— Сверры! — будто выплюнул неожиданно появившийся рядом Сейм. Его лицо утратило обычную веселость и сейчас он был не менее страшен, чем тот черноглазый сверр. Сверр? В голове тут же закрутились обрывки сказаний, историй, слухов. Меж тем Сейм обернулся ко мне и взгляд его сразу смягчился. — Как ты цветочек, сильно испугалась?
— Да как бы нет, — неуверенно ответила я. Почему‑то с появлением русоволосого здоровяка страх растаял и признаваться в том, что меня напугал взгляд сверра, было глупо. — Сейм, а разве сверры не сказка?
— Сказка? Цветочек, я надеюсь, тебе никогда не придется оказаться в одной «сказке» со сверрами. Потому что для тебя она будет последней и очень страшной, — мужчина порывисто схватил мою ладонь и поцеловал.
— Расскажешь мне? Ведь когда знаешь, чего опасаться, то не наделаешь глупостей, — тихо произнесла я, впервые прося его о чем‑то. Я даже не засомневалась в словах Сейма о сверрах, достаточно было вспомнить пугающий до дрожи взгляд черных глаз.
— Ты права, малышка. Я расскажу тебе все, что знаю об этой расе, а это не так уж мало. А ты мне честно поведаешь о том, что увидела в глазах сверра, — мужчина улыбался, но в его глазах застыло беспокойство.
— Вечером расскажешь? — спросила я, не в силах ему признаться, что мне страшно оставаться одной.
— Зачем же ждать? Сейчас людей организую, карету с обочины сдернем и я весь твой, — подмигнул Сейм и скрылся с моих глаз. Но он был где‑то рядом, потому что я постоянно слышала его голос, который непонятным образом действовал на меня успокаивающе.
Мужчины справились быстро, и уже через десять минут карета катила по дороге, а Сейм комфортно расположился рядом со мной на сиденье.
— Я тут подумал, мой рассказ будет долгим, поэтому иди ко мне, цветочек, — с этими словами мужчина подхватил меня на руки и усадил к себе на колени.
— Солнечный? — спросила я, устраивая голову на могучем плече Сейма, возмущаться его вольностью, совершенно не хотелось.
— Что? — удивленно поинтересовался русоволосый гигант, осторожно приподнимая мое лицо за подбородок.
— Солнечный цветочек? — улыбнулась ему.
— Да, ты мой солнечный цветочек, — мягко поцеловал мне в губы, а потом сказал: — Не заговаривай мне зубы, лучше расскажи, что ты почувствовала, когда встретилась взглядом с тем сверром.
— Ничего. Была только пугающая пустота, которая затягивала меня в себя. Это страшно Сейм, — прошептала я, прижимаясь к сильному и надежному телу.
— А потом он тебя отпустил? Извини, я поздно понял, что он не просто глянул с твою сторону.
— Не знаю, мне показалось, что я сама вырвалась из омута его глаз. А сверры маги? Поэтому у них могут быть и «не просто взгляды»? — вопросов у меня было много и на все не терпелось услышать ответы.
— Не спеши, малышка, — рассмеялся Сейм, крепко обнимая меня. — Устраивайся поудобнее, сейчас дядя расскажет тебе страшную сказку.
" Все началось в незапамятные времена, когда по нашему миру разгуливали только его создатели — боги Эрон и его прекрасная супруга Айньяша. Они были молоды и счастливы, вместе создавали свой мир, вместе населяли его живыми существами, вместе зажигали звезды. Они все делали вместе, ибо любили друг друга превыше себя самих. А когда боги счастливы, то и их детища радуются жизни. Так продолжалось достаточно долго, пока однажды прекрасная Айньяша не загрустила. Какая‑то тоска начала снедать ее день ото дня из года в год. Проходили столетия и становилось только хуже. Айньяша плакала, а вместе с ней страдал Эрон, для которого слезы любимой были самым страшным наказанием. Бог злился, ведь он такой всемогущий и не может найти ответ на простой вопрос. Но больше всего страдала земля, ее захватили катаклизмы, потопы сменялись землетрясениями, на месте гор образовывались моря. Однажды живые существа не выдержали, взмолились, обращаясь к Айньяше с просьбой защитить хотя бы детей о бедствий. Богиня услышала и хоть не могла справиться с тоской, спустилась к обитателям своего мира. Их осталось всего горстка измученных животных. И тут богиня увидела малышей, которые испуганно жались к своим матерям и поняла, чего ей не хватает. Эрон услышал мысли своей ненаглядной Айньши и возликовал, ведь любимая мечтала о детях.
Много лет прошло с той поры, земля успокоилась и расцвела еще краше, а у божественной четы народилось трое сыновей. Киган — старший сын, был он серьезен и молчалив, ему повиновались недра земли и огонь. Хакон — средний сын, был нежен и приветлив, ему откликались живая природа и вода. Таллэк — младший сын, любимец богини матери, веселый, озорной, любознательный и жестокий в своих экспериментах. Прекрасная Айньяша так переживала за младшего сына, что оградила его ото всех тревог и опасностей, он не знал что такое боль, не чувствовал страх, отчаяние, его сердце не познало любви. Он с одинаковым интересом и любопытством смотрел на распускающийся цветок и бьющееся в агонии животное. Его не трогали чужие страдания, он не соблюдал правил в играх с братьями, для него не существовало таких слов, как долг, честь, справедливость. Хаос — вот его второе имя. Но родители не хотели замечать это, успокаивая себя тем, что Таллэк еще ребенок и он станет добрее.
Киган повзрослел и ему стало скучно в своих горах, он с завистью смотрел на отца с матерью, которые все еще любили друг друга. Тогда он решил создать свою женщину. Он сделал ее из того, что сам любил — из камня и огня. Девушка получила чудо, как красива, но вспыльчивая и взбалмошная. В ее крови бушевал огонь, но он не грел, а обжигал. В камне нет души, а значит, нет любви, если только создатель не вложил часть своей души в творение. То ли Киган не знал этого, то ли ошибся, но девушка оставалась злой, надменной. Айньяша смотрела, как страдает от неразделенной любви ее старший сын, и материнское сердце не выдержало его мук, она отдала частичку своей души каменной девушке. Плодом любви Кигана и его каменной красавицы стали сверры, они первыми пришли на землю и поселились в горах, поближе к своим родителям. Но не все было благополучно у этого народа, огонь в крови делал их агрессивными, жадными, а отсутствие души безжалостными по отношению к другим".
— Сейм, а почему у них нет души? Ведь Богиня — мать отдала часть своей души той девушки? — спросила я, отвлекая мужчину от повествования.
— Все просто, моя хорошая. Что такое душа ребенка? Это слияние душ его родителей. А душа матери и сына не даст здорового потомства, поэтому детям Кигана переходила только частичка его отца. Богиня позаботилась об этом. Но видя в каких монстров превращаются сверры, она наложила запрет на рождения у них детей.
