меня. Я не мог припомнить ни одного случая, когда женщина так действовала на меня, и мне становилось все труднее игнорировать странное притяжение, которое я испытывал к ней. Женщина была жесткой, но в ней была тонкая, почти хрупкая сторона – сторона, которую я непреодолимо хотел защитить. Прошло уже три дня с тех пор, как она посетила клуб. Прошло три дня с тех пор, как она прижалась своими прекрасными полными губами к моей щеке, а я все еще не мог перестать думать о ней.
Эммерсон вышла в коридор, преградив мне путь к черному ходу, и спросила:
– Куда ты собрался?
Сестра пробыла в клубе всего пару дней, но потихоньку начала привыкать. Наконец-то у нее появилась возможность познакомиться с Кэсс и Хенли, и она проводила с ними большую часть времени. Эммерсон неплохо с ними ладила, но все равно была недовольна тем, что я проводил с ней мало времени. К сожалению, ничего не поделаешь. Когда я не был занят клубными делами, я ходил навещать Уайатта и его маму. У меня было недостаточно времени, и, к сожалению, изменений в этом плане не предвиделось.
– Я вернусь через пару часов, – уклончиво ответил я.
Разговоры о клубе и Уайатте были под запретом. И точка.
– Слушай... я знаю, что у тебя куча дел и все такое, но мне бы хотелось провести немного времени с моим братом.
– Понял.
– Значит, завтра? Ты можешь потратить немного времени на свою сестру? – спросила она с большим оттенком сарказма.
– Да. Я могу это сделать, – пообещал я. – Ты хорошо устроилась?
– Да. Вообще-то здесь довольно классно. Все такие милые, и Кэссиди и Хенли просто замечательные. Я понимаю, почему тебе здесь так нравится, – улыбнулась она. – Я очень рада, что у тебя есть это – клуб, твои братья. Приятно видеть, что у тебя все хорошо.
– У тебя есть чем заняться, пока меня не будет? – спросил я ее.
Эммерсон оглянулась через плечо на заднюю часть бара и улыбнулась, увидев Хенли, играющую в старую аркадную игру Пакман. Она была одета в одну из своих классических старых футболок и джинсов, волосы были собраны в конский хвост, и мы оба улыбались, наблюдая, как ее тело дергается из стороны в сторону, когда она пыталась выиграть.
