И снова следователь Робак вышел из машины и вернулся разочарованным. По дороге слишком много ездили, так что четких следов не было видно. Повернув на боковую дорогу, в узкой долине внизу они увидели шестифутовую фаллическую статую.
— Кэмп-Питер-Рок, — объявил Робак. — Остановись на секунду, дай мне оглядеться.
Заместитель шерифа Фоули сидел в машине с работающим мотором, в то время как его напарник поспешно осматривал дорогу впереди.
И снова Робак вернулся разочарованным.
— Что теперь? — спросил Фоули. — Продолжаем дальше или вернемся и поедем по дороге к каньону Темескаль?
Робак, покусывая нижнюю губу, уставился вперед.
— Я никогда здесь не был. Что там впереди?
— Не знаю. Похоже, ничего интересного. Просто дикая местность, а справа гора Джалпан.
— Ладно, ради очистки совести давай будем ехать еще минут пять-десять, пока не стемнеет.
— Как скажешь.
Патрульная машина, покачиваясь, двигалась минут шесть-семь, в то время как Робак изучал склоны гор с обеих сторон. Глядя вперед, он что-то заметил краем глаза и похлопал напарника по руке.
— Притормози, Фоули. Сдай назад ярдов на десять-пятнадцать. Мне кажется, мы проскочили ответвление.
— Я не заметил. — Фоули подал машину назад.
— Стоп, — Робак указал направо. Там виднелась узкая кривая тропинка, почти скрытая листвой.
— Ты называешь это дорогой? — с отвращением спросил Фоули. — Там наша машина не проедет.
— Может, не проедет, а может, проедет, — ответил Робак, открывая дверь. — Но мы ищем не такую дорогу, по которой проедет наша машина, а такую, где проедет багги.
— Ты зря тратишь время.
— Я все же быстро взгляну. Всего минута.
Фоули покорно оперся на руль и стал смотреть, как его напарник медленно идет вдоль тропинки; один раз он опустился на колено и стал сверяться с фотографией в руке. Затем тропинка свернула и он исчез за кустом.
Фоули снял полицейскую фуражку, опустил голову на кулаки и зевнул.
Внезапно он услышал, что его зовут.
Выпрямившись, он выглянул через противоположную дверь и увидел, что Робак зовет его, отчаянно жестикулируя.
Он быстро выключил зажигание, сунул ключи в карман и побежал к неясно различимой тропинке. Стараясь на нее не наступать, протискиваясь вдоль кустов, он побежал вниз, к напарнику.
— Кажется, мы кое-что нашли! — кричал Робак. — Кажется, я попал в точку!
Он опустился на колено и показал Фоули на лежавшую на траве фотографию, затем на глубокий след на дороге, сделанный широкой шиной.
— Взгляни, — возбужденно сказал он. — Если я не окривел, то мне кажется, что эта фотография была сделана прямо с этого отпечатка. Посмотри на полоски, сосчитай их, взгляни на их конфигурацию. И края резины не изношены. Мне кажется, они сходятся.
Фоули опустился рядом с ним на колени. Он переводил взгляд с фотографии на след и обратно.
— Боже всемогущий, — проговорил он благоговейным тоном, — клянусь твоей задницей — они сходятся.
Оба встали и одновременно посмотрели дальше, вдоль дороги, которая исчезала за подножьем горы Джалпан.
— Они, должно быть, держат ее где-нибудь на горе, — тихо сказал Робак.
— Да. Но это большое пространство. Думаешь, мы должны попробовать?
Робак крепко взял напарника за локоть и повернул его прочь от горы.
— Нет, — сказал он, направляясь к машине. — Нам приказано передавать по радио обо всех находках прямо Варни и Калпепперу в его передвижной штаб в Арлингтоне. — Он взглянул на небо. — Света еще достаточно для того, чтобы вертолеты осмотрели все пики и долины этой горы. Это самый быстрый способ. И, насколько я слышал, время решает, увидим ли мы еще когда-нибудь новые фильмы с Шэрон Филдс. Спеши, нам нужно сообщить, что мы знаем где она!
Сбив все ноги, в страхе моля Бога о том, чтобы Йост вернулся, так что у него появился бы сообщник, Адам Мэлон поднимался по ступенькам их домика, от всей души надеясь, что ему не придется прямо сейчас встретиться с Кайлом Шивли лицом к лицу.
Но, когда он вошел в переднюю, он увидел Шивли и понял, что Шивли заметил его. Почему-то Шивли бросил на него дикий взгляд, вскочил со стула и сердито выключил телевизор.
Мэлон заставил себя пройти в гостиную. Шивли, с искаженными чертами лица, сразу же бросился к нему.
У Мэлона возникло плохое предчувствие и он не стал ждать, пока его компаньон заговорит.
— Что такое, Шив? Что-то не так?
— Гови Йост, — хрипло ответил Шивли. — Он не вернется.
— Что ты говоришь?
— Это только что сообщили по телевизору. Эти сукины сыны, которые на нее работают, они все время надували нас. Они накапали на нас полиции. Гови попал в засаду, когда брал выкуп. Они прилетели на вертолетах и окружили его, чтобы взять живым.
Комната начала вращаться. Мэлон схватился за спинку стула.
— Нет, они не могли…
— Они и не смогли, — дико проговорил Шивли, обнажив зубы. — Им это не удалось. За это я Гови уважаю — он застрелился, слава Богу, застрелился, чтобы его не взяли. Так что мы спасены. Мы потеряли добычу, но сможем выбраться из этого дела, сохранив свою шкуру.
Мэлон все никак не мог поверить.
— Гови — мертв? Ты уверен? Не может быть. Друзья Шэрон — они не стали бы…
— Они это сделали, черт бы побрал, я же сказал тебе. Я только что это видел. Сейчас показывали, как полиция носится по всей Топанге. Показали фараона с двумя коричневыми чемоданами, потом тело Гови на носилках, под простыней, и как его грузят в «скорую помощь». Какой-то сукин сын в форме давал интервью, сказал, что тело еще не идентифицировано, но признал, что это один из похитителей. Потом объявили, что убитый — это страховой агент по имени Говард Йост из Энчино, и сказали, что полиция ищет пособников, всю группу похитителей…
Мэлон попытался взять себя в руки. Комната все еще вращалась у него перед глазами.
— Что… что будет с нами?
— Ничего, ни черта, — резко бросил Шивли. — Мы выберемся, если Бруннер и эта шлюха не ткнут в нас пальцем.
Мэлон с усилием сфокусировал глаза на тощей фигуре техасца и глотнул.
— Бруннер, — сказал он. — Ты знаешь, что Бруннер ни на кого уже не укажет пальцем. Он… — Мэлон не мог больше скрывать, что знает все. — Я наткнулся на его тело.
Если он и ожидал какой-то реакции от Шивли, то ее не последовало. Без малейших эмоций Шивли ответил:
— Есть вещи, которые иногда приходится делать, чтобы защитить себя. О тебе никто не позаботится, если ты сам о себе не позаботишься.
Было так много всего, что Мэлон собирался сказать Шивли, но сейчас все это казалось таким незначительным; оно уступило место страху. Пристально глядя на Шивли, он видел перед собой ребенка, неуправляемого, жестокого и злобного, не поддающегося доводам разума.
