Когда выглянула в коридор, неожиданно наткнулась на герцога. Не стала рассказывать о непонятной болезни. Завтра мне нужно выиграть пари во что бы то ни стало! Возможно, другого случая провести время с принцем до свадьбы не представится. Я должна это сделать!
Тамия и Лависа тут же прибежали на звон колокольчика. Прислужницы с первого взгляда заметили, что мне нехорошо. Помогли прилечь и начали осматривать.
— Живот болит, в жар бросает, во рту сухо. Иногда в глазах темнеет, — описывала я самочувствие, корчась от спазмов.
У Тамии глаза расширились в догадке, когда она приложила ладонь к моему лбу.
— Лависа, иди за лекарем. Похоже на действие яда.
— Не может быть, — покачала я головой. На балу я сидела за королевским столом и ничего не ела. Только делала вид. От волнения кусок в горло не лез. — Я больше крема для губ съела, чем закусок, — улыбнулась, и тут меня бросило в жар с новой силой уже от дикой догадки. Крем для губ… Нет! Исгерд? Нет! Нейрид? За что?! Зачем?! Почему?!
Дверь распахнулась, и в покои вошел бородатый мужчина в красной мантии с деревянным сундучком в руках. Вслед за ним в комнату просочилась Лависа.
Лекарь поставил сундучок на прикроватную тумбу и коротко поклонился.
— Королевский лекарь — Отар, — представился мужчина. — Какие жалобы, герцогиня?
Я описала ему те же самые симптомы, о которых говорила прислужницам, а сама никак не могла избавиться от мысли, что все дело в креме. С тревогой ждала, когда Отар меня осмотрит и скажет, в чем причина недомогания. Он тут же приступил к работе. Аккуратно ощупал живот, заглянул в рот и послушал дыхание. Достал лист пергамента, чернила и перо. Молча устроился за столом у камина и начал что-то усердно писать.
— Что со мной? — не выдержала напряжения, когда увидела его угрюмое выражение лица.
— Воздействие яда пуаны. Он не смертелен, но в больших количествах может нанести вред здоровью. Пуана — морское растение. В нашем королевстве его достать крайне сложно. А вот в Ариуме… — задумался лекарь. — Не волнуйтесь, герцогиня. Выпейте это снадобье, — достал он стеклянный пузырек из сундучка, подошел к постели и вручил мне, — и ложитесь спать. К утру пройдет. Я составлю отчет для ее величества. Надо найти того, кто хотел причинить вам вред.
— Не надо! Прошу! — взмолилась я, хватая его за руку. — У королевы и так много забот из-за предстоящей свадьбы.
Мужчина тяжело вздохнул и замотал головой. Вернулся к столу, аккуратно уложил листок в сундучок и закрыл его.
— Простите, но я не могу молчать. Это часть моей работы. Я обязан доложить о происшествии.
Я понимала, что он не пойдет мне навстречу. Никто не станет рисковать должностью ради просьбы чужачки. Но если делу дадут ход и узнают, кто за этим стоит, сестрам худо придется. Да и мама расстроится, а я меньше всего хотела, чтобы она грустила. Теперь уже не оставалось сомнений, что всему виной крем для губ. Выходит, теплое прощание было фарсом, и сестры из зависти решили мне напакостить. Подло! Слишком подло даже для них!
— Я все понимаю, не откажите в просьбе отправить отчет завтра, но не раньше вечера. Умоляю, — я переживала, что эти сведения могут сорвать охоту, что мои покои начнут обыскивать с самого утра и допрашивать меня о подробностях перелета.
— Хорошо, — нехотя шепнул он и ушел.
Я бросила взгляд на бархатный мешочек, что покоился на трельяже, и залпом выпила зелье. Скривилась от приторно-сладкого вкуса и попросила прислужниц уйти и разбудить меня за час до рассвета. Когда комната опустела, я встала с кровати и подошла к трельяжу. Со злостью высыпала на стол все содержимое подарка и всмотрелась в предметы. Неизвестно какой яд в себе таит остальная косметика. Вспомнила, с каким теплом меня обнимали сестры и желали добра, как провожали на площади в дальний путь…
Глаза набрались слезами, и я уже почти ничего перед собой не видела. Уголки губ медленно опускались, меня затрясло от дикой обиды и разочарования в родных. C болью осознавала, что в поместье мне нет места, и больше я никогда туда не вернусь. Дворец Зеленые земли — вот отныне мой родной дом. Я должна сделать все, чтобы жители королевства приняли меня, как свою, чтобы муж полюбил меня. Я всегда хотела простого семейного счастья, но даже боялась представить, через что придется пройти, чтобы его заслужить. Вряд ли завистливые сестры догадывались, как тяжело мне здесь одной. Все не так просто, как им казалось со стороны.
Я смахнула слезы и до боли сжала кулаки. Нужно быть сильной! Нельзя раскисать. Я жива, а значит, буду бороться за свое счастье, и никто мне не помешает добиться поставленной цели! А сейчас лучше уничтожить доказательство отравления и забыть о сестрах, вычеркнуть их из жизни раз и навсегда.
Я схватила предметы в охапку, опустилась на колени перед камином и резко швырнула в огонь подарки. Смотрела, как они горят и чернеют, покрываясь копотью. Слушала треск, будто последние стоны умирающего, и старалась освободить душу от воспоминаний. Я должна сжечь в себе все, что напоминало о близких. Предательство никогда не прощала и прощать не собираюсь. Лишь маму никогда не забуду и буду рада видеть ее на свадьбе. Как же мне не хватало ее тепла, мягких и нежных рук и глаз, излучающих бесконечную любовь! Я понимала, что на торжество прилетит вся моя семья и придется еще раз столкнуться с сестрами, но запретить им прилетать не могла, иначе пришлось бы говорить о причинах, а мне не хотелось бы расстраивать родителей. Что ж, я выдержу! Пусть думают, что у меня все хорошо, и их подлость не сработала! Пусть завидуют тому, что я стану принцессой, а потом и королевой! Пусть подавятся своей желчью, захлебнуться ей! Наверное, это будет лучшей местью за подобную выходку.
Я встала с колен, окончательно распрощалась с прежней жизнью и легла в холодную постель. От одиночества хотелось выть и кусать губы. Мне не хватало тепла и поддержки как воздуха, но я утешала себя тем, что совсем скоро буду засыпать в объятиях любимого мужа. Закрыла глаза в надежде тут же погрузиться в сон, но тревожные мысли и переживания не позволили уснуть. Я ворочалась, раскрывалась и укрывалась. Меня бросало то в жар, то в холод. Боли больше не чувствовала, но общее состояние оставалось прежним. Будто в каком-то бреду поднялась с кровати и начала мерить комнату шагами. Думала о том, о ком даже думать непозволительно. Голос, жесты, мимика лица. Я четко представляла его образ и любовалась им, стыдясь собственной фантазии, мечтам, в которых выхожу замуж вовсе не за принца. Чтобы избавиться от наваждения, решила принять ванну, но поняла, что без помощи прислуги не смогу этого сделать, ведь слабость была невыносимой. Здесь вода не лилась из потолка, как у нас в поместье. Ее нужно было набирать из чаши и перетаскивать в купель, а сил и так едва хватит на охоту. Я оставила эту затею и вернулась в комнату. Присела в кресло у камина и от отчаяния щелкнула пальцами. В компании трэлла мне будет не так тоскливо дожидаться рассвета, ведь уснуть все равно не смогу.
Лута обрадовалась неожиданному призыву и села на плечо. Прижалась к моей шее и замерла.
— Привет, моя хорошая, — шепнула я и коснулась ее призрачного тельца. — Я тоже скучала. Мне очень тяжело. Столько всего навалилось! Постоянно думаю о герцоге, о нашем поцелуе и никак не могу избавиться от этих мыслей, — Лута взлетела и опустилась на стол. Склонила голову набок, и я погладила ее крыло. — Почему не он оказался принцем?
Лута молча смотрела на меня и все понимала, но помочь не могла. Лишь терпеливо выслушать и пожалеть, но и этого мне сейчас было достаточно.
— Он такой благородный и красивый. Идеальный муж. Совсем не такой, как Хакон. Мне стыдно за то, что произошло в таверне, но я не жалею, что впервые познала нежность и страсть первого поцелуя именно с ним…
Раздался громкий стук в дверь, и я тут же прогнала трэлла.
— Входите!
Поднялась с кресла, когда в покои вошли мои прислужницы. Одна со свертком ткани в руках, а другая с луком и стрелами. Неужели остался всего лишь час до рассвета? Я даже не заметила, как в размышлениях пролетело время.
