- Я не могу.
Он раздраженно вздохнул:
- Ты должна хоть немного поспать.
Развязывая галстук, он исчез из поля зрения.
- Джосс? - прошептала обеспокоенно Лив, привлекая к себе мое внимание. Она волновалась за меня. - Девочка моя, что ты делаешь?
«Что я делаю? Что Я делаю?»
- Не надо.
Она была не в курсе всего этого дерьма. Так мы и сидели в тишине, потягивая кофе.
- У меня поздняя встреча с Адамом.
Мы услышали фразу Брэдена, которую он бросил, проходя по коридору.
«Очередная ложь».
За ним захлопнулась входная дверь. Я вздрогнула и отчаянно старалась не заплакать. Эта беременность превратила меня в эмоциональную черную дыру.
- О, дорогая!
Лив встала, всем видом показывая, как хочет подойти и обнять меня. Я жестом остановила ее:
- Ты обнимешь меня, и я не смогу перестать плакать. А я не должна плакать.
Она замерла, выглядя при этом беспомощной и злой. Я точно знала, что она чувствовала.
- Это не я.
Мне нужен был кто-то еще, кроме доктора Причард, кто знал бы об этом.
- Я не игнорирую его. Мне сейчас действительно очень тяжело, и я все порчу. И ему я все испортила.
- Он не разговаривает с тобой?
- Он говорит. Но это… Это выглядит так, словно он с трудом может находиться со мной в одной комнате. Он не спрашивает как я себя чувствую сейчас, после того первого шока от известия. Он не хочет знать. Он не хочет, чтобы я трогала его...
- Мне так жаль, Джосс.
- Он никогда не был таким.
На ум сразу пришло письмо, и меня целиком поглотила паника.
- Кажется, я облажалась.
Мой истерический смех переродился в громкие, жесткие рыдания, которые я была не в состоянии контролировать. Я была так подавлена, что просто сломалась. Я плакала так сильно, что меня это мало заботило.
Я почувствовала утешительное тепло Лив. Она мягко подтолкнула меня в сторону на кресле и прижалась, усаживаясь рядом со мной, крепко обнимая.
А потом все просто исчезло, когда я дала ей утешить себя. Пока слезы промокали ее рубашку, я чувствовала – я не одна.
Я не знаю, когда прекратились слезы и содрогания. Все почернело и я, наконец, провалилась в глубокий сон облегчения.
***
Мои глаза словно были засыпаны песком, ко мне стало возвращаться сознание, а с ним и ощущение тяжелого тепла, покоящегося на моей талии.
Открыв свои гляделки, я почувствовала как они опухли и, затем, вспомнила почему. Я напряглась, вспоминая как плакала на руках у Лив, и в то же время смотрела в лицо спящего мужа.
Тяжелым теплом на моей талии оказалась его рука.
Мы лежали в постели вместе.
Я не знаю как мы очутились здесь.
Я начала плакать.
Рука Брэдена сжала меня, и через размытое пятно слез, я увидела, что разбудила его.
- Я не была несчастна, - прошептала я, слизывая соленую воду с губ. - Я был так счастлива, что пришла в ужас.
Его теплые пальцы коснулись моего подбородка, я почувствовала нежное давление его прикосновения, он повернул к себе мою голову, внимательно посмотрел на меня и переспросил:
- В ужас?
Я кивнула.
- Просто то, что я проделала долгий путь не означает, что я уже не ощущаю подобного. Ты не позволил мне объяснить. Я до сих пор боюсь потерять все хорошее, что у нас есть. Точнее было.
Брэден нахмурился и сел:
- Ты боишься потерять нашего ребенка, поэтому закрылась от меня прежде, чем я…
- Нет! - Я села, не отрывая от него взгляда. - Это ты закрылся от меня.
- Я думал, мы все это преодолели в прошлом.
- Тогда позволь мне, черт побери, объяснить!
Он сердито посмотрел на меня, но заткнулся. Я ответила таким же сердитым взглядом.
- Ты знаешь, что я боюсь потерять людей, которых люблю. Но мой ребенок, наш малыш… Я уже люблю его так, что не могу дышать. Мысль о том, что что-то произойдет…
Брэден покачал головой:
- Ты всегда избегала разговоров о детях… Я начал беспокоиться, что ты не хочешь их. Я думал, твой побег к замку означал, что ты собиралась отгородиться от меня, потому что… Ты не хочешь нашего малыша. Затем, когда ты пыталась объяснить, я был…
Он вздохнул.
- Ты был что?
- Испуган, - мягко признал он, его глаза встретились с моими. - Моя мать никогда не хотела моего существования, Джоселин.
- Никогда. Я был несчастливым ребенком, и никому не пожелал бы такого детства, не говоря уже о собственных детях. Я пообещал себе, что если у меня когда-нибудь будут дети, я стану таким отцом, какого у меня никогда не было, и я, конечно, не женюсь на женщине, которая не будет относиться к ним, словно они - весь ее мир. Так что я не знал, как отнестись к тому, что моя жена не хочет нашего малыша. Я не знал, как реагировать на это, и не знал, как это отразится для нас.
Словно боль от ножевого ранения появилась в груди.
- Поэтому ты съезжаешь?
- Что? - спросил он недоверчиво, его глаза потемнели. - О чем ты говоришь?
- Письмо. - Я подняла дрожащую руку, указывая в холл. - Я нашла письмо в гостевой комнате. В нем просят жильцов твоей старой квартиры переехать в течение месяца.
Между нами повисла тишина.
Брэден выскользнул из постели, на мгновение уставился в пустоту и разразился знакомым мне гневом:
- Это второе письмо квартирантам. В первом говорилось, что их выселяют из-за жалоб, которые я получил от жителей дома. Письмо, что ты видела, стандартное уведомление, сообщающее сколько времени им дается на выезд.
«Ой».
«Черт…».
- Ты подумала, что не посоветовавшись с тобой или не попытавшись разобраться с этим дерьмом, я… Что я… Уезжаю от тебя!?
Он был в недоумении. Правда, больше не злился.
Я слезла с кровати с противоположной стороны.
- Ты игнорировал меня. Мне было страшно, я была запутана, а ты оставил меня одну! - крикнула я.
Мой голос дрогнул и снизился:
- Ты не позволял коснуться себя. Ты избегал меня.
Я увидела, как смягчилось его лицо.
- Ты поклялся, что мне никогда не будет одиноко, но вместо этого заставил думать, что ненавидишь меня. И мне кажется, я тебя немного ненавижу за это.
Я отвернулась, чтобы он не видел снова подступивших слез. Две секунды спустя он держал меня в своих руках.
- Черт, детка, - прошептал он хрипло. – Ты умеешь поставить мужчину на колени.
Ощущение обнимающих меня рук, его груди под моей щекой, накрыло меня таким облегчением, что измерить его силу было невозможно.
Вдыхать его запах. Задерживать его в себе.
И все же, я не могла заставить себя обнять его в ответ.
- Мне так жаль! - выдавил он мне в ухо резко, отчаянно. Ослабив хватку, он откинулся посмотреть мне в глаза.
Убрав волосы с моего лица, он обхватил его руками. Было в этом что-то паническое.
- Джоселин, я никогда больше не позволю вернуться этому чувству. Обещаю. Прости меня!
Он крепко поцеловал меня, пробуя на вкус слезы.
- Я был напуган. Я вел себя как идиот, но только потому, что это наш ребенок. Он значит для меня больше, чем что-либо на свете. Я облажался. Я облажался в этот раз, но я прошу прощения. Мне так жаль, дорогая. Я люблю тебя. Ты веришь мне?
Он прижал меня к себе, наглаживая рукой спину.
- Ты мне веришь?
Я сделала глубокий вдох, пытаясь отпустить последние несколько дней. Было бы так легко перевести их на боль и гнев. Но вместо этого я перенеслась на несколько лет назад, когда я так же лежала в руках Брэдена, умоляя о прощении за все, через что я заставила его пройти.
Я подняла руки и обняла Брэдена, сцепив руки за его спиной.
- Я верю тебе.
Он снова поцеловал меня, на этот раз медленнее, глубже. Отстранившись, он нахмурился.
- Я облажался, - повторил он тихо.
- Будут времена, - пробормотал он мне в губы, - когда мы не будем любить друг друга настолько сильно, но мне нужно, чтобы ты знала, что я никогда не перестану тебя любить. На этот раз, я был в ужасе от того, что могу тебя потерять, и оттолкнул тебя из-за страха услышать то, что ты можешь мне сказать. Если, не дай Бог, я когда-либо причиню тебе боль, скажи мне. Не закрывайся от меня. Не закрывай передо мной дверь душа. Кричи на меня. Не дай мне уйти с этим, пока ты носишь в душе все это дерьмо и выглядишь как загнанный зверь. Потому что… Клянусь Богом, твой взгляд в тот вечер практически разбил мое гребаное сердце. Мы должны прекратить делать это друг с другом. Сейчас же.
