Но она заблуждалась. Все обстояло иначе. Льюису, как и большинству мужчин, нравилась сексуальная красавица Ровена, он был без ума от ее тела, но не воспринимал ее как личность. Это был брак по расчету, от которого выигрывали оба — и он с его аналитическим умом и режиссерским даром, и она с ее удивительной сексуальностью и красотой. В Голливуде известие об их бракосочетании стало не меньшей сенсацией, чем женитьба Артура Миллера на Мэрилин Монро.
Харриет снова взглянула в окно, закамуфлированное под зеркало, и увидела, что Ровену в первую очередь заботит не то, как ей освободить руки, а как избавиться от тисков похоти. Актриса встала напротив одной из стоек кровати, прижалась низом живота к округлой деревянной шишочке и стала тереться о нее, закинув голову с золотистыми волосами, струящимися по спине.
Ни Харриет, ни Льюис не могли слышать, какие звуки издавала при этом кинозвезда, но по ее напряженному телу и долгой судороге, сотрясшей его в кульминационный момент, не трудно было догадаться, что Ровена дала волю эмоциям, рвавшимся наружу. После оргазма ее мускулы расслабились, дыхание стало ровным и глаза слегка прикрылись.
Она еще немного постояла возле стойки с набалдашником, затем резко выпрямилась и огляделась по сторонам. Видимо, пришел черед шелкового шнурка, которым Крис связал ей за спиной запястья. Взгляд актрисы остановился на остром углу бара. Нескольких минут было достаточно, чтобы перетереть шнур о его ребро. Ровена потерла пальцами красные отметины на запястьях и почувствовала по легкой боли в них, что кровообращение восстановилось. Она не сердилась на Криса, хотя он и заставил ее помучиться. Куда сильнее разозлилась она на Льюиса: ее взбесило то, что он овладел Харриет с неподдельной нежностью и искренним вдохновением, чего она не ожидала.
До сих пор она воспринимала Льюиса как нечто само собой разумеющееся. Ну и что из того, что он ее не любил? Он все равно был вполне доволен своим положением мужа, как и ее устраивала роль жены. Он был прекрасным любовником и вселял в нее спокойствие и уверенность, которых ей всегда не хватало.
И найди она в себе силы порвать с Крисом, размышляла Ровена, надевая атласную ночную рубашку и расчесывая волосы, все обстояло бы иначе. Она надеялась, что со временем у нее пропадет потребность в Крисе. Однако этого не случилось. Крис знал ее плоть лучше, чем любой другой мужчина. А Льюис то ли не умел, то ли не желал делать то, что делал ради нее Крис.
Льюис все больше времени уделял работе, успех и слава нуждались в постоянном подкреплении делом, Ровена оставалась наедине с собой порой на протяжении нескольких недель, и в результате Крис вновь стал ей необходим. Брак разрушался. И когда Льюис предложил ей сняться в новом фильме, который, по его замыслу, будет способствовать коренному изменению этой ситуации, Ровена с восторгом приняла его идею. Сцена совращения Льюисом Харриет, свидетельницей которой она стала, поначалу вызвала у нее неожиданную ревность. Но после того как вечером Крис едва ли не силой овладел ею, Ровена осознала, что отныне она нуждается в Крисе еще сильнее. Своей изменой Льюис добился обратного результата: она не только не отдалилась от Криса, а обрела в нем опору и утешение. Он всегда был с ней рядом, мог вдохновить и удовлетворить ее. К тому же Ровена чувствовала, что брату понравилась Харриет.
Ровена понимала, что Льюис выбрал Харриет потому, что она ему понравилась: в противном случае весь его замысел пошел бы насмарку. Однако увлечение Криса этой девушкой стало для Ровены неожиданностью.
И когда Крис сегодня вновь и вновь доводил ее до исступленного экстаза своими изощренными ласками и пыткой, она не могла избавиться от ощущения, что он представляет Харриет на ее месте. Полной уверенности в том, что это не паранойя, у нее не было. Но и сказать наверняка, что шестое чувство, которому она всегда доверяла, не подвело ее на этот раз, Ровена тоже не могла. Вот почему теперь, в начале осуществления задумки Льюиса, ей стало страшно.
Прежде чем нырнуть под одеяло, Ровена посмотрела на себя в большое зеркало. Несомненно, она все еще потрясающая красавица и секс-бомба, так что не стоит мучиться опасениями и страхами. Харриет долж на только подтолкнуть ее к окончательному выбору между двумя мужчинами и не представляет для нее угрозы. Нужно помнить об этом и пользоваться своими внешними данными, сказала себе Ровена, и тогда в итоге победит она, а не Харриет.
В конце концов, что эта англичанка собой представляет? Мало ли на свете молоденьких и привлекательных девушек? Но только избранным дано стать сексуальным символом международного класса. Убаюкивая себя такими мыслями, Ровена вскоре уснула.
Харриет и Льюис продолжали сидеть в креслах в темной гримерной, пока Ровена не уснула, затем Льюис встал и сказал:
— Надеюсь, теперь ты не испытываешь угрызений совести.
— Как долго это продолжается у них с Крисом? — спросила Харриет, пораженная всем увиденным.
— Давно, еще с юности. Их общий отец был женат на матери Криса, когда обрюхатил мать Ровены. Разница в возрасте между братом и сестрой всего год. Когда Крису исполнилось три года, отец порвал отношения с его матерью и ушел к матери Ровены. Спустя семь лет мать Криса скончалась, и он тоже стал жить с отцом и его новой семьей. Предоставленные самим себе, дети сблизились, сначала духовно, а позже, когда повзрослели, и физически.
— Но почему же они не прекратили эти порочные отношения, став взрослыми и разумными людьми?
— Харриет! У каждого человека есть тайные устремления и порочные потребности! — Льюис улыбнулся. — Люди не склонны раскрывать другим мир своих темных страстей. А Крис и Ровена ничего не скрывают друг от друга, они не чувствуют никакого страха друг перед другом. Возможно, схожими желаниями они обязаны своему кровному родству. Они прекрасно дополняют друг друга, так зачем же им отказываться от этого?
Они вышли в коридор, и Льюис, почувствовав, что Харриет охватила нервная дрожь, положил ей на плечи руки. Они оба были возбуждены увиденным, но этой ночью ей следовало остаться одной: тем острее станет их следующая любовная встреча.
— Но ведь это аморально! — воскликнула Харриет.
— Я не разделяю такую точку зрения, — сказал Льюис. — Быть старшим в этом любовном треугольнике — вот что для меня важно! Ведь в сексе муж имеет право на старшинство, не так ли?
Харриет отшатнулась, ощутив острую неприязнь к этому смуглому обаятельному мужчине, совершенно лишенному моральных принципов.
— Нужно обладать особым складом ума, чтобы шутить над такими вещами, — сказала она. — Или же ничего не испытывать к Ровене. Неужели она вам безразлична?
