Жар посылает вибрации, импульсы в мою ладонь, и оттуда перетекают во все мое тело, заражая вирусом… жажды большего.
Наверное, я просто сошла с ума, пока болела. Обхватить не получается, но пальцы стискивают старательно, и Расул громко стонет, дергается.
Всем телом ко мне прижимается, толкая в угол, наступает великаньими ножищами на низ шторы, натягивая. Ткань трещит, моя выдержка тоже рвется.
— Сейчас… на голову что-то рухнет… — лепечу, продолжая держаться за его член, будто за ось.
Мне кажется, я точно упаду или стеку к ногам этого пошлого здоровяка.
— Пусть падает. Дрочи… — накрывает мою ладонь своей. — Сил нет ждать… Дрочи! — приказывает.
— Ты же.. гостей… ждал. Там должны быть женщины, — шепчу оправдания пересохшим голосом.
Пальцы несмело сдвигают нежную кожу вниз, рождая рык в мужской груди, возвращаю на место, он выдыхает. Снова веду вниз, и он постанывает в ритм моих движений. Это пленяет… Порок затягивает.
— Какие… женщины… О чем ты? — присасывается к моему рту, нагнувшись.
Его язык бойко вытрахивает в моем рту восьмерки. Пальцы Расула крепко стискивают мои, задавая темп. Я же так быстро не смогу, не смогу… Онемевшие пальцы сейчас разожмутся и просто…
— Продолжай, отлично работаешь, — толкается бедрами. — Быстрее.
— А как же гости? Гостья? — не унимаюсь.
— Ты — моя гостья! — ловит на миг мой уплывающий взгляд. — Хватит и одной, говорил о тебе, дурочка.
В глубине его глаз вспыхивает нечто пугающее, потом затягивает мутной поволокой страсти. Мои пальцы ускоряются непроизвольно, он кайфует, а меня наполняет восторгом от того, как его дыхание, стоны, дрожь большого сильного тела подстраивается под мой ритм, как он жутко голодно втискивает меня в себя, всюду лапает. Бормочет, что тощая, и не за что зацепиться, но сам же… цепляется.
— Да… Продолжай. Оооох… — снова припадает ртом к моему.
Я едва успеваю ответить, он резко всасывает мой язык, пошло трется своим.
Мир начинает мерцать всполохами, скатывается в черноту, выныривает, снова скатывается в бездну.
Амплитуда колебаний слишком велика, моя чувствительности достигает предела и все тело начинает гореть от касаний мужчины. Каждая клеточка тела вспыхивает, сгорая, алчно перебрасывает свой жар дальше и так продолжается, происходит захват новых территорий.
Я задыхаюсь, едва не падая, кислорода не хватает. Тяга становится предельно невыносимой.
Мне мало…
Язык Расула влажно вылизывает мой рот. Рука тянется под футболку, цепляя спортивный топ.
— Какие крохи… Цццц… — щиплет. — Соски торчком. Пошли. Здесь неудобно!
Пальцы с трудом размыкаются, Расул быстро подтгяивает вверх свои штаны, едва прикрыв член, и хватает меня, словно щепку.
Далеко не перемещаемся, всего лишь на диван. Я оказываюсь на нем, в полусидячем положении, но это ненадолго. Расул обхватывает меня за щиколотки и тянет вниз, укладывая под себя.
— Расул…
— Давай потом потрындим. Ебаться хочется…
— Расул, я так не могу! Я… Я твоей не стану. Слишком много… Много нерешенных дел.
— Порешаю, не бзди, — затыкает мой рот грязным поцелуем и уже хозяйским жестом лезет ручищами мне под белье.
Одна рука занимается грудью, дерзко задирая футболку с топом, вторая ныряет в трусики.
— Сахарная… Писюшка растаяла, гляди…
Пальцы размашисто мажут у меня между ног, а потом Расул вытягивает их на свет, показывая, как они блестят от скользкой влаги.
— Я сейчас умру, — шепчу сдавленно.
— Кончишь, отлетишь. Но я тебя реанимирую, — обещает.
— Расул! — пытаюсь отпихнуть, когда тянет вниз мои трусы с одеждой.
Одновременно пытаюсь удержать одежду, встать, отбиться, но и сил слишком мало, и мужчина в раже совершенно не замечает моих вялых сопротивлений. Плюс он активно пользуется моей реакцией на постыдные ласки, выводя возбуждение на новый уровень. Еще чуть-чуть — и будет взрыв.
— Ааааа… — тихо стону, прорываясь на крик, когда губы мужчины смыкаются на соске, потягивая его.
Вся грудь умещается в ладони, места свободного остается много. В голове проносятся его же слова, мол, у тебя грудь маленькая. Но, кажется, сейчас его это вовсе не парит, напротив.
— Кроха сладкая. Отзывчивая… Малышка… Дай другую сиську. Дай в рот… Убери руки, обними лучше…
Нагло отпихивает меня и посасывает вторую грудь, заставляя искриться. Пальцы второй руки смыкаются на бедре, настойчиво разводя мои ноги в стороны.
Тело опаляет жаром и настойчивостью здоровяка, искренне вознамерившегося получить свое здесь и сейчас.
Нет, я ему не принадлежу. Не сдамся… Но настойчивое трение пальцев, протиснувшихся между ножек утверждает обратное.
— Дай… — вибрирует где-то в глотке его настойчивая просьба.
— Ты с девственницами… Никак…
Он отрывается от моих губ, чувствую себя зацелованной и едва живой, но пульсирующей всюду, особенно там, где его пальцы движутся, прокладывая себе дорожку.
— Течешь.. Течешь… Хочу твою влагу на свой хер.
— Ты… с девственницами дел не имеешь! — выпаливаю.
— Так уж и быть. Сделаю одно исключение! — отвечает немедленно.
Вот танк… Его же не остановить!
— Но я… Я хотела по любви. Мой первый мужчина… Должен быть тем самым… — выдаю из последних сил.
— Все просто, Санька, — обводит мои губы пальцем и раскрывает рот, проталкивая в него два пальца. — Тебе будет с чем сравнивать, — и толкается вглубь, усиливая движения пальцев снизу. — Соглашайся, не обижу.
От умелых движений тело сладко сжимается и начинает выбрасывать из себя слишком много вспышек экстаза, изо рта вырываются смешанные стоны и возгласы удовольствия.
— Да. Да… Вот это я понимаю. Уверенное да… — выдыхает с удовольствием и устраивается между моих разведенных ног целиком, толкаясь напористо.
АЙРИН ЛАКС - НЕВЕРНЫЙ. СВОБОДНЫЙ РОМАН
Глава 22
Глава 22
Расул
— Постой, — балаболит Санька.
— Поздно! — врываюсь языком в ее маленький, горячий ротик.
Тело сводит судорогой, пик которой приходится на возбужденный конец члена, толкающегося в узкую расщелину.
Так мягко и горячо, сука, аж скулы сводит! Так и манит ворваться сразу на полную.
Пальцы Сани беспомощно скребут мою футболку, ножки дрожат, тело натягивается. Конец только чуть-чуть задел липкие от влаги складочки, но девчонку уже потряхивает, ведет. Взгляд становится манким, плывущим, так хочется туда, с ней, в нее, ааааар…
Я как будто… вообще никогда не трахался! Такой жар словно после длительного воздержания. И, если посчитать, сколько суток я с мелкой вожусь, на сколько дней канитель с ней развел, так и получается: воздержание, мать его, длительное. Просто охеренно длительное, пора его прекращать. Пора…
— Расул… — стонет в жарком выдохе.
Я немного подталкиваю бедрами. Приходится себя сдерживать, и это все сложнее.
Мустанг не может телепаться на низкой скорости, он создан для другого. И лишь недавняя болезнь Сани вынуждает меня деликатничать, блять.
Другую бы давно ебал так, чтобы выла, а с ней… Кто бы сказал, что Расул не спешит членом дырку наполнить, понемногу проникает, не поверил бы. Однако вот он — я, елдаком по щелочке еложу, совсем по краю, и нравится…
Нравится, как девчонка подо мной еще больше плывет, как теряется совершенно и незаметно для себя ножки все шире и шире распахивает, приглашая в себя.
Тонкие, как соломинки, ножки, раздвинуты в стороны. Она, может быть, себе отчета не отдает, но правой ножкой уже ловко мои бедра обвела, прижалась.
Раскрывается так манко…
Ее запах висит в воздухе.
Сука, не помню, чтобы мои бабы так густо и вкусно пахли. Не влажной пиздой, готовой для секса, а чем-то вкусным… Тонким, пряным, как яркая приправа. Утыкаюсь носом в длинную шею, собираю больше запаха. Да… Да… Ее запах. Просто пониже он такой раскрытый, полный, обильный. О да, кто-то обильно на мой хер росы напустил.
