6 часть
Главный павильон фотосалона Зака Фильцмана очень хорошо просматривался с улицы через две панорамные витрины и центральные двери в тяжёлых окладах из массивного дуба, покрытые обильным слоем мебельного лака. Пять каменных ступеней очень старого крыльца заняли воистину коронное место перед высоким фасадом пятиэтажного здания, сохранившего свой первозданный вид ещё с конца сороковых годов. Не исключено, что когда-то здесь размещался какой-нибудь гастрономический магазинчик, семейное ателье тех же иммигрантов-евреев либо кондитерская с кафетерием, коих в послевоенные годы в подобных районах хватало едва не с переизбытком. Теперь же из витрин на прохожих смотрели большие фотопортреты с изображениями людей всевозможных возрастов – от улыбающегося во весь беззубый рот восторженного младенца шести месяцев от роду, до пожилой женщины весьма преклонных лет, устремившей свой мечтательный взор сквозь эффектную дымку тлеющей в длинном мундштуке сигареты.
Конечно же Элл, перед тем как войти в студию, более-менее их все рассмотрела, чтобы получить хоть какое-то представление о профессиональных способностях местного фотохудожника и, по совместительству, лучшего друга Марка Гордона. Сказать, что это стало последним весомым аргументом в принятом ею решении, не сказать по существу вообще ничего. Да, её подкупили именно эти фотографии и то же расположение фотосалона в очень людном месте почти любимого района.
Когда верхушка дверной створки задела подвешенные над входом китайские колокольчики, издавшие мелодичный звон приятной тональности, девушка машинально подняла голову, тут же наткнувшись взглядом на объектив недорогой видеокамеры с горящим диодом ярко-красного цвета.
Внутри вместительного помещения с высоким потолком и весьма просторной площадью, кроме соответствующего антуража с тематической атрибутикой местного значения, более никого живого не наблюдалось. Широкое полотно белого экрана над невысокой платформой в центре левого крыла; телескопические каркасы с раздвижными шторками; несколько старых галогеновых ламп на длинных штативах с зонтами или в софтбоксах, а также передвижные вешалки со всевозможными костюмами вполне сносного кроя и даже небольшой манеж под игрушки и прочие предметы первой «необходимости», используемые хозяином студии в качестве вспомогательных реквизитов. Правое крыло было оборудовано под зону отдыха и ожидания с явно старым угловым диванчиком и журнальным столиком. Хотя первое, что сразу бросалось в глаза при входе в огромный зал фотосалона – это очень большой стеллаж-горка вдоль самой длинной стены с аккуратно выстроенными почти на всех полках рядами пухлых фотоальбомов и папок-скоросшивателей. Завершали общий интерьер приёмного павильона два арочных проёма в смежные помещения студии по обе стороны от стеллажа, перекрытые двустворчатыми дверьми на двухсторонних петлях.
– Чем могу быть полезен? – прошло, наверное, не больше минуты после того, как Элл вошла сюда и когда из раскрывшихся створок правого проёма неожиданно вынырнул молодой мужчина среднего роста и возраста. Слава богу, она заметила его появление до того, как он с ней заговорил, и ей не пришлось от испуга подскакивать на своём месте. Да и условный рефлекс сработал моментально.
– Добрый день! – девушка выдавила ответную улыбку ещё до того, как успела получить первые впечатления о внешности хозяина студии. – Вы-ы… Зак?
Может стоило выложить все карты на стол прямо сейчас, сразу же спросив его о Марке? Не станет же она тут по ходу фотографироваться, тем более она и пришла сюда совершенно не для этого.
– Да, он самый. Зак… вернее, Захар Фильцман, если уж быть откровенным до конца. Хотя, всё зависит от того, кого на самом деле вы ищите под этим именем.
Мужчина (видимо, одногодка с Марком Гордоном) вежливо улыбнулся поджатыми губами, явно стараясь произвести на потенциальную клиентку приятное впечатление. И всё бы ничего, если бы не его далеко не притягательная внешность, которая совершенно не играла ему на руку, абсолютно не вызывая ни чувства симпатии, ни того же интуитивного доверия при самом первом с ним знакомстве.
Во-первых, природа наделила Фильцмана не очень-то красивыми «зеркалами души» – большими, чуть навыкате рыбьими глазами водянисто-мутного цвета с белёсыми ресницами и бесцветными бровями, из-за общей картинки которых его взгляд воспринимался без должной дружеской ответки. Ну и, во-вторых, окружающий его крупную голову ореол в виде мелких кудрей неопределяемого оттенка и такой же жиденькой бородки ещё больше подчёркивал в его непритязательной внешности неудачную попытку хоть как-то облагородить уж слишком непривлекательное лицо.
Не удивительно, почему первое, что мелькнуло тогда в голове у Элл, это вполне резонный вопрос – что же такого общего могло быть у этих двух совершенно противоположных дружков – красавца Марка и почти чудовища Зака?
Может сделать вид, что она ошиблась дверьми или вспомнила о более важном походе в другое место?
– Честно говоря, не знаю, как сказать… В общем, мне вас порекомендовал один наш общий знакомый. – и какого, спрашивается, её дёрнуло за язык, назвать Гордона их общим знакомым? – Он сказал, что вы ищите для своей… творческой работы… девушек… натурщиц… – (Элл, остановись! Ты же не хочешь здесь оставаться!)
– А вы что, начинающая фотомодель?
Хваткий, всеподмечающий взгляд Фильцмана тут же, как по команде, пробежался сверху-вниз и снизу-вверх по аппетитной фигурке Эльвиры Бабич. И точно так же, как и у Марка (во время их последней встречи на телестудии HCN), в глазах фотографа не отразилось ни единого, даже отдалённого намёка на похотливый интерес.
– Да нет, просто… – вот на кой она продолжала мямлить и говорить то, что вообще не собиралась говорить? Она же пришла сюда по другой причине. – В будущем мне могут понадобиться несколько фотографий определённого… формата, а Марк сказал, что вы…
– Марк? Вам меня порекомендовал Марк Гордон? – Зак мгновенно оживился, будто услышал долгожданное кодовое слово или позывной от секретного пароля.
– Да… он самый. – девушка смущённо заулыбалась в ответ, в который уже раз за последние дни испытав мощный прилив пробирающего волнения при упоминании всуе имени молодого сценариста. Значит, его действительно и очень хорошо здесь знали.
– О-о! – фотограф вскинул головой, преображаясь прямо на глаза от переживаемых им внутренних чувствах и определённо связанных с его упомянутым другом. Хотя его дальнейшая реакция выглядела ещё более странно.
Фильцман поднял свой отрешённо-задумчивый взгляд к потолку и тут же, словно машинально, полез в задний карман светлых джинсов за всунутым туда смартфоном.
– Совсем вылетело из головы. – он растянул свои пухлые губы, испещрённые глубокими трещинками, в извиняющейся улыбке. – Простите, бога ради, за бестактность, но я… – но он уже смотрел на сенсорный экран мобилки, набирая большими пальцами электронный текст сообщения. – Забыл поздравить свою любимую племянницу с днём рождения. Собирался ведь это сделать ещё утром до того, как она в школу поедет, и… как обрубило.
От ответного удивления брови Элл поползли на лоб.
Каким это образом имя Марка вызвало у Зака общую ассоциацию с днём рождения его любимой племянницы? Какая-то загадочная связь. И почему она сама не воспользовалась данным моментом, чтобы уйти?
– Значит, вы хотите сделать несколько художественных снимков для портфолио или какой-то определённой цели на будущее? – мужчина задал очередной вопрос, не отрывая взгляда от дисплея, после чего нажал «кнопку» отправки сообщения, поспешно возвращая смартфон обратно в карман брюк.
Как-то уж слишком быстро он наклепал поздравление для маленькой девочки, ни разу не зависнув над тем или иным предложением. Словно выучил заранее будущий текст за день до этого.
– Честно говоря, я и сама ещё не уверена. Вернее, не особо разбираюсь в таких вещах.
«Полуслепые» (из-за водянистой расцветки) глаза снова устремили свой непредвзятый взгляд в лицо девушки. Спокойно, прямо, без каких-либо отсылок на смущение или же неуместную закомплексованность. Похоже, Фильцман вообще не страдал чувством неполноценности перед красивыми девушками, несмотря на свою совершенно немодельную внешность. А вот догадаться почему, на деле оказалось не так-то уж и трудно.
