Она смеется, вставая и отодвигая стул к столу.
— Точно. Я тоже.
И вдруг его осеняет.
Он вспомнил ее слова, сказанные на днях, когда он признался ей, что убийства были не случайными, а совершены из мести.
"Я понимаю", — сказала она, хотя, как он понял, тут же пожалела о своем признании.
— Я пыталась, знаешь, — продолжает она, голос у нее тоненький, едва ли выше шепота. — Найти его. Были свидетели, но у полиции не было достаточных оснований. У них был только тип грузовика, но больше ничего.
Она делает долгую паузу, а он сидит и впитывает ее слова.
Ее запах снова изменился. Под сладостью скрывается стыд, который переполняет ее.
— У тебя есть чувство вины выжившего, хотя оно тебе не нужно, — говорит он, и она дарит ему грустную улыбку, которая не касается ее глаз.
Она выглядит такой уставшей.
— Мы оказались в машине из-за меня, Эрик. Я только что предстала как Омега, и мы возвращались с приема у врача.
Он складывает все кусочки пазла, вспоминая их первую встречу.
— Вот почему ты ненавидишь, когда тебя называют Омегой. Это напоминает тебе о причине, по которой ты оказалась в машине, — он замолкает, и она снова поднимает на него сияющие глаза. — Ты думаешь, что это твоя вина.
Она прочищает горло и отводит взгляд от него; ее взгляд находит окно, устремленное на деревья. Они сидят молча, и его сердце болит за нее.
Он хочет сказать ей, что она ни в чем не виновата, что она просто ангел и слишком хороша для этого мира.
Он хочет пообещать ей, что отомстит за нее и ее семью, и ей больше никогда не придется страдать.
Он готов сжечь ради нее весь этот чертов мир, лишь бы вырвать горе из ее души.
Но он лишь наблюдает за тем, как свет озаряет ее лицо, вбирая в себя ее красоту и печаль.
Часы тикают за спиной, минуты идут, а они оба сидят в тишине, их запахи переплетаются.
Достаточно просто быть рядом с ней, решил он.
— Почему ты сдался полиции? — спросила она, все еще глядя в окно.
Вопрос застает его врасплох.
— Вы изучали меня, Уинтерс?
Уголок ее губ приподнялся.
— Конечно. Не было причин сдаваться. Ты даже не был подозреваемым, — она поворачивает стул обратно, чтобы повернуться к нему лицом. — Так почему? Ты хочешь остаться здесь на всю оставшуюся жизнь?
Он молчит, и она начинает злиться.
— Ты мог бы хотя бы сказать мне об этом, после того как вторгся в мои личные мысли, — огрызается она. — После того, как ты имел наглость требовать мои секреты.
Он знает, что она права, и ее гнев так красив, так сексуален, что он просто…
— У них был кто-то другой, — просто сказал он. — Они арестовали невиновного человека. Я сдался, чтобы он не провел всю жизнь за решеткой.
Ее глаза расширились, затем она захихикала, покачав головой.
— Ну и ну. Ваш моральный компас — это что-то другое.
— Я могу сказать то же самое о тебе, детка, — говорит он, и на его лице появляется ухмылка. — Днем ты такой профессионал, а ночью раздвигаешь для меня ноги.
Ее лицо вспыхивает.
— Да, и это была ошибка, — огрызается она. — То, что больше не повторится.
Он усмехается.
— Я слышал эти слова в прошлый раз, — говорит он. — И не думаю, что услышу их в последний раз.
Она хмурится, но он чувствует, как она возбуждается, и этот запах обращается прямо к его члену.
Но его победа недолговечна: она бросает взгляд на часы и встает со стула.
— На сегодня мы закончили, — говорит она. — Мне нужно встретиться с доктором Портером. Хотите, чтобы я передала от вас какое-нибудь сообщение?
— Да. Скажите ему, что я требую круглосуточного анализа поведения, иначе мы не добьемся прогресса.
Она смотрит на него.
— Ты психопат.
На это он разразился хохотом.
— Ты уже знала это, детка. Но я думал, что ты не должна была использовать такие резкие суждения в отношении своих клиентов?
Она хмыкает и останавливается у двери, держа руку на замке.
— И Эрик, — говорит она, бросив на него последний взгляд. — Еще раз применишь ко мне "Влияние", и я тебя убью нахрен.
Он не перестает смеяться, когда она уходит.
ЭЛЛИ
С неё хватит.
Она спешит по коридору, расстроенная тем, что Джерарда не видно.
Эрик снова использовал свое влияние на нее и заставил ее выдать свои собственные секреты. Она была готова открыться ему, позволить ему делать с ней все, что он захочет.
К черту все это.
Ее секреты — ее собственные, ее история принадлежит ей. Не ему об этом знать.
Она не должна больше работать с ним, тем более находиться с ним в одном городе.
А она даже не может покинуть Грин-Вудс, потому что дождь и град держат город в клетке холода.
Даже если бы ее машина была исправна, она не смогла бы вести её в такую погоду.
Доктор Портер находится в холле и хмурится, когда видит ее лицо.
— С вами все в порядке, мисс Уинтерс? — спрашивает он, когда Джерард появляется в поле зрения. Он встречает ее взгляд, и она делает глубокий вдох.
— Нет. Джерард должен постоянно находиться за дверью. Недопустимо, чтобы он этого не делал.
Охранник приходит в ярость и почти рычит на нее, когда доктор Портер поворачивается к нему.
— Вы не охраняли дверь, Джерард?
Но его лицо разглаживается, когда он смотрит на доктора.
— Я на минутку отлучился в туалет, сэр. Приношу свои извинения, мисс Уинтерс, — говорит он, поворачиваясь к ней лицом.
Его глаза кричат о смерти, но ее ярость встречается с его яростью.
Доктор Портер, похоже, заметил это и неловко прочистил горло.
— Вообще-то я хотел бы встретиться с Вами позже в своем кабинете. Если хотите, я могу подвезти Вас домой.
Его доброта согревает ее сердце, а ярость утихает.
— Да, — говорит она. — Я бы очень этого хотела.
— Хорошо. Я пока побуду в отделении "Бета", но пока не стесняйтесь пользоваться моим кабинетом.
Она не хочет. Запах Эрика все еще будет витать в воздухе, и ей "придется бороться с каждым инстинктом, чтобы не поваляться на диване, как животное".
Но между этим или остаться в холле с Джерардом, который смотрит на нее как на отброса общества.
Она выбирает офис.
* * *
Ее отчеты для Литы — просто шутка.
Вместо того, чтобы узнать больше о поведении Альфы и о том, как на них влияет заключение и тюремная система, она узнает только об Эрике.
Это прямо противоположно тому, ради чего она сюда приехала.
Поэтому она заполняет свои отчеты ложными наблюдениями и выводами.
Каждый раз, когда она остается с ним наедине, их разговор сводится к чему-то… непродуктивному.
Как он смеет.
Она молча возмущается его агрессивным поведением, злоупотребляя своим влиянием Альфы, чтоб превратить ее в покорную Омегу, готовую удовлетворить любое его желание.
И самое страшное, что она даже не подозревала о существовании Альфа-влияния.
Этого никогда не случалось ни с ней, ни с кем-либо из ее друзей-омег. Об этом только шептались, ходили слухи, что только самые сильные Альфы могут его осуществлять.
И они могли делать это только со своими партнерами.
Черт.
Неприятная надежда зашевелилась в груди, и она еще больше возненавидела себя, когда отправила письмо, в котором неточно отразила свое пребывание в Грин-Вудсе.
Прошла всего неделя, а кажется, что уже целый год.
В кабинет входит доктор Портер, и она быстро встает со стула и пересаживается на кушетку. Она улавливает запах Эрика и пытается успокоить свое быстро бьющееся сердце.
Он закрывает за собой дверь, садится и вздыхает.
— Элли, мне очень жаль за Джерарда. Он должен был все время охранять дверь.
Она вспоминает рычащее лицо Джерарда и отступает назад.
— Все в порядке, правда.
— Он не…
Доктор затрудняется, как бы пытаясь найти правильные слова.
— Вы..
Это ее шанс.
