Эби зарделась от удовольствия - она любила, когда её хвалили.
— Заварку на Колхозном рынке беру, - сказала бабушка. - На развес. Там же курагу беру и чернослив, только у Рахматуллы, у него лучшие.
Аська, что тихо сидела уткнувшись в чай, поперхнулась и закашлялась, на пару секунд став объектом всеобщего внимания. А после сытного завтрака смылась. Я даже знал куда - курить она бегала. Явно куда-то за теплицы, в которых эби летом с упоением выращивала баклажаны и томаты, нисколько не обращая внимания на то, что куда проще и даже выгоднее овощи просто покупать. Дай ей волю, у нас бы тут и пятачка необработанной земли не осталось, а вместо бассейна, укрытого на зиму тентом, весело торчали бы грядки с картошкой.
Я неторопливо вышел следом - не столько Аську пугать хотелось, сколько побыть вдали от шумного сборища. Завернул за теплицы, так и есть - курит.
— Попалась! - резюмировал я.
— Это не я, - торопливо ответила Аська. Отбросила сигарету в сугроб, — мне подкинули.
И засмеялась. Я крепко поцеловал её в пахнущие дымом губы. Обнял. Постояли так немного. Воздух свежий, если конечно не вспоминать о загоне с баранами. Небо голубое, такое прозрачное, какого в городе никогда не увидишь. Весна скоро.
— Чего это они волнуются?
— Кто? - не понял я.
— Бараны.
Отстранилась от меня, пошла в сторону загона. Там Махмуд барана тащит за рога.
— За мальчика дают два барана, - объяснил я. - А у нас в роду, если не считать Зайки, родятся одни пацаны. Именно для таких традиционных случаев мы баранов и держим.
Конечно, для человека непривычного картина смерти животного тот ещё стресс, но резать будут не здесь, да и я сейчас Аську уведу. Взял её за руку, а она головой мотает, отказывается.
— Это Сахипжамал, - свистящим шёпотом сказала Аська. - Я с ней два дня уже курю. Мы с ней побратались! Таир, не убивайте её, пожалуйста!
— Это баран, - терпеливо сказал я. - Он именно для этого момента здесь и жил.
— Нет!
Махмуд озадаченно остановился, Сахипжамал - надо же так обозвать, почуяв слабину, уперлась копытами в мерзлую землю ещё сильнее. Мужики, что пришли на помощь, молодой папаша Ильнар, его брат и отец тоже на нас смотрят. А у Аськи в глазах слезы. Цирк, ей богу.
— Ладно, - решился я, чувствуя, что выставляю себя на посмешище. - Махмуд, отлови другого барана.
— Угу, - не согласилась Ася. - Дайте бедной малышке пожизненное помилование, иначе не будет мне покою. Уйду, а вы её того. Убьете.
Издевается она, что ли? Махмуд потёр кудрявую бороду, озадаченно крякнул. Затем стянул с себя шарф с эмблемой Хогвартса и повязал барану на шею. Считай, волшебство случилось, распределительная Ася помогла.
— Так годится? - спросил он. - Теперь точно не перепутаем.
Аська кивнула. Сахипжмал, почуяв свободу резко понеслась прочь, только шарф и развевается. А Махмуд вытащил из сарая новую жертву.
— О нет! - воскликнула Ася. - Это же Анас!
Ильнар спрятал лицо в ладонях - ржёт, наверное. Анас жалобно орёт. Махмуд в растерянности. Я, признаться, тоже.
— Ну, нет, - сурово сказал я. - Женщина, ты нас вовсе так без азу и шурпы оставишь!
Взвалил на плечо протестующую Аську и понёс в дом, очень надеясь, что в следующий раз она не попросит перевести Сахипжамал к нам в комнату на ПМЖ.
Глава 15. Ася
Сахипжамал смотрела на меня круглым глазом, ожидая очередную вкусняшку.
Я погладила ее теплую, жесткую шерсть, густо пахнущую ланолином: теперь бараны уже не так пугали.
Отошла от нее, прислоняясь спиной к теплице: там, в доме, снова готовили, в душно натопленой кухне стоял ставший привычным запах выпечки, который впитался не только в волосы, в одежду даже.
Я боялась попасться на глаза Таиру, прячась от него здесь. Час назад к нему пришел Руслан, этот мрачный верзила с тяжёлым взглядом. О чем они разговаривали, я не слышала. Таир погулять попросил, едва только на визитера своего посмотрев.
Не понравился мне его взгляд, и тишина многослойная, когда общаются без слов, тоже не понравилась.
Пробежал холодок по спине, дыханье сперло. Я за дверь, глядя только под ноги, а все равно казалось, что вслед полыхнуло. В коридоре только поняла, что не дышу. Напугал же до чёртиков, гад.
Хотела прислониться ухом к двери, но как назло, детвора вовсю каталась на велосипеде, не найдя других забав. Грохот стоял жуткий, перекрывая любой другой шум.
Я вниз спустилась, а что ещё делать? Только собралась сделать себе кофе, как услышала грохот: Таир дверью жахнул об косяк так, что дом содрогнулся на все три этажа.
Я на него из-за угла взглянула: злой. Очень злой, подходить к такому не стоит. Пронесся вниз, все от него в стороны шарахнулись.
Проследила из окна: сел в машину и был таков.
Что ему такого Руслан наговорил? Я поежилась, запоздало подумав: а вдруг в доме камеры? И начбез видел мои приключения с ноутбуком вплоть до деталей?
Обхватила себя за плечи, завертела головой по сторонам. На первый взгляд нигде не видно, да и вряд ли эби позволила бы в доме их расставлять. За пределами — да, но не тут.
Торопливо накинула пальто и пошла за теплицы родимые, дух перевести.
Проверки своей биографии я не боялась, все чисто там, не подкопаешься. Это если официально. Нигде не работаю по документам, но и тут легко насочинять, было бы кому только рассказывать.
Единственное, что может вызвать вопросы, это моя квартира. Большая, новая, в хорошем районе Москвы. Сделка чистая, а уж сколько и чем я за нее заплатила на самом деле, не знает почти никто. И пусть будет так дальше.
Мимо прошел, весело насвистывая, Махмуд. Махнул рукой, скрылся в амбарном помещении, где хранился садовый инвентарь.
— Ме! — требовательно сказала Сахипжамал, привлекая к себе внимание.
— Прости, сегодня я без страусиных окорочков, — закурила, выпуская дым в сторону. Моя подруга заблеяла и отвернулась, сама не зная, что пару часов назад чудом избежала суровой участи от рук бородатого завхоза. — Много ты понимаешь, дурочка. У нас с тобой сколько общего: меня ведь тоже сюда на убой отправили. Только платочек на шею повязывать забыли…
Присела на корточки, закрывая глаза, потерла большим пальцем лоб. Напряжение последних дней сегодня пика достигло. Я Таира боялась: видела его в гневе, знаю, что может голову открутить. Только того, что в папочке боялась ещё больше. Ему нельзя об этом знать… не поймет, он — точно нет.
И оказавшись между Сциллой и Харибдой, я не знаю, что страшнее. Предательство Таира или содержимое злополучной папочки. Несколько бумаг, распечатка фотографий, от которых в глазах темно становится враз.
Восемь лет назад я бы не раздумывая рассказала все Шакирову, и будь что будет. Но сейчас я точно знала, что полагаться стоит только на себя, и какой омерзительной не была бы роль, отведенная в этом спектакле, мне так и придется грести дальше.
Это сегодня, наверное, последние часы затишья: пока не вернулся Таир. Пока Годзилла не догадался, что установленное мною приложение не работает. Пока он не дал мне новое задание, и я понятия не имела, как продержаться ещё хоть пару дней, не причиняя зла одному и обманывая другого.
— Почему так все сложно? — обратилась к Сахипжамал, но она не ответила, никто не ответит.
Когда Таир вернулся, я молча сидела в нашей комнате, смотрела в окно. Он разделся, схватил меня за руку, ничего не говоря, и потащил к постели. Не со злости, но жёстко, видно решил протрахать всю накопившуюся внутри дурь. Я к нему прижималась, а сама боялась спросить, что стряслось: не моя ли это вина? По лицу, сосредоточенному, с испариной на прорезанном морщинами лбу, не понять.
Он любил меня, нависая сверху, закусывая губу, вколачивая свое тело в мое так, что кровать дробно стучала об стенку. А мне хотелось закричать, заставить его стать таким же, как вчера, стереть чужое, совершенно незнакомое выражение лица.
