– Я бы поняла, если бы мы раньше встретились. Если бы любовь была. Но сейчас ни чувств, ни выгоды тебе. Мне нечего тебе предложить.
Его лоб прикасается к моему, и мы оба часто дышим.
– Насть, ты мне нравишься.
Внутри все переворачивается от его слов и сильно дрожит.
– Больше, чем ты можешь себе представить. – повторяет настойчиво. – Не сопротивляйся браку.
Если раньше стоял вопрос фиктивности брака, то сейчас нет.
После его признания – нет.
Я открываю рот и делаю глубокий вдох. Выходит пар. Горячий воздух смешивается, и я кроме этого пара ничего не вижу.
Просто понимаю: Данияр предлагает настоящий брак.
– Я не буду трогать тебя первое время.
Первое время…
Я закрываю глаза, кусаю губы. После первого неудавшегося брака я понимала, что в моей жизни будут еще мужчины. Но не думала, что так скоро.
– Появится ребенок, привыкнешь ко мне, полюбишь. Ладно? Нет выхода, Настя. Либо я, либо непонятная судьба.
– Я не хотела так, – признаюсь шепотом. – Я по-другому жизнь планировала. Я любила, мечтала, а это все разрушили, понимаешь? Разрушили, отобрали, отняли.
– Понимаю, – сквозь зубы ответ. – Охуеть как понимаю. Просто скажи «да», и я все сделаю сам.
Я зажмуриваюсь от боли и хватаюсь кулаками за ворот мужского пальто. Ни оттолкнуть, ни отойти не получается. И смысла в этом не вижу… не просто так Багров из Москвы меня забирал.
– Да…
Данияр удовлетворенно дышит, он вытирает мои щеки и забирает тяжелое кольцо из моих рук.
И, пока я стою неподвижно, надевает мне кольцо на безымянный палец.
Этот мужчина принимает мои слезы за согласие и после – снова прижимает к себе. Так не прижимают чужих. Или тех, кто не симпатичен. Я не верила ему, что он будет ждать, и от этого становилось страшно.
Поцелуй в скулу становится подтверждением. Так не прикасаются к нелюбимым. Не целуют. Неясно было только, чем я такую любовь заслужила.
– Умница, родная. Тебе понравится со мной, – прошелестели его губы.
Глава 15
– Опять пинается? – нетерпеливо спрашивает Данияр.
Я понимаю, что перенервничала, когда малыш начинает вести себя чересчур активно. Данияр сразу считывает мои эмоции, которые не удается скрыть.
Солгать тоже не получается. Он смотрит так, что отказать потрогать живот язык не поворачивается. Молча позволяю Данияру расстегнуть несколько пуговиц на своей верхней одежде и прикоснуться к тонкой водолазке.
Данияр сказал, что я ему не безразлична.
Это заставляет меня нервничать еще больше, на что малыш пинается в ответ, и этот круговорот, кажется, никогда не закончится.
И сделать ничего невозможно, потому что Данияр смотрит так, как… не должен смотреть. Облегченно кусаю губы, когда Данияр говорит, что пора возвращаться домой.
– Мы не встречались с тобой раньше? – спросила я.
На секунду кажется, что в глазах Данияра появляется настороженность. И опасение.
– Возможно.
– Возможно? – переспросила я. – Мне не нравится, когда я что-то не помню. Такое бывает после травмы, которую я получила весной. Мне Саша тогда многое помогал вспомнить, показывал наши фотографии. Я не верила, когда мне сказали, что он мой жених.
– Жених? – вкрадчиво уточнил Данияр.
– Да. Саша был записан в моем телефоне, и врачи, вероятно, позвонили ему первому. Я не знаю, но первым делом, когда пришла в себя, я увидела его. Я не помнила его и не верила, пока мама с папой в больницу не приехали и не подтвердили. Фотографий было немного, но они тоже помогли привыкнуть к Саше.
Данияр вел нас домой и молчал.
Я продолжила говорить, пытаясь разрядить обстановку:
– Я до сих пор живу без тех воспоминаний. Врачи сказали, у меня особенный вид амнезии.
Чуть помолчав, я добавила:
– После травмы головного мозга редко ставят диагноз диссоциативная амнезия. Это когда утрачиваются воспоминания личного характера. Поэтому я помню каждый месяц из своей жизни, но не помню одного единственного человека, которого любила…
Данияр внимательно слушал и не перебивал, но словно совсем не был удивлен от услышанного. Он попросил рассказать мне еще что-нибудь, а сам взял меня за руку. Крепко так. Сильно.
– Я помню, как я училась в университете и помню всех подруг. Я все помню. Поэтому если бы в больнице мне не сказали, что я забыла все лишь одного человека в своей жизни, я бы не заметила этого. Там медсестра была такая хорошая, она почти все время со мной сидела. Юля Нечаева. Она посоветовала мне присмотреться к Саше и не отталкивать. Если была любовь, полюбишь еще раз. Так говорила.
– Нечаева? – уточнил Данияр.
– Да, – улыбнулась, вспоминая. – Я запомнила, потому что у меня такая же фамилия. Надо будет увидеться с ней обязательно…
– Хорошая мысль.
Кажется, я впервые увидела улыбку на лице Данияра. До этого даже не знала, что он умеет так хорошо улыбаться…
Когда мы вернулись домой, папу с мамой как раз привезли. Я подошла к отцу, помогая ему выбраться из машины.
– Привет, папочка.
– Здравствуй, дочка…
Я поцеловала отца в щеку и подала ему руку, чтобы мы вместе пошли к дому. Данияр стоял в стороне, он закурил сразу же, как я отошла от него.
– Что это у тебя это, дочка?
Папа увидел кольцо. Он покрутил мою ладонь, приглядываясь. Когда родители приехали, я Сашино кольцо сняла, чтобы не слышать мамины упреки. А теперь на пальце было новое кольцо. Они, конечно, его сразу заметили.
Я тяжело сглотнула. Отчего-то не хотелось говорить родителям, что это кольцо мне Данияр на палец надел, но мама уже подошла и сразу же схватила меня за руку.
Мама не успела спросить.
Данияр встал за моей спиной и, не убирая сигарету, заявил:
– Я сделал вашей дочери предложение. Настя станет моей женой.
Отец, кажется, побледнел. Я боялась, что вот-вот с ним что-то случится и уже ненавидела себя за то, что не успела снять кольцо до их отъезда…
Даже рука Данияра на моем плече отошла на второй план.
– Надеюсь, вы не против? – сухо спросил Данияр, будто для него это имело какое-то значение.
– Нет, что вы! – ответила мама, рассматривая кольцо. – Какое красивое. Мы за вас рады. Правда, Павел?
Папа не ответил. Молча ушел, не ответив ни маме, ни Данияру.
Родители улетели утром следующего дня. Я проводила их только из дома, в аэропорт Данияр повезет их один.
– Как долетите, напиши мне, – попросила я маму, целуя ее в щеку.
– Хорошо, дочка. А ты не ссорься со своим будущим мужем.
Я хмуро посмотрела на мать, она стояла с собранным чемоданом и выглядела счастливо. Подошел Данияр, наверняка услышав мамин наказ. Я опустила глаза, пробормотав:
– Я решу, мама…
Я замолкаю, потому что на глаза мне попадается мамина сумка.
– Откуда она у тебя? – спрашиваю резко и беру посмотреть.
– Сумка? – удивилась мама. – Да купила у нас в Екатеринбурге.
– Купила? – переспрашиваю хмуро. – Такая стоит как чугунный мост. Это бренд. Я видела один в один у Сашиной сестры.
Мама отмахнулась:
– Сейчас Китай делает один в один! Мало ли ты видела.
Данияр стоял рядом, теребил упаковку от сигарет и ждал, пока мы закончим с прощаниями.
– Но это не подделка, – я качнула головой.
– Это не подделка, – подтвердил Данияр, за что получил сердитый взгляд от мамы. – Где-то пятьсот тысяч стоит, копейки. На днях был в том брендовом магазине.
Я перевела взгляд на маму.
– И давно ты ее купила?
– Так, летом еще, – усмехнулась мама. – Ты как раз в больнице лежала, и я не успела тебе показать ее. Какой бренд, дочка? Не шути.
– А у папы машина тоже летом появилась? – вдруг спросила я. – Когда я в больнице лежала?
– Ну, да, – занервничала мама. – Я же говорила, ему премию дали.
– Премию размером с иномаркой?
– Все, дочка, опаздываем! Данияр, разве нет?
Данияр не шелохнулся, испытующе смотря на оправдывающуюся маму. Видимо, ему тоже стало интересно, откуда у моей мамы сумка за сотни тысяч рублей.
