Сердито топаю по лужам, и начинаю испытывать смутное сожаление, что приехала сюда – зачем, ну зачем я себя послушала, а не маму?! Работала бы сейчас в ДК в своем маленьком, холодной даже летом, городе, а через годик в Москву бы подалась.
И тут из-за туч, разгоняя серую пелену неба, выглядывает яркое июньское солнце.
- Нет, показалось мне все это, - шепчу, глядя не под ноги, а на вдохновляющее, и прогоняющее тоску небо. – А мужчину этого я, наверное, на вокзале встретила, вот и привиделся он мне в бреду от солнечного удара. Да, точно, так и есть!
Всегда умела поднимать себе настроение, вот и сейчас также. Решаю просто жить, и жизнью этой наслаждаться на полную катушку.
И именно в этот момент меня при свете дня банально утягивают в переулок, а я и пискнуть не успеваю. Испуг приходит лишь тогда, когда высокий мужчина впечатывает меня спиной в теплую мокрую стену.
И снимает капюшон.
- Ангелина, - выдыхает… Финн, а скорее, тот, кто голову мне морочит. – Нашел тебя! Нашел…
Смотрит жадно, взглядом своим ласкает так, как ни пальцы, ни губы не смогли бы. Обрисовывает черты лица, как художник кистью – любовно, страстно, упиваясь картиной. И склоняется чуть ближе ко мне, шумно воздух втягивая. Словно запахом моим наслаждается.
Как зверь.
А меня злость распирает. Что за чертовы игры?! В этом городе что, как в американском фильме про школу, где новенькую изводить начинают?!
- Пошел ты, - выплевываю и, размахнувшись, со всей силы влепляю мерзавцу пощечину. – Финн, или как там тебя, Алекс? Не приближайся ко мне больше!
Отбегаю от психа, испытываю моральное удовлетворение: так ему!
- Алекс? Ты его видела, Лина? – он пытается бежать за мной, но я петляю между непонятно откуда взявшимися в этой части города группами туристов, не позволяя себя догнать. – Стой. Да остановись же ты, Ангелина! Я к тебе ведь пришел…
Голос обрывается – сворачиваю на Восточную, и бегу, как в лабиринте по полузнакомым улицам, от погони отрываясь. А затем останавливаюсь, шумно дыша.
Пришел он ко мне! Наверное, чтобы про мой зад поговорить пришел, с-с-спонсор хренов!
- Не буду больше бегать, - решаю, гордо задираю нос, и пытаюсь идти спокойным шагом, сворачивая на нужную мне улицу – итак в обход пришлось из-за этого маньяка.
К моей досаде, шнурки на кроссах развязываются, и я наклоняюсь, чтобы завязать их. И слышу препохабнейший свист с дороги:
- О, какой вид! Ангелина, ты сделала мое утро восхитительным.
Невольно краснею, поняв, что нахал имеет в виду, выпрямляюсь, и оборачиваюсь к нему.
Сидит в черной литой тачке, и нагло мне улыбается. Спонсор, мать его! Вид такой светский, словно не он десять минут назад, как последний маньяк меня преследовал.
Мило улыбаюсь в ответ, и демонстрирую мужчине средний палец с розовым маникюром, на котором бабочка нарисована. И подмигиваю.
- Лина, лучше демонстрируй свой прелестный зад, - смеется спонсор – этот лощенный негодяй. – Ты, как актриса, должна знать, где твоя рабочая сторона. И это твоя аппетитная попка. Садись, подброшу.
- Предпочту еще более улучшить свой прелестный зад, и дойду пешком. А вы прекратили бы меня преследовать, к слову. Уважаемый ведь человек, - бросаю на него высокомерный взгляд, и снова разворачиваюсь в сторону театра. – Неудобно получится, если я на вас заявление подам.
- Ты называешь преследованием то, что я тебя подвезти предлагаю? Думаешь, я воспылал страстью? – хмыкает, но не угоняет на своей крутой тачке. Едет медленно, и продолжает допекать меня, чертов псих. – Не слишком ли ты о себе высокого мнения, девочка?
- В самый раз, - нагло отвечаю ему. – Но заметьте – вы все еще продолжаете меня преследовать, а значит, - оборачиваюсь к мужчине, - вас настолько восхитил мой зад?
- Плевал я на него. Пусть и дальше мокнет от дождя.
Мужчина невесть с чего злится, окно авто закрывается, и проклятая демоническая тачка так резко газует, что меня обдает грязной водой почти по шею.
Вот ведь подонок какой!
Брезгливо морщусь, и скольжу мокрыми пальцами по одежде, и костерю себя последними словами. Лучше сесть в машину к маньяку, чем слушать издевки Ники за мой вид.
А они последуют, я в этом уверена.
- О, ты почти опоздала, - отчего-то радуется костюмерша, и протягивает мне вафельное полотенце. – На вот, оботрись.
Протираю лицо и руки полотенцем, а затем прижимаю его к одежде, впитывая грязную жижу, и понимаю: не избежать мне позора.
- Ты в болоте искупалась? – сзади подкрадывается Алекс, и нагло проводит по моей попке ладонью
- Ты… - разворачиваюсь, и намереваюсь снова врезать ему, плюнув на то, что меня выгонят. Но лапать себя я не позволю даже наглому спонсору, пусть не думает, что всех купил.
- Успокойся, дикарка, - он отступает от меня на шаг, и вертит зеленый, чуть поеденный насекомыми лист. – Прилип к твоему уже не такому очаровательному заду. Я не мог не помочь, джентльменство у меня в крови.
Закатываю глаза, и направляюсь в зал, репетировать. Подальше от всяких джентльменов.
Глава 8
Финн
Дождь все льет, одной сплошной стеной, кажется, что я снова в академии, из которой пришел - там солнце светит редко, зато в зеркале мы видим отблески и знаем, как оно, на той стороне - жара и свет.
Шлепаю по лужам, смотрю по сторонам, на аккуратные домики, все так красиво.
Мы годами качали энергию из этого мира. С тех пор как мой брат Алекс зеркало разбил, и шагнул за черту.
Мы с ним близнецы.
И двойники появились у всех в этом мире.
Может быть, даже у Ангелины. Или Ады, как ее зовут, я не разобрался пока
Но я ее узнал, это точно она, такая же бледная, несмотря на солнце, худющая, словно не ест ничего, и красивая той самой красотой неземной, от которой захватывает дух.
И она решила, что я Алекс, как такое возможно?
Мой брат здесь?
Кружу проулками, не помню, куда она рванула.
Я догнать не успел, зацепился за колючую проволоку на заборе, в каком-то дворе, куда я свернул, была запретная зона - завод.
В моем мире колючих проволок нет.
И если хотят отгородить территорию - строят каменные стены.
А здесь...
Трогаю плащ, на рукавах он весь истрепался, пока я надежды не терял через забор пробраться.
Оглядываюсь по сторонам.
Мне тут нравится.
Безумно.
В лужах расплываются радужные круги бензина. Небо чистое, светлое, и дождь не холодный, падают последние капли, срываются с карнизов, а вокруг светло, как днём, повсюду запаркованы цветные машины, и люди, они ходят раздетые, без черных плащей.
Это мир Ангелины, ее дом.
И ведь я видел ее, так кратко, но я ее нашел, мою девочку.
Куда же она рванула от меня.
Брожу дворами, выискиваю ее.
Навстречу попадаются бродячие мокрые собаки, улыбчивые блондинки, брюнетки, магазины и витрины, я глазею по сторонам.
Этот мир яркий, сочный, он шикарный.
И я понимаю брата, который сбежал сюда от неутихающего дождя, от отца, от нас.
Зачем вечная жизнь в том мире, если этот захватывает дух.
Выбираюсь на площадь.
Впереди возвышается белое здание, белые колонны, девушка с кудряшками стоит на крыльце и затягивается дымом сигареты.
Пересекаю площадь, топчу лужи, они здесь мелкие, не как обычно бывают у нас - наступишь и вымокнешь, здесь недалеко пляж, песок, синее море, и город празднично украшают, видел, как развешивают бумажные фонарики, пока не полил дождь.
- Привет, - равняюсь с незнакомкой кудряшкой. Уже открываю рот, чтобы спросить, как до дома мне добраться, я заблудился, и Ангелину потерял, но девица вдруг краснеет и весело щебечет:
- Здравствуйте, а я
Она мнет пачку сигарет, смотрит на меня во все глаза.
Вдыхаю ее дым, горький и сладкий одновременно, смотрю на нее, из ее пальцев вытягиваю пачку.
Выщелкиваю сигарету.
- Вот, Алекс, - она тут же подносит зажигалку.
Затягиваюсь с силой, на языке оживает вкус клубники - женские сигареты, я усмехаюсь.
