Глава 8.
— Ты проверил карбюратор? И воздушный фильтр тоже? И он все еще не вертится?
Трейлер — это гребаная помойка. Я никогда не тратил целое состояние на мебель и не украшал его по-настоящему красиво, но держал его чертовски чистым и опрятным. С тех пор как Зандер переехал сюда, похоже, он сделал несколько изменений. Грязная посуда загромождает столешницы на кухне, а кружки с недопитым кофе с разрастающейся плесенью внутри расставлены в случайных местах повсюду. На полу валяются груды одежды, пустые коробки из-под жирной китайской еды и смятые пивные банки. В коридоре перед дверью спальни на деревянном полу полулежит кусок тоста, покрытый арахисовым маслом и пыльными комками. Кусок гребаного тоста. Он живет здесь всего четырнадцать дней. Этот уровень разрушения довольно впечатляющий.
— Можешь привезти его к трейлеру? Если привезешь его сюда, я смогу взглянуть на него. Но сегодня у меня нет времени туда ехать.
Голос Зандера звучит приглушенно и гулко, как будто он ведет свой телефонный разговор внутри консервной банки. Господи, да кто же разговаривает с кем-то по телефону, сидя в туалете? Для всех заинтересованных сторон очевидно, что вы испражняетесь. Я жду его в гостиной, прислонившись спиной к стене, с монтировкой в руке. Приятно иметь что-то тяжелое и твердое, ожидая своего часа. Это спасает меня от многократного удара кулаком в стену, просто чтобы почувствовать другой вид боли.
«Что ты делаешь, Алекс? Мне здесь даже не нравится. Пойдем отсюда».
Кажется, голос Бена присоединился к голосу моей матери. Теперь мой разум часто мучает меня в течение дня, добавляя воображаемые мысли и чувства Бена к моему внутреннему монологу. Очень скоро со мной заговорит столько мертвых людей, что мой собственный голос будет заглушен всей этой болтовней.
В ванной комнате Зандер заканчивает разговор и спускает воду в туалете, подтверждая мои подозрения. Грязный ублюдок. Дверь открывается, издавая тот же скрипучий стон, что и тогда, когда я жил здесь, и этот сукин сын вприпрыжку пробирается на кухню, хлопая дверью и оглядываясь в поисках бог знает чего. Когда он, шатаясь, входит в гостиную в майке и боксерах, с взлохмаченными волосами и чашкой свежего кофе в руке, я отталкиваюсь от стены и выхожу перед ним.
Его реакция очень бурная. Одетый с ног до головы в черное, с лицом, скрытым за лыжной маской, я не выгляжу так, будто пришел сюда, чтобы попытаться продать ему страховку на дом.
— Черт возьми, нет! — Зандер швыряет в меня чашку с кофе, выплескивая ее дымящееся горячее содержимое мне в лицо.
Я готов ко встрече с ним. Аккуратно ныряя в сторону, я уклоняюсь от снаряда, который взрывается о стену над его телевизором. Четверть секунды спустя я уже держу его за горло, прижав к шаткому книжному шкафу, и поднимаю монтировку над головой.
— Какого хрена! — Зандер пихает меня в грудь, но я никуда не сдвигаюсь.
Вонзив пальцы в перчатках в его пищевод, я продолжаю давить, пока не чувствую, как что-то щелкает. Только тогда я расслабляюсь. В конце концов, я не хочу разрушать его голосовые связки. Я хочу, чтобы этот ублюдок заговорил, а этого не случится, если я заставлю его молчать до конца его жалкой жизни.
— Да ладно тебе, Хоук, — огрызаюсь я. — Я подумал принести тебе подарок на новоселье.
Зандер хрипит и брызгает слюной, хрипя, когда пытается отстраниться от меня.
— Алекс? Какого хрена, чувак? Я думал, ты меня убьешь. Какого черта на тебе лыжная маска?
Я продолжаю удерживать его, снова прижимая к книжному шкафу.
— На улице холодно, — решительно говорю я. — К тому же я хотел напугать тебя до смерти. — Я стягиваю лыжную маску и швыряю ему в лицо.
Выражение лица Зандера бесценно. Он очень сильный парень. Мы подходим друг другу во многих отношениях. Он знает, как драться. Он многому научил меня в колонии для несовершеннолетних. Но прямо сейчас парень чувствует, как от меня исходит ярость, и это ставит его на задние лапы. Он хмурится, бросая нерешительный удар мне в ребра. Когда я наклоняюсь вперед, снова наваливаясь всем своим весом на его горло, он отбрасывает всякую мысль о сопротивлении.
— Ты был скулящим мелким сученком с тех пор, как я появился в Роли, Алекс. Ну и в чем теперь твоя проблема? — ворчит он. — Дай угадаю. Порезался бумагой, и это почему-то моя гребаная вина, верно?
Ха. Какое самообладание. Он не будет издеваться надо мной через чертову минуту. Ему еще повезет, если у него останутся все его гребаные зубы.
— А-а, ну знаешь. Вчера я много времени провел на кладбище, — отвечаю я. — Мы похоронили моего младшего брата. Он попал в автомобильную аварию. Кровь текла из его черепа, пока он не умер. Это было…
— Господи, Алекс. Я знаю. Мне очень жаль! Ты должен был сказать мне об этом еще вчера вечером. Просто... отпусти! — Наконец Зандер вырывается и, пошатываясь, уходит, держась рукой за шею. Пара злобных темно-карих глаз смотрит на меня с другого конца гостиной. — Я знаю, что дерьмо было жестким, хорошо. Знаю, что у тебя было худшее гребаное время. Но Боже мой, чувак. Нет никакой необходимости вламываться в мой дом и убивать меня за это.
Я держу в руке связку ключей, позвякивая ими в воздухе.
— Я не вламывался сюда. Просто забыл упомянуть, что держу запасной комплект в одном из шлакоблоков позади дома. — Он ловит их, когда я бросаю ему. — А насчет того, чтобы убить тебя, я еще не решил. Признаюсь, я подумываю об этом. Видишь ли, кое-кто вчера нанес мне визит. Кое-кто, с кем, как я подозреваю, ты хорошо знаком.
Парень смотрит на меня так, словно я сошел с ума, брови выгнуты дугой, верхняя губа скривилась в замешательстве. Он медленно подходит к старому дивану, который я оставил здесь, когда съехал, и падает на него.
— Выкладывай, чувак. Я понятия не имею, о чем ты говоришь.
— Мой старик. Дорогой папочка. Джакомо Моретти. Возможно, ты знаешь его как Джека? Он вернулся в мою жизнь, чтобы немного поболтать по-дружески, как будто никогда и не исчезал. И знаешь, во что он был одет, когда я увидел его впервые за десять лет? Не хочешь ли рискнуть предположить?
Лицо Зандера побелело. Он выглядит не слишком хорошо. Наклонившись вперед, хватает банку пива из открытого ящика на кофейном столике и открывает ее.
— Алекс. Я и понятия не имел, что твой старик — Дредноут, пока я не приехал в Роли. Я даже не слышала его имени, пока он не появился пару недель назад в клубе. Я никогда даже не разговаривал с этим парнем. — Зандер отпивает пиво, жадно глотая жидкость, и не останавливается, пока банка не пустеет. Поморщившись, он бросает её на пол, потирая горло. — Ты реально мне чуть шею не сломал.
Не обращая внимания на то, что он хнычет как киска, я беру пиво из ящика и опускаюсь в кресло напротив него, изучая его лицо.
— Я тебе не верю. Ты с ним много разговаривал. И готов поспорить, что ты знал его и раньше. — Я открываю банку с пивом, прижимая к губам край холодного металла. — Ты знал его еще до колонии, Зандер?
— Послушай, я же тебе только что сказал…
— Зандер.
Он тихо чертыхается.
— Ладно. Да. Хорошо. Иисус. Я уже говорил с Джеком. Я знал его. Но не знал, что он твой старик, пока мы не стали друзьями в Денни. Я собрал все это по кусочкам, основываясь на том, что ты о нем говорил. И мне показалось не очень умным ходом упоминать о моей связи с ним, когда ты явно чертовски ненавидишь этого парня.
Я выпиваю пиво, надеясь, что оно смоет металлический привкус крови, который уже несколько дней держится на моем языке. Но когда я глотаю, ничего не меняется.
— Ты связался с ним? Сказал ему, что я был с тобой?
— Конечно. Но он уже знал, чувак. Для него это не было новостью.
— Он просил тебя присматривать за мной?
Зандер смеется, откидывая голову на спинку дивана.
— Он почти ничего об этом не говорил. Только хмыкнул на другом конце провода. Он ни хрена мне не велел делать. Я прикрывал тебя, потому что мы были друзьями. Серьезно. Это не имело никакого отношения к Джеку.
