Но получалось, что сейчас, когда лечь невозможно, но и терпеть нет сил, нужно попробовать Петькин способ. И Сашка решился.
— Повернись, пожалуйста, — проговорил он, помогая ей.
Катя удивленно посмотрела на него, но повернулась к нему спиной. Сашка успел заметить, что ее лицо было словно искажено какой-то болью. Что это? Теперь он стал обнимать ее сзади, он властно сжал ее груди через платье, стал целовать ее в шею, в плечо и несказанно удивился тому, что ее попка вдруг вжалась в него. Своим напряженным органом он ощутил упругость ее полушарий и жадно скользнул ладонями вниз по ее телу. Вниз, вниз.
И вверх. Сминая, увлекая к животу подол ее платья.
Под ладонями шуршал капрон ее колготок, его пальцы были уже на ее талии, а колготки все не кончались. Да как же их снимать! И вдруг случилось чудо.
— Подожди, я сама, — сказала Катя.
Сколько раз он слышал от пацанов, что девушка может сказать такие слова!
«Я сама». Нет, он не верил, что такое возможно. Не ослышался ли он?
И он отпустил Катю, а она, чуток отодвинувшись от него, залезла руками куда-то к себе чуть ли не грудь (так вот, аж где резинка ее колготок!), она что-то там ухватила и одним движением спустила колготки и трусики до самых колен. Сашке казалось, что это происходит не с ним.
Словно это не он. Сашка обнял Катю, прижался к ней. Теперь под его пальцами было ее совершенно голое тело. Он жадно ласкал ее ноги выше колен, трогал волосики лона. Самым кончиком указательного пальца он тронул ее заветную щелочку. Какая она была влажная! Да она хочет, она ждет его!
И, как продолжение чуда, он провел ладонью по ее спине, он почти не нажимал, но Катя стала нагибаться вперед. Сама! Он лишь как бы намекнул ей, чего ему хочется. И она послушно нагнулась! И если бы только это! Она сказала…
Нет, это было выше всех его фантазий! То, что она сказала.
— Давай, — прошептала она.
И Сашка стал торопливо расстегивать брюки. Словно боялся опоздать.
Затем он завернул Кате на спину ее платье, и теперь прямо перед ним белела ее совершенно голая, округлая попка. Его визита явно ждали.
Он вынул на свет божий своего напряженного дружка и направил его вперед.
Туда, в темноту между ее ягодичками. Прикосновение к ее голому телу было, как ожог. Но Сашка продолжал продвигать свое достояние вперед, кажется, что он взял низковато, но Катя пришла ему на помощь и сделала неуловимое движение задом, так, что он понял, что попал в цель. Вот так, сразу!
То, что у него так долго не получалось с Наташей, произошло легко и просто.
Он входил в девушку, и это ощущение описать невозможно. Он овладевал ею.
Впервые!
Овладевал!
Он был в ней!
Ее пещерка встречала его тесным входом, но он легко одолевал эту тесноту.
Он двинулся вперед насколько было возможно, и Катя тихо застонала.
И Сашка задвигался. Вперед-назад. Вперед-назад. Катя едва стояла на ногах от его сильных толчков. Наверное, она не падала потому, что держалась руками за изгородь. А еще Сашка крепко держал ее чуть ниже талии.
Он уже не думал, что эта поза некрасивая. Он овладел Катей и это было главное. Как во сне он слышал ее сдавленные стоны, он смог еще сообразить, что приближается кульминация и прошептал:
— Катенька! Милая! Катя, можно, я — в тебя?
— Да! Да! Да! — застонала она в ответ.
И он взорвался. Он проник в нее, насколько мог, и там, в глубине ее тайны, началось его извержение. Сладостное, судорожное, бесконтрольное. Он стонал и умирал. Он всхлипывал и рычал. Кажется, и Кате было хорошо. Но Сашка не был в этом уверен. Он думал только о себе. Он имел на это право. Это был расчет за все его предыдущие неудачи. Полный расчет. Полнейший расчет.
И вот все кончилось. Он слегка отодвинулся от Кати и оперся на заборчик.
Катя тоже приняла вертикальное положение и прижалась к нему. Они оба жадно хватали воздух. Сашка смотрел на нее, ему хотелось запомнить эту минуту. Вот девушка, которая теперь навсегда останется его первой любовницей. С ней он стал мужчиной. И нет ничего страшного, что все произошло вот так, стоя. В конце концов, наши предки предпочитали именно такую позу.
Спасибо предкам. На них можно все свалить.
Он потянулся к ней, и они поцеловались.
— Мы с ума сошли, — прошептала Катя.
Как здорово она это придумала! Они сошли с ума! Нет, точнее не скажешь.
— Тебе было хорошо? — спросил Сашка.
— Да, а тебе?
— Я так классно кончил, — тихо прошептал он.
— И я, — сказала она.
И она? Нет, он не поверил ей. Петька рассказывал, как девчонки кончают.
Что они визжат и кусаются. Громко стонут. Катя если и стонала, то совсем тихо. Нет, она не кончила. Просто она хочет сделать ему приятное, а потому так говорит. Но не мог же он сказать ей это. Кончила так кончила.
Сладкая истома охватила все его тело. Хотелось пить. Катя нагнулась и быстро привела в порядок свою одежду. Сашка тоже застегнулся.
— Пойдем? — спросила Катя.
— Куда?
— Домой, куда еще.
И они пошли, держась за руки, по темной улице.
В голове у Сашки чудно шумело. Словно он был слегка пьян.
Ему казалось, что его тело мелко-мелко дрожит.
— Заждались мы вас, молодежь, заждались, — защебетала тетка.
— Мы так славненько прогулялись, мамочка, ты не представляешь!
Это сказала Катя. А Сашка не знал, куда глаза девать. Ему казалось, что тетка может догадаться, как «славненько» они прогулялись. Упаси боже.
Он прошел на кухню. В нос ударил запах алкоголя. Сашка понял, что мать с теткой раздавили бутылочку. Он не любил, когда мать выпивала, потому что после этого она начинала долго и нудно учить его и братана премудростям жизни. Собственно, премудрость была одна: нужно хорошо учиться и любить свою маму. Потому что ближе человека нет и не будет.
Но удивительное дело, сегодня мать не стала читать ему нравоучений.
— Поешьте, а мы устали, пойдем спать.
Она поднялась и пошла к себе. Сашка сел за стол, через минуту вошла Катя.
— Набрались наши матушки, — прошептала она.
— Дай им бог здоровья, — сказал Сашка.
— Твоя часто прикладывается? — спросила Катя.
— Нет. Но бывает.
— И моя также. Отец злится, но терпит.
— Давай пожуем, — предложил Сашка.
И они стали есть. Потом попили чаю.
— Половина двенадцатого, — сказал Сашка.
— Спать пора, — зевнула Катя.
— А как же твое обещание? — Сашка почувствовал волнение.
