Взгляд, который Кэри бросил на меня, выходя, был красноречив: то, что Гидеон остался ночевать здесь, спокойствия ему не внушало. Честно говоря, у меня и самой имелись некоторые опасения. Я считала, что моя осведомленность насчет возможных срывов, случавшихся во сне с Гидеоном, могла сыграть свою роль, усугубив мое и без того неустойчивое эмоциональное состояние.
Как сказал не так давно Кэри, мужчина, которого я любила, представлял собой тикающую бомбу с часовым механизмом. И с этой бомбой я делила постель.
Ополоснув рот и вернув зубную щетку на место, я заявила:
— Мне нужно под душ.
Перед тем как лечь спать, я уже мылась, но сейчас снова чувствовала себя грязной. Кожа моя покрылась липким потом, а стоило закрыть глаза, как начинало казаться, будто в нос мне бьет запах Натана.
Гидеон пустил воду и начал раздеваться, чем немало меня порадовал, поскольку вид его великолепного тела заставил забыть обо всем прочем, включая изводившие меня страхи. Он был строено, худощав, но крепкой, с рельефной стальной мускулатурой.
Сбросив одежду прямо на пол, я со стоном стала под горячие струи. Он забрался в душевую следом за мной, убрал в сторону мои волосы и поцеловал в плечо.
— Ну как ты?
Лучше.
"Потому что ты здесь".
Он обнял меня за талию и судорожно выдохнул:
— Я… Господи, Ева, что тебе снилось? Натан?
Я сделала глубокий вдох и спросила:
— Быть может, в один прекрасный день мы поговорим о наших снах, а?
Он резко вобрал в себя воздух, кончики его пальцев поглаживали мое бедро.
— Вот, значит, как?
— Да, — пробормотала я. — Значит, вот так.
Некоторое время мы стояли молча, окутанные паром и тайнами, физически близкие, но удаленные друг от друга эмоционально. Потребность разрыдаться была непреодолимой, и я не собиралась этому противиться. Куда лучше было выплеснуть накопившееся напряжение. Казалось, стоило мне разрыдаться — и вместе со слезами из меня бы стали вытекать тревоги прошедшего дня.
— Ангел… — Гидеон прижался к моей спине, еще крепче обнял меня, даря умиротворяющее ощущение поной защищенности. — Не плачь… Господи, мне этого не выдержать. Ты только скажи, что тебе нужно, ангел. Скажи, что я могу для тебя сделать.
— Смой это, — шепотом ответила я, прислоняясь к нему и нуждаясь в поддержке, которую дарило мне го нежное обладание. Наши с ним пальцы переплелись на моем животе. — Хочу быть чистой.
— Так ты ведь чистая.
Я всхлипнула и покачала головой.
— Ева, послушай меня, к тебе никто не прикоснется, — твердо заявил он. — (Мои пальцы напряглись.) — В противной случае им придется переступить через меня. А я такого никогда не допущу.
Из-за боли в горле я не могла произнести ни слова. От мысли о встрече Гидеона с моим кошмаром… о том, что он увидит человека, проделывавшего все это со мной…узел в животе, весь день не дававший мне покоя, скрутился еще туже.
Гидеон потянулся за моим шампунем, и я закрыла глаза, отрешаясь от всего окружающего, всего, кроме единственного мужчины, который, в свою очередь, был полностью сосредоточен на мне. Затаив дыхание, я ждала прикосновения его волшебных пальцев, а когда дождалась, то меня повело так, что для сохранения равновесия, пришлось упереться в стену обеими ладонями. Ощутив его руки у себя в волосах, я застонала.
— Хорошо? — низким, с хрипотцой голосом спросил он.
— Всегда.
Я чувствовала себя на верху блаженства, когда он вымыл мне волосы шампунем и ополоснул кондиционером, слегка вздрогнула, когда он стал расчесывать редким гребнем мои мокрые пряди, и, должно быть застонала, так как он подался ближе и заверил:
— Я еще далеко не закончил.
И тут в воздухе запахло моим гелем для тела, а потом…
"Гидеон".
Я изогнулась в его намыленных руках. Его большие пальцы бережно разминали узлы на моих плечах, заставляя их растворяться под превосходно рассчитанным давлением. Потом его руки заскользили по моей спине… по ягодицам… по ногам…
— Сейчас свалюсь, — пробормотала я, совсем размякнув и опьянев от удовольствия.
— Я тебя поймаю, ангел мой. Я всегда тебя ловлю.
Ласка и уважительная забота Гидеона смывали прочь болезненные и унизительные воспоминания. Его прикосновения, в куда большей степени, чем мыло и вода, способствовали моему избавлению от кошмара.
Откликаясь на его побуждения, я повернулась к нему и увидела, что он сидит на корточках и намыливает мои икры, а на его великолепном гибком теле играют мускулы. Взяв рукой за подбородок, я приподняла его голову.
— Ты бываешь так добр ко мне, Гидеон, — мягко сказала я. — Сама не понимаю как ухитряюсь порой забывать об этом. Даже на минуту.
Быстрый глубокий вздох расширил его грудь. Гидеон выпрямился, руки заскользили вверх, и вот он уже снова возвышался надо мной. Его губы прикоснулись к моим. Нежно. Легко.
— День сегодня выдался какой-то задолбанный… Дерьмовый, да и вся неделя. Мне тоже пришлось нелегко.
— Знаю.
Я обняла его, прижавшись щекой к его груди. Он был так крепок и силен. Мне нравилось то, как я чувствовала себя в его объятиях. Член его и без того уже давно торчал, но откликаясь на мои движения, стал еще тверже и толще.
— Ева… — Гидеон прочистил горло. — Дай мне закончить, ангел.
Я куснула его за челюсть, и потянувшись к его великолепному заду, плотнее прижала к себе.
— А почему бы тебе вместо этого не начать?
— Так ведь к тому все и идет.
Как будто дело могло кончиться чем-то другим, когда мы стояли в обнимку голые, а наши руки блуждали по нашим телам. Рука Гидеона скользнула мне пониже спины и вызвала у меня такой порыв желания, словно он запустил мне ее между ног.
— Ладно… Начнем по новой и все исправим.
Руки Гидеона поднялись вверх, легли по обе стороны моей шеи, и его большие пальцы приподняли мне подбородок. Может, он и собирался объяснить, почему заняться любовью прямо сейчас не самая удачная идея, но я, упреждая, ухватила его руками за член.
Он издал рык, его бедра дернулись.
— Ева…
— Было бы стыдно упустить такую возможность.
— Я не могу испортить все дело. — Его глаза были темны как сапфиры. — Если ты возбуждаешься от моих прикосновений, то я и вовсе схожу с ума.
— Гидеон, пожалуйста…
— Я скажу когда, — произнес он командным голосом, и я автоматически ослабила хватку.
Гидеон отступил назад и зажал член в кулак. Я беспокойно переступала с ноги на ногу, все мое внимание было приковано к этой умелой руке с длинными, изящными пальцами. Когда расстояние между нами увеличилось, я ощутила боль 0 так томилось по нему мое тело. Жар, вызванный его прикосновениями, не угас: казалось, будто он каким-то образом поддерживал его на расстоянии.
