– Пойдем, ты переоденешься и вместе перекусим, – треплю его непослушные волосы и прижимаю к себе.
– Давай, – он отстраняется и как-то задумчиво смотрит на меня, – а кто был тот мужчина утром возле школы?
– Очень давний знакомый, – я закусываю губу и беру его маленькие ладошки в свои, – давай Арсений не узнает об этом, хорошо?
– Хорошо, – Булат жмет плечами.
– Тогда пошли переодеваться, – я беру сына за руку и мы вместе идем в детскую, – что нового в школе?
– Ой, мам, это же не настоящая школа еще, я в подготовительном классе, – он небрежно сбрасывает с себя форму и переодевается в домашнее.
– Но это тоже важно, – усмехаюсь я.
– Почему ты за мной не приехала? – вопрос Булата застает меня врасплох, – это все Арсений, да?
Мой мальчик такой взрослый и понимающий для своих лет. Мне страшно представить, что творится в его головке, когда он смотрит на нас с Арсением. Вряд ли мы похожи на нормальную семью и родителей. Может, раньше это и не было так очевидно, но Булат взрослеет. Видит других детей с их родителями, невольно сравнивает.
– Арсений хочет проводить со мной больше времени, – я жму плечами и растерянно смотрю на сына. Придумать какую-то другую причину, кроме правды у меня не получилось.
– Он и так все время с тобой на работе, – сын насупился и сложил руки на груди, сейчас он очень похож на Макара.
– Обещаю, я еще раз поговорю с ним, возможно, что-то изменится.
– Мам, – Булат присаживается рядом со мной и осторожно обнимает меня за руку, – у Филиппа в нашем классе вообще нет папы, он только с мамой живет. И говорит, что это классно. Я тоже так хочу, жить только с тобой.
Ледяные мурашки бегут по позвоночнику от его признания. Знаю, ему рядом с Арсением очень сложно. У меня сердце разрывается, так в эту минуту хочется сказать кто его настоящий отец, который уже любит его, несмотря на то, что знает всего лишь один день.
Но я молчу и ненавижу себя за это.
– Пошли, поедим, – целую сына в макушку и вдыхаю его запах.
Булат вздыхает и плетется за мной вниз на кухню.
– Как насчет лазаньи? – достаю из холодильника приготовленное заранее блюдо.
– Давай, – он жмет плечами и забирается на высокий стул, – Мам, – Булат медлит, – но в воскресенье мы же пойдем вдвоем в парк, как обычно?
– Да, обязательно, – смотрю на сына с тревогой. Вижу, что выходка Арсения с водителем глубоко ранила его. Для нас обоих очень важно время, которое мы проводим вместе и его всегда катастрофически мало. В дороге мы любили болтать о всякой ерунде, петь вместе под радио и дурачиться. Теперь этого не будет у нас обоих.
– Я боюсь, что однажды он тебя совсем заберет, – Булат говорит совсем тихо и смотрит на столешницу.
– Ну что, ты, милый, меня у тебя никто не заберет, – крепко обнимаю сына и прижимаю к себе. Мое сердце стучит как бешеное и норовит вырваться из груди от злости на Арса и жалости к Булату.
– Я подрасту и заберу тебя сам, мы вместе уйдем, – говорит он решительно и так пронзительно смотрит в глаза, что я верю ему, несмотря на то, что Булату всего шесть. Сын весь в отца, такой же упертый.
– Я тебя люблю, – в который раз обнимаю и целую сына.
После ужина мы вместе делаем несложные уроки, которые задали в школе и играем. Я купаю сына и укладываю его спать, перед сном напевая старую колыбельную, которую всегда мне пела мама.
– Ты долго, – Арсений недовольно отбрасывает телефон на тумбочку.
Я лишь жму плечами, по вечерам я стараюсь максимально быть с сыном, для меня нет ничего более важного.
Хочу пройти в ванную, чтобы переодеться, но Арсений перехватывает меня за руку.
– Иди ко мне, – он дергает меня на себя и усаживает на свои колени, – я соскучился и очень хочу тебя.
От понимания, что дальше будет секс, у меня темнеет в глазах и к горлу подкатывает ком. Все тело сжимается от его прикосновений, хочется вырваться из них. Жаль в таким моменты у меня не получается отключить свои эмоции, стать бесчувственным роботом на время.
– Я тут подумал, будет, наверное, лучше, если ты сможешь, как и раньше забирать Булата из школы, – Арс стягивает с меня майку и сжимает мою грудь, – ты была такой нежной в машине, это меня завело, давай продолжим.
Чертов шантажист.
Улыбаюсь и нежно обхватываю его шею, сама целую и веду рукой по голой груди. Арсений шумно выдыхает и сжимает мои ягодицы.
– Вот так, моя девочка, хочу, чтобы ты была сверху, – он стаскивает с меня штаны вместе с бельем и сажает на себя. Я выгибаюсь и жмурю глаза от дискомфорта, внутри я сухая и трение доставляет боль, – давай, Ава, порадуй меня.
Арс откидывается на подушку и наблюдает за мной из-под полуприкрытых век. Я двигаю в темпе, который ему нравится, и слегка царапаю кожу на груди, прикусываю губы, изображая удовольствие, постанываю в голос.
Все останавливается, как только он доходит до разрядки, и я целую его в губы в довершение нашего стандартного ритуала.
Когда я возвращаюсь из ванной, Арсений уже спит. Я с облегчением укладываюсь рядом на своей половине кровати и выключаю прикроватную лампу. Меня окутывает темнота и из глаз катятся непрошенные слезы.
Обида и боль не отпускают.
Глава 17
Гостиничный номер похож для меня на клетку, в которой я заперт как загнанный зверь. Меряю его шагами вдоль и поперек, рассматриваю город в окно и постоянно прокручиваю в голове мою встречу с Авой и Булатом.
Чувствую себя обманутым, судьба-сука посмеялась надо мной, отобрала самое дорогое, а теперь дразнит, показывает, что у меня могло бы быть, но не дает дотянуться.
Руки дрожат, и хочется курить, хотя сигареты не брал в руки уже почти десять лет, затянуться этой горечью и отравой, наполнить ею свое тело и выдохнуть едкий дым. Для меня Ава и Булат моя семья, а Арсений тот, кто занял мое место и плевать на то, что он ее законный муж.
Я знаю, что он не любит Булата, мой сын растет рядом с этой бездушной сволочью, не зная, что такое настоящий отец. А Ава, моя Ава, Арсений прикасается к ней, от мыслей об этом кулаки сжимаются и хочется крушить все вокруг.
К черту все, мне нужно еще раз ее увидеть, поговорить серьезно. А если не станет слушать – увезти. Лунин ничего мне не сделает, максимум, что он может – это лишить меня контрактов и работы в России, но плевать, буду пробиваться в Европе. Да, сложнее, но к трудностям я готов.
Подхватив ключи от машины, я выбегаю на улицу и мчу к офису Лунина, знаю, Ава работает здесь, с ним. Внизу на ресепшене выясняю, где можно найти ее кабинет и без замедления поднимаюсь на этаж.
– Вам назначено? – молоденькая секретарша рассматривает мой не офисный прикид из джинсов и черной футболки.
– Да, Ава ждет, – прохожу мимо не замечая возражений и толкаю рукой дверь.
Ава сидит за столом, сосредоточенная на бумагах и что-то изучает. На ее лбу собралась маленькая морщинка, которую хочется подойти и разгладить, стереть заботы с ее лица. Окидываю быстрым взглядом кабинет, такой большой и пустой, почти без мебели и красок. Совсем не подходит ей, такой живой и непосредственной. Ава должна работать там, где красиво и уютно. Здесь повсюду чувствуется Лунин, его гнетущее влияние.
– Света, я не звала, – говорит Ава уставшим голосом, не поднимая головы.
Улыбаюсь, услышав его и медленно, почти бесшумно, подхожу. Она наконец поднимает на меня взгляд и застывает. Видно, что не ожидала увидеть меня здесь и испугана.
– Макар, что ты здесь?
Ава не успевает договорить, я тяну ее за руку из кресла и прижимаю к себе. Мне нужно почувствовать тепло ее тела, окунуться в ее запах. Ава затихла в моих объятьях и не двигается, лишь шумно дышит. Кладу руку на грудь, чтобы услышать биение ее сердца, оно гулко ухает. Веду рукой по шее, прикасаясь к пульсирующей венке и зарываюсь пальцами в волосы.
– Я скучал, – произношу ей в губы и краду шумный, горячий выдох. Губы Авы сладкие и податливы, открываются мне навстречу и с дрожью отвечают. Целую и голова полностью отключается, остаются лишь ощущения. Ава задыхается и обхватывает мою шею. От ее прикосновений ток расходится по коже Руки забираются под ткань пиджака и нащупывают горячее тело по тонкой блузкой. Не могу сопротивляться, толкаю ее к столу и усаживаю на него. Хочу сейчас, прямо здесь. Мну ладонью юбку и задираю подол, устраиваясь между Авиных ног. Она лишь постанывает и запускает ладони мне под футболку. Ее прикосновения такие желанные и знакомые, лишают меня последнего контроля. Прижимаю к столешнице и осыпаю поцелуями лицо и шею.
