То и помогает прийти в себя.
Жаль, довольно запоздало. Как минимум для того, чтобы действительно опомниться и отправиться уже, наконец, домой, завязывая с сомнительными приключениями и не менее сомнительными компаниями. Минуты не проходит, мы — на улице, а меня усаживают в высокий внедорожник. Тот совсем не задерживается. Срывается с места в считанные секунды.
И…
— Стойте! — снова вспоминаю о той, с кем сюда прибыла.
Нина же где-то там остаётся!
Не имеет ни малейшего понятия о том, что происходит.
— Если ты беспокоишься о своей подруге, то не стоит. Айзек вернёт её в целости и сохранности, — невозмутимо отвечает… то ли мой спаситель, то ли мой похититель.
И не думает ведь вовсе притормаживать. Наоборот. Скорость, с которой движется машина, лишь увеличивается.
— Вернёт… куда? — прищуриваюсь, заново разглядывая суровые черты мужского лица.
Позвонить бы ей, но я свой мобильник вырубаю, ещё когда перед отцом психую, а затем сваливаю. И оставляю заветный гаджет у той же Нины в квартире. Тупить — мой основной диагноз, вот да.
— Куда скажет или захочет, — безразлично пожимает плечами собеседник, а через короткую паузу добавляет с отчётливой издёвкой: — Или у тебя есть какие-то особые пожелания на этот счёт?
Сказала бы я…
Например, о том, что у неё есть жених.
И брат. Служащий в полиции.
Но зачем настолько облегчать чужую жизнь?
Куда лучше обсудить совершенно иное:
— Я не имею ни малейшего понятия, даже то, как вас зовут… — перевожу направление разговора, инстинктивно вжимаясь в кресло.
Оно мягкое и до того комфортное, что вполне себе неплохая стрессотерапия получается. В салоне вообще настолько просторно, что можно принять за отдельное жилище. К тому же работает кондиционер, чьё наличие помогает справиться с вернувшимся приступом тошноты.
Да, лучше буду сосредотачиваться на этом!
Или нет?
Да и как тут сосредоточиться, если…
— Буквально день назад я чуть не кончил в твою симпатичную ладошку, — сообщает на моё откровение встречно мужчина. — Думаю, этого вполне достаточно, чтобы окончательно перейти на “ты”.
Справедливое замечание. На котором я зависаю до такой степени, что далеко не сразу реагирую на последующее:
— Кай. Меня зовут Кай.
Разум подсовывает гипотетическую картинку из льдинок, разбитых в составлении слова “Вечность”, а на моих губах растягивается очередная бестолковая улыбка. Ничего сказочного и наивного в находящемся поблизости нет, но имя ему удивительно подходит. И да, алкоголь — зло! Потому что если бы во мне оставалась хотя бы капелька адекватности, я бы в дальнейшем как минимум спросила, куда он меня везёт, по какой причине вообще вновь передо мной появился, для чего и зачем забрал с собой. Но нет. Не спрашиваю. Оправдываю очередной свой опрометчивый поступок тем, что отказывайся — не отказывайся, всё равно своё возьмёт, судя хотя бы по тому, что он опять рядом со мной.
— А я — Эва, — вырывается из меня скорее машинально, нежели действительно осознанно. — Но ты и сам это знаешь, — добавляю поспешно, прогоняя из головы неуместные впечатления.
Всё о том же. Не о льдинках. Про его стояк и мою ладошку. Пальцы начинают почти неметь, будто бы нечто подобное может произойти в реальности, а не только вымышлено.
— Да, я помню, — отзывается собеседник.
Я снова улыбаюсь.
Глупо?
Ещё как, с учетом всего случившегося…
И словах Нины о том, что он может оказаться каким-нибудь маньяком.
А ещё…
— Как ты нашёл меня? — озадачиваюсь уже вслух.
— Ты умеешь задавать правильные вопросы, Эва, — комментирует мои слова.
И да, нагло не отвечает!
Ясное дело, вчерашняя слежка мне не кажется. Не понимаю лишь, как они потом все дальнейшее проворачивают.
Очевидно, кто-то довольно хорош в своём деле.
Спокойствия это совсем не добавляет…
Но и моё любопытство не унимает!
— Хочешь удостовериться, не сболтнула ли я кому-нибудь чего-нибудь лишнего? — говорю, как есть. — Не проболталась. Не думай.
Нина не в счёт. Да и не знает она реально ничего такого, что может его подставить или раскрыть. Я и сама толком не знаю ничего о нём, в конце концов. Хотя, похоже, Кай придерживается иного мнения. Зачем-то склоняется ко мне опасно близко.
— В этом я уже удостоверился, — произносит тихим вкрадчивым тоном и тянется к моей шее.
Или чуть выше. А на самом деле, вовсе к ремню безопасности. Ловко пристёгивая тот в должное положение, фиксируя. Но я сама это не сразу осознаю. Плюс, воображение то и дело усугубляет собственные впечатления, добавляя всё новые и новые, не всегда реальные и сбыточные. Вот и задерживаю дыхание в напряжении, едва его ладонь задевает моё плечо.
