— Огонь! — приказал он громче, и раздался еще один залп выстрелов.
Парень продолжал бежать.
Он приближался к дальнему выходу, и с его скоростью и угасающим светом ни у одного из этих братьев, даже у Вика, Флейма или Ковбоя, не было шансов попасть в это дерьмо.
— Черт возьми! — закричал Мейстер. — Кто-нибудь, подбейте эту предательскую задницу сейчас же!
Но никто не попал, и Мейстер повернулся лицом ко всем нам, в его глазах горела убийственная ярость. Я сделал шаг вперед, поднял пистолет и прицелился. Как будто все остальные исчезли рядом со мной — мое зрение стало сфокусированным, и я удерживал позицию, пока не навел прицел. Один, два, три вдоха. Я выпустил пулю и увидел, как она с идеальной точностью пролетела по воздуху прямо в череп клановского ублюдка.
Тело бесформенной кучей упало на землю. Даже с такого расстояния я видел, как из его головы хлещет кровь, а тело дергается в предсмертных муках.
133 подтвержденных убийства.
Я, бл*дь, улыбнулся.
Опустил пистолет, не сводя глаз с симпатизирующего Клану засранца с моей пулей в черепе. Я не чувствовал за собой никакой вины. Даже если он трахнул черную цыпочку, этот ублюдок все равно заслуживал смерти. Они все заслуживали. По одной пуле каждому, просто за то, что они оказались в этом месте.
Когда убедился, что он не собирается двигаться, я переключил свое внимание с трупа и поднял голову… чтобы понять, что каждый ублюдок в этом месте уставился на меня, раскрыв рты и таращась.
Я глубоко вздохнул, ненавидя это внимание. И тут я увидел, что Мейстер наблюдает за мной, его голубые глаза смотрят на мои. Только он не таращился, как все эти деревенщины. Он смотрел на меня так, словно я был вторым гребаным пришествием.
Он шагнул ко мне.
— Имя?
Я опустил пистолет вниз, но крепко сжал его рукоятку.
— Карсон. Карсон Эбни, — я с легкостью выговорил вымышленное имя.
— Снайпер?
— Морпех. Спецназ. Ирак.
— Убийства?
— 132, — ответил я, — 133… теперь, — я наклонил голову в направлении убитого клановца.
Мейстер издал низкий свист.
— Впечатляет, — он протянул руку.
Там среди нацистских символов и флага ку-клус-клана была татуировка морского пехотинца — американский орел, сжимающий американский флаг, под ним надпись «Semper Fi» (Semper fidelis — от лат. Всегда верен — фраза, служащая девизом и названием некоторых структур). Не слишком отличающаяся от моей собственной.
— Танковый батальон, — он одобрительно кивнул.
Мои пальцы дернулись, когда я боролся с желанием поднять ствол пистолета и послать металлический самородок в его череп. Этот ублюдок не был моим братом по оружию.
— Ирак и Афганистан.
Не говоря больше ни слова, Мейстер повернулся и пошел по главной улице к трупу. Он навис над мертвецом, и в угасающем свете я увидел, что выражение его лица искажено отвращением. Затем, подняв тяжелый черный ботинок, он со всей силы ударил каблуком по черепу нациста. Кровь и мозги забрызгали пыльную землю.
Нескольких мужчин вокруг нас стошнило, большинство отвернулось. Но я смотрел на этого садиста, как он плюнул на тело, а затем пошел обратно ко мне, оставляя на грунтовой дороге окровавленные следы.
Вид смерти не беспокоил меня.
Я видел гораздо хуже. Черт, я делал гораздо худшее.
— Карсон.
Мейстер махнул рукой в мою сторону.
— Мы с тобой собираемся выпить, мать твою.
Мое сердце учащенно забилось, когда адреналин, вызванный как убийством, так и перспективой того, что этот ублюдок впускает меня в свой круг, пронесся сквозь меня. Я бросил взгляд на Вика, который стоял рядом с Флеймом, пока наш резидент-псих разглядывал Мейстера. Ковбой двинулся рядом с ними, его голубые глаза сканировали все вокруг в поисках любого признака неприятностей.
Мы прошли за Мейстером и Гиммлером мимо все еще ошеломленных мужчин и вошли в бар. Мейстер подвел нас к столику в передней части бара, за которым, как я знал, сидел только он. Это было недалеко от того места, где он не так давно произнес свою маленькую речь о предательстве.
Перед нами поставили поднос с рюмками. Мейстер опрокинул в себя три рюмки подряд. Мы все сделали то же самое. Когда принесли пиво, Мейстер сделал длинный глоток, не сводя с меня глаз.
— Ты знаешь Бо Айерса?
Я не удивился, что этот ублюдок знал о каждом из «гостей» своего города.
— Не лично. Он передал нам сообщение, — я жестом указал на Флейма, Вика и Ковбоя. — Мы были в Луизиане. Он захотел, чтобы мы были в Техасе.
Мейстер изучил каждого из нас. И со знанием дела кивнул.
— Великий Мудрец (глава ку-клус-клана) призывает всех своих хороших солдат сюда, — он указал на себя и на Гиммлера. — Война вот-вот начнется, — его глаза сузились. — У вас техасский акцент.
— Плано, Остин, Западная Вирджиния и Луизиана, — сказал я, поочередно указывая на себя, Викинга, Флейма и Ковбоя. — Мы все были бродягами, которых объединило дело. Теперь мы здесь.
— Все морпехи?
— Я — нет, просто мне нравится рвать глотки черным, — сказал Вик, звуча как идеальный арийский брат.
— Еврей поимел моего старика. И я перерезал ему горло. С тех пор и режу глотки, — пробурчал Ковбой, придерживаясь предыстории, которую дал ему Таннер.
— А ты? — спросил Мейстер у Флейма.
Флейм молчал, и я увидел, как дернулась его щека. Его руки схватились за клинки.
— Эрл — просто чертов психопат. Он пришел со мной. Но он также предан нашему делу.
Глаза Мейстера загорелись.
— Ему нравится убивать? — спросил он меня, как будто Флейм был его новой любимой игрушкой.
— Я живу ради этого, — прорычал Флейм.
А затем, словно в доказательство того, что он псих, каким я его и представил, провел лезвием по руке, шипя и чертовски напрягаясь, когда начала литься кровь.
Мейстер щелкнул пальцами в сторону Гиммлера. Не прошло и двух минут, как Гиммлер притащил еще одного человека, брыкающегося и кричащего.
— Этот ублюдок убил сегодня одну из моих лучших шлюх, трахнул ее так сильно, что сучка истекла кровью. Я собирался оставить его убийство до вечера, когда мне станет скучно…
Он сделал паузу, на его губах появилась холодная улыбка, когда внимание Флейма переключилось на обвиняемого.
— Но теперь я думаю, что ты захочешь попробовать его крови.
Если Флейм ждал зеленого света, то это было то, что нужно. Он вскочил со стула и бросился через быстро заполняющийся бар. Когда он проходил мимо меня, я услышал, как он произнес «Мэдди» под нос. Затем он выхватил клинки, и прежде, чем Гиммлер успел отпустить парня, Флейм одним клинком перерезал ему горло, а другим распорол живот.
Мужчина захлебнулся собственной кровью, а его внутренности начали выскальзывать из раны на животе. Гиммлер отпустил мертвеца, и тот упал на пол. Флейм не останавливался, резал и колол, пока тело не стало напоминать лишь окровавленную кучу мяса.
У Мейстера практически поднялся стояк от убийства, совершенного Флеймом.
Я знал, что он видел Мэдди на месте этой шлюхи. Мейстеру повезло, что брат сумел переключить свой гнев с него на деревенщину.
Флейм отступил назад, задыхаясь и вздымая грудь, его татуированные руки были в крови, а майка — ярко-красного цвета. Мейстер хлопнул в ладоши, смеясь, и подал знак принести еще выпивки.
— Неудивительно, что Бо позвал тебя в Техас.
Флейм посмотрел в мою сторону, и я жестом велел ему сесть. Спасибо, черт возьми, что этот придурок сделал, как я просил.
Около часа Мейстер говорил только о политике белой власти и о том, как, по его мнению, будет проходить грядущая расовая война. Он хвастался, что город финансирует огнестрельное оружие и любое другое нацистское дерьмо, которое Клан только может придумать, чтобы приобрести.
Наступила ночь.
Мужчины напились.
Гремела музыка.
Потом Мейстер щелкнул пальцами.
Я понятия не имел, какого хрена он приказал Гиммлеру сделать на этот раз, но через несколько минут Гиммлер вернулся в бар и потащил к нам накачанную шлюху.
