— ...А как же...
— Да вот так. Одно тянет за собой другое, и... Я до сих пор в состоянии «вот бывает же». И мне не страшно! Что бы там ни было потом, это всё у нас уже будет быть — will have been. Уже не отнять. Это уже часть нас... это мы и есть. Что бы ни.
Всхлипывания переходят в рёв.
— Элли, девочка моя... Когда первый раз попадаешь в Neverland, дрожишь и плачешь, страшно боишься его потерять. Это ещё не любовь — просто инстинкт держаться, раз уж повезло. Но если ты научишься любить этот мир — не сразу, очень не сразу, не торопись, многие вообще никогда, хотя уверены, что любят — тогда страх уйдёт: этот мир будет уже в тебе. Ты уже будешь уметь любить. И сможешь так же полюбить и другое... куда бы тебя ни забросило. Насколько бы хуже там ни было. Или лучше... В тебе затеплилось, и огонь этот можно теперь кормить чем угодно...
— (шмыгая носом) А если не место, а... человек? Кормить огонь... кем угодно, что ли?
— Понимаешь... Перевлюбиться можно, да. Не в кого угодно, но можно. Труднее, конечно, и больнее... Но тут совсем уже другое. Тут надо не только о себе думать, да ведь? То есть перевлюбиться можно, но нельзя, потому что это не только тебя уже касается. Это становится твой выбор, а не просто что тебе случайно выпало...
— Прям-таки выбор? Вот выбрал себе, и...
— Элли, полюбить — это примерно как выучить новый язык. Не намного сложнее... и не легче, конечно. Но реально, и способ тот же самый: родиться и прожить детство, новое детство, с этим языком, с этим человеком. Стать опять ребёнком...
— М-м... То есть всё забыть... всё заново?
— А разве плохо? Забывание — добрая сила, полюби её... Ты никогда не забудешь до конца то, что тебе по-настоящему важно. Только лишнее. А нужное — вспомнишь, в самый нужный момент и вспомнишь, и тем больше ему обрадуешься. По-новому увидишь... И кстати — чем больше языков знаешь, тем легче новые учить. Правда, язык можно любой, а человека всё-таки нет, тут химия... бывает с первого взгляда отторжение, не судьба. Но нам повезло... Да? И ещё: язык задан, не меняется, ну или почти. Люди меняются гораздо сильнее. И тот кто и тот кого, и себя и друг друга...
— ...Ох, Маша... Ох. Просто... Страшно мне, страшно и...
Всхлип.
— ...А знаешь, что надо делать, когда страшно?... (громким шёпотом) Танцевать!
Смех сквозь всхлипывания.
— Я думала, ты скажешь...
Шёпот. Смех.
— А ты хочешь?... Ах ты же хочешь, милая девушка, прости меня, ну конечно же...
Смущенный смех.
Шорох. Шум постели.
Поцелуи.
— Как же я не... Потанцевать всегда успеем, да?... А давай-ко ляжем, вот я тебе колыбельную спою...
Шелест одежды.
— Шли мы долго... ох да по дороге... Ох да устали наши ноженьки, ох ноги...
Песня без слов.
— Маш... подожди... Я просто... посмотрю ещё на тебя, вблизи... можно?
Тихий смех. Дыхание.
— А хочешь?...
Детски-жалобное мычание.
Шорох. Рывок. Что-то мягкое падает на пол.
Шумное дыхание.
Судорожный счастливый смех.
— Ой... Маш... Ты правда мне... да?
— ...(глухо) Дык...
Жалобный стон.
— Ох... нет, нет, лучше не так, а... ага...
Стон. Крик.
Срывающееся дыхание.
— Маша... Маша, Маша, Маша... Вот так тебе, вот...
Дыхание поднимается. Хрип. Мгновение стиснутой тишины.
Глубокий полувыдох, полустон.
Постепенно слабеющие всхлипывания.
Глубокий вздох.
Тишина.
— Маш... Маша... А у тебя висит — «одни»?
— ...А ты хочешь?...
Заглушённый смех.
— Ты не забыла, у нас же сегодня... ночь...
— Да я помню... но до ночи ведь ещё...
— Время быстро летит... девушка Элли... Ничего, что я тебя так?
— ...Ага... А кто сегодня...
— У-у-у, это страшная тайна...
Смех, долгий шёпот. Счастливый вздох.
Тишина.
Шорох, тихое звяканье.
— Какой у тебя...
— Нравится? Я тебе такой сделаю... И всем бы надо сделать, хорошая вещь. Да ленива я, знать...
— Ты?!
— Ну... Видела водомерок у нас в ручье, в лесу? Висишь над прозрачной водой, разглядываешь камни на дне... время остановилось... медленно, медленно сносит течением... вдруг рывок, жизнь, порыв, мгновение — и снова золотая лень, снова медленно проплывают камни... Вот это я и есть. А Катя — стрекоза.
— А...
— А ты... Дай подумаю...
— Нет, я про...
— ...Андрей... он просто мальчик. Гениальный счастливый мальчик... Он всегда мальчик и всегда растёт, и никто не знает, кем он станет... Ни ты, ни я, ни он сам. В каком-то смысле он наше будущее... если мы не отстанем по дороге...
— ...Маша... А ты ведь... ты его любишь?
— ...Да, Элли. Я его люблю.
— А Катю? А... меня?
— Да, Элли. Я люблю Катю. Я люблю тебя. Ты поросёнок, вот ты кто.
Тихий долгий смех.
— Я... эльф...
— Дык. То же самое. Оба розовые и с ушками.
Смех.
Мяуканье.
— О, кто к нам, смотри-ка... Где тебя носило, разбойниче... Ну-ко шасть сюда, шасть...
Мягкий стук лап. Беззвучный прыжок.
Шорох.
Мурчание.
— Ух ты, ох ты... Угнездился... Что в лесу делал, признавайся? Хороводы с мышками водил?... Дня три ведь его не было, да?
Мурчание.
— Лес-то наш такой маленький стал, жалкий, как листья сбросил...
— Ой, да... грустно. Я как летний ребёнок... В смысле, я как родилась только... летом, и вот моя первая осень...
— ...А воздух сегодня какой чистый — видела? Только осенью бывает... Дальний берег залива виден страшно близко, будто придвинулся... Или будто мир наш сворачивают трубочкой... как сухой лист...
Мурчание.
— Маш, вот всё-таки... мне это важно. Ты можешь мне объяснить... Как можно... любить всех?
— А как нельзя, если все хорошие? А как нельзя, если все плохие? Как нельзя, если все есть?
— Есть?...
— Вот да. Вы все у меня — есть. Вот я вас и люблю.
— Так просто? А вот как это — не сравнивать, не делить? То есть... я вижу как, но всё равно не понимаю...
— «В этике есть только парадоксальные ответы» — помнишь? Это хороший пример тебе... Чтобы не делить — надо всегда отдавать. Чтоб не сравнивать — стать несравнимо разными...
— Ох... разными, да... Знаешь, мне всё время страшно — потому что к одному... прилипаешь, и сразу: а как же остальные? Или: эй, ну-ка, а почему я с ним сейчас, это у меня... или просто чтоб равновесие поддержать? Я понимаю, смешно... но ведь это всё всерьёз! Страшно даже переключаться между... вами. Как в воду каждый раз. На одного-то можно полжизни убить, пока понимать научишься, притрёшься... а тут...
— Значит, на нас надо три полжизни? Полторы жизни, всего-то, ужмём легко...
Смех.
— Ничего, Эль. Не торопись. Тебе ещё будет казаться, что мы все тоскливо одинаковые... будет такой период, наверняка. Но и он пройдёт...
