— Отдохни, выпей, поешь. — Сигизмунд обвел рукой стол. — Чувствуй себя как дома, ведь отныне это и есть твой дом.
— Что-то я не поняла, — подала голос его жена. — Ты собираешься развестись со мной? Не думаю, что мои братья придут от этого в восторг.
— Ну что ты, дорогая Фастрид. — Ярл приобнял ее за плечо. — Разумеется нет. Ты была и всегда останешься моей единственной законной супругой.
— А эта девка?
— Простая наложница. Ты же не будешь ревновать к наложнице? Если ее папаша согласится на мои условия, то я признаю бастарда, которого она родит.
— А если не согласится?
— Тогда будет видно, — пожал плечами ярл.
Фастрид недовольно скривилась и вновь принялась за еду.
Виоле же не хотелось ни есть, ни пить. Она ощущала себя мухой, попавшейся в липкую паутину гигантского паука. От дыма, копоти и громких голосов раскалывалась голова.
Что же делать? Должен же быть какой-то выход!
Глава 11
Пир шел своим чередом. Ярл и его жена больше не обращали на Виолу никакого внимания, Бьорн угрюмо ковырялся в своей тарелке, а Рагнар о чем-то шумно переговаривался с соседями по столу.
Виола, невзирая на потрясение, вдруг ощутила, что дико проголодалась, и принялась уплетать жареное мясо с квашеной капустой, прихлебывая крепкое горьковатое пиво.
Слова ярла казались какой-то нелепой шуткой, но чем дольше Виола об этом думала, тем яснее понимала, что старый козел их всех переиграл. У графа Альберди не было других наследников: поговаривали, что вскоре после ее рождения он неудачно упал с коня и лишился возможности иметь детей. Правда это или нет, Виола не знала, но, овдовев, граф больше не женился и бастардов, насколько ей было известно, не приживал.
Выходит, отцу и впрямь придется признать ребенка, которого она родит от… Виолу передернуло… от кого бы то ни было. Конечно, графское кресло без задницы не останется: если не окажется наследника, то дяди и племянники тут же налетят как стервятники на мертвечину. Но в глазах отца прямой потомок, пусть даже и незаконнорожденный, всегда будет иметь преимущество перед прочей родней.
Виола тяжело вздохнула, в очередной раз проклиная себя за то, что не сбежала по дороге сюда. Надо было тогда остаться в лесу. Уж одну-то ночь как-нибудь бы пережила, а потом нашла бы способ вернуться домой.
Когда яства и выпивка иссякли, и гости начали расходиться, Сигизмунд кивнул Бьорну.
— Выйдем, нужно поговорить.
— А она? — Тот качнул головой в сторону Виолы. — Не сбежит?
— Пусть идет с нами.
Поднимаясь из-за стола, Виола поймала на себе взгляд Фастрид — холодный, ненавидящий, застывший, как у змеи. По коже пробежал мороз: «Кажется, у меня появился заклятый враг».
Они вышли на улицу. Уже наступила ночь, и на небе мерцала богатая россыпь звезд. Из прохладной темноты доносилось журчание водяного колеса и потрескивание факелов и жаровен.
— О чем ты хотел поговорить? — спросил Бьорн, когда они отошли в сторону, подальше от любопытных глаз.
— О ней, — сказал ярл.
Виола вздрогнула и невольно подняла на него взгляд. Его лицо с тонкими губами, кустистыми бровями и глубоко посаженными глазами казалось хищным и угрюмым в красноватых отблесках огня.
— И все-таки, я считаю, что ее надо отвезти домой, — начал Бьорн. — Потребовать хороший выкуп и…
— Мне насрать, что ты там считаешь, — перебил Сигизмунд. — Ты ведь сам во всеуслышание объявил ее моей добычей?
— Объявил, — вздохнул Бьорн.
В темноте Виола ощутила, как он стиснул ее ладонь. Она отдернула руку.
— Значит, я сам разберусь с моей собственностью, — продолжил ярл. — В общем так: ты будешь ее охранять.
— Я? — удивился Бьорн.
— А кто?
— Я что ей, нянька? У тебя в доме пасется целая куча баб, пускай кто-нибудь из них за ней и присмотрит.
Сигизмунд смахнул частичку пепла, осевшую на роскошный мех его накидки.
— Все рабыни верны моей жене, — сказал он. — А ты ведь знаешь эту ревнивую суку. Она уже кучу девок со свету сжила. А эта, — он указал подбородком на Виолу, — слишком ценна, чтобы подвергать ее такому риску.
— Так нахрена ты посвятил Фастрид в свои намерения? — едко поинтересовался Бьорн.
— Чтобы прикрыть твою жопу, мой юный друг. Люди хотели порвать тебя на куски за то, что ты бездарно просрал свою дружину… Ингвар им уже успел баек понарассказывать…
— Вот дерьма кусок!
— Весь в своего папашу… В общем, я дал им понять, что их родные сложили головы не напрасно. А насчет нее, — Сигизмунд кивнул на Виолу, — ты ее привез, тебе ее и стеречь.
— Но у меня куча дел! Надо снаряжать новую дружину, да и в Грондале я в последний раз был хрен знает когда… Разве у тебя мало людей? Пускай ее охраняет кто-нибудь из них.
Ярл презрительно ухмыльнулся.
— А то ты не знаешь этих дыркострадальцев. Да они слюной на нее изойдут! Я и глазом не успею моргнуть, как кто-нибудь пристроит свой сморчок ей между ног.
— Но… я, скажем так, тоже не железный… — осторожно заметил Бьорн.
Сигизмунд пожал плечами.
— Я тебя знаю — ты думаешь головой, а не головкой. Раз ты ей до сих пор не засадил, то и дальше сумеешь держать свой хрен в штанах. Эта девка очень важна для нас. Если все выйдет так, как я задумал, то я стану самым влиятельным ярлом во всем Хейдероне, а если будет на то воля богов — то и верховным королем. Разве я так много прошу? Всего-навсего присмотреть за рабыней.
— Ну что ж, раз так… — Бьорн помедлил. — Я согласен.
— Хорошо. Думаю, пока она поживет у тебя.
— У меня?
— А где ж еще? Не с моей же ведьмой под одной крышей… Ты приглядишь за ней, а я время от времени буду ее навещать… пока она не затяжелеет…
Виола потрясенно слушала их разговор. От ярости все клокотало в груди. Они обсуждали ее так грубо и бесцеремонно, словно скотину на базаре! До дрожи хотелось закричать, затопать ногами и отхлестать этих проклятых дикарей по их самодовольным бородатым рожам. Жаль, правда, что толку из этого не выйдет, поэтому Виола, собрав остатки воли в кулак, не предпринимала опрометчивых действий.
Единственная более менее хорошая новость во всем этом безумии — то, что ее соглядатаем назначили именно Бьорна. Лучше уж он, чем какой-нибудь неотесаный болван: к нему она хотя бы уже привыкла.
— Да, еще кое-что, — добавил Сигизмунд, задумчиво поглаживая густую бороду.
— Что? — спросил Бьорн.
— Нужно чтобы ее осмотрела знахарка.
— Зачем? Она выглядит вполне здоровой.
— Пускай проверит девственность и способность к деторождению.
У Виолы от негодования загорелись щеки.
— Идите к черту! — с ненавистью выпалила она. — Пусть только кто-нибудь посмеет ко мне прикоснуться!
Ярл пропустил ее слова мимо ушей, а Бьорн снова стиснул ее ладонь, на этот раз не позволяя вырваться.
— Ну что ж, теперь ты за нее отвечаешь, — заключил Сигизмунд. — Береги как зеницу ока.
— Слушаюсь, мой ярл, — склонил голову Бьорн.
Сигизмунд подошел к Виоле. Похотливый взгляд прищуренных глаз заставил ее похолодеть.
— До встречи, пташка.
С этими словами он провел шершавым пальцем по ее нижней губе. Виола отшатнулась, на что Сигизмунд лишь снисходительно усмехнулся.
Когда он ушел, она яростным вихрем налетела на Бьорна.
— Какого дьявола!!! — истошно заорала она. — Какого рожна ты втянул меня в это дерьмо, поганый ублюдок!
Она принялась что есть мочи лупить его кулаками по груди, но эффекта это произвело не больше, чем если бы она молотила скалу.
— Да откуда ж я знал! — попытался оправдаться Бьорн. — Мне и в голову не могло прийти, что все так обернется!
— Потому что в твоей башке куриные потроха вместо мозгов, долбаный хейд! — завопила Виола. — Пусть только этот старый черт попробует ко мне прикоснуться! Я убью его! И тебя вместе с ним!
— Тихо! Не ори на всю улицу! — сквозь зубы процедил он. — Пошли домой, там поговорим.
— Никуда я с тобой не пойду! Не трогай меня!
