Ознакомительная версия.
– Да, но не с чужим мужем.
– Уж не хочешь ли ты сказать, что мы не повторим наши утехи?
– Это неудобно, я готова сгореть со стыда, когда вижу Ровену.
Льюис всерьез встревожился.
– Похоже, ты не лишена предрассудков, свойственных большинству представителей среднего сословия, дорогая.
– Разумеется, ведь я не отношусь к богеме, лишенной всякой морали! – парировала Харриет с нескрываемым раздражением: она сгорала от желания вновь отдаться Льюису.
– Если ты полагаешь, что я совершенно аморален, я, пожалуй, покажу тебе нечто такое, что освободит тебя от чувства вины и ложного стыда, – сказал он.
– Что именно? – Харриет вытаращила в испуге глаза.
Льюис схватил ее за запястье и грубо вытащил из-за стола:
– Пошли! Ты увидишь нечто такое, после чего наше невинное развлечение покажется тебе детской шало стью на пикнике.
– Отпусти меня! – попыталась высвободиться Харриет. – Я не желаю ничего знать!
– Уверен, что тебе понравится это зрелище, – сказал Льюис и, не обращая внимания на ее энергичные протесты, увлек за собой из столовой вверх по винтовой лестнице на третий этаж.
Очутившись в маленькой комнате, в которую привел ее Льюис, Харриет вначале подумала, что это кладовая. Но когда ее глаза привыкли к темноте, она огляделась по сторонам и сообразила, что находится в гримерной. В помещении почти не было мебели, только стул с высокой спинкой и два кресла стояли напротив темного квадратного окна, не пропускавшего света.
– Что это за комната? – удивленно спросила она у Льюиса.
– Садись в кресло и смотри на окно! – тихо сказал он.
Харриет уставилась на черный стеклянный квадрат и спустя некоторое время с изумлением поняла, что видит женскую спальню, выдержанную в лиловых тонах. В поле ее зрения появилась женщина: это была обнаженная Ровена, только что вышедшая из ванной.
Харриет резко пригнулась, Льюис тихо рассмеялся:
– Она тебя не видит, это специальное зеркало для наблюдения.
– Вы хотите сказать, что она не догадывается, что за ней наблюдают? – ахнула Харриет.
– Да. Подожди, то ли еще будет!
Ровена повернулась к зеркалу лицом, и Харриет замерла от восхищения. Фигура актрисы была изумительной: высокая грудь, большие красивые соски, тонкая талия, плавно переходящая в крутые бедра. Лишь ноги имели маленький недостаток – они были не такими длинными, как у Харриет, и с резко очертанными икрами.
– Она нас слышит? – шепотом спросила Харриет.
– Если мы начнем шуметь, то услышит. Но разговор ей не слышен, как, правда, и нам не удастся услышать ни слова.
Не успела Харриет сообразить, почему это его огорчает, если Ровена собирается спать, как в спальню вошел мужчина. При его появлении Ровена совершенно не смутилась и не попыталась прикрыть наготу, что немало озадачило Харриет, поскольку этим человеком оказался Крис.
Ровена взглянула на брата со страхом и вожделением.
– Только не сегодня! Пожалуйста, Крис, – прошептала она. – Я действительно устала и…
– Ты не устала, а испугалась, лгунья! Тебе пришлись не по душе кинематографические эксперименты Льюиса, не так ли? В них слишком много голой правды, и тебе это неприятно.
– А тебе бы понравилось наблюдать, как твоей женой овладевает другой мужчина? – спросила Ровена.
– Глупый вопрос! Ты знаешь, что я не женат и не собираюсь жениться. Мне нужна одна ты, а тебе – только я. Но вы с Льюисом слишком глупы, чтобы понять это. Может быть, игра, которую он затеял, раскроет вам глаза.
– Я его люблю, – возразила Ровена.
– Нет, ты любишь меня. Льюис дает тебе положение в свете, ты надеешься, что он спасет твою артистическую карьеру. Но ты его не любишь. Он не способен дать тебе то, что тебе требуется. Разве не так?
– Оставим этот спор, Крис. Я хочу спать!
– А я хочу тебя, – пробормотал Крис и, не дав ей опомниться, схватил за плечи, вывернул руки за спину и связал их шелковым шнуром.
Ровена попятилась к кровати, постепенно возбуждаясь, однако воскликнула:
– Оставь меня! Я тебя не хочу!
Крис дотронулся пальцем до ее торчащего соска.
– Ты снова лукавишь! Сегодня ты наденешь японский пояс!
– Нет! – вскричала Ровена.
– Мне так хочется. И тебе тоже, не лги! Зачем отказывать себе в удовольствии?
– Но ты всегда перегибаешь палку и делаешь мне больно!
– Именно этого тебе и хочется, – ухмыльнулся Крис. – За это ты меня и любишь.
Он наклонился над комодом возле кровати и, вы двинув один из ящиков, достал из него гибкий круглый шнур, застегивающийся на металлический зажим с пружинкой. Ровена, словно бы нехотя, приблизилась к брату, он надел на нее поясок и защелкнул застежку. Ровена облизнула пересохшие от возбуждения губы. Сидящий с темноте рядом с Харриет Льюис шумно втянул ноздрями воздух, заметив на лице жены откровенную похоть.
– Теперь займемся повязкой, – пробормотал Крис.
Он достал из комода длинный кусок шелка, вставил один его конец в специальные отверстия в поясе на спине у Ровены, протянул лоскут у нее между ног и прикрепил второй конец на животе. Повязка свободно висела у нее на бедрах, но стоило Крису нажать на боковой зажим, как она подтянулась и коснулась ее наружных половых губ. Крис слегка отпустил пружинку и задумчиво произнес:
– Пожалуй, не стоит затягивать чересчур сильно, верно?
Ровена содрогнулась, он наклонился и лизнул ее знаменитые на весь мир груди.
– Пожалуй, их тоже нужно перетянуть, – сказал он.
– Нет, умоляю, не делай этого! Для меня это будет чересчур! – жалобно захныкала Ровена, включаясь в предложенную им игру.
Они стали играть в нее еще в юности, когда осознали, что в их телах пробуждаются темные желания, и эта игра вышла из-под их контроля. Временами Ровене, однако, казалось, что это не игра, а испытание силы воли, некое состязание.
Крис облизывал и сосал ее соски, и когда они встали торчком, твердые и набухшие, он обвязал груди шарфом так, чтобы шелк их сдавливал.
– Прекрасно! – воскликнул он. – Теперь начнем.
Он медленно отвел Ровену назад, пока она не уперлась в кресло, на которое бросила свою одежду, отшвырнул вещи на пол и, усадив Ровену в кресло, откинул спинку. Спина Ровены изогнулась, грудь обозначилась еще отчетливее. Крис потянул ее за ноги и опустил еще ниже, так, чтобы ягодицы оказались на краю сиденья.
Внимательно наблюдавшая эту сцену Харриет поежилась от напряжения, возникшего у нее в груди и внизу живота. На это нельзя было смотреть, она вторгалась в интимную жизнь Ровены. Но уходить ей не хотелось.
– Тебе удобно? – спросил у сестры Крис.
Она кивнула, дрожа от предвкушения его следующего шага. Так было всегда, когда они оставались наедине. Ее тело вело себя совершенно не так, как в моменты близости с другими мужчинами. Даже Льюис, при всей его опытности, не мог добиться такого эффекта.
Ознакомительная версия.
