— Вам нечего здесь делать, мисс! — крикнул он, перекрывая своим могучим голосом шум двигателей.
Охваченная от волнения дрожью, Розина продолжала идти к нему, ощущая себя бабочкой, летящей на пламя свечи.
Она приблизилась к нему настолько, что ощутила знакомый запах его тела, и только тогда остановилась, вцепившись рукой в поручень, чтобы не упасть от головокружения.
— Меня могут из-за вас уволить! Как же вы этого не понимаете, мисс! — крикнул он ей в ухо.
На лице Розины не дрогнул ни один мускул, хотя в промежности у нее все затрепетало. Она смотрела куда-то поверх его плеча, втягивая ноздрями спертый горячий воздух и чувствуя, как в голове у нее возникает розовый туман, а ноги становятся ватными. Он встряхнул ее за плечи и крикнул:
— Не притворяйтесь лунатиком, мисс! Вам все равно не удастся меня одурачить! Говорю вам в последний раз: уходите отсюда немедленно, не подвергайте себя риску.
— Риску? — оживилась Розина. — Что вы под ним подразумеваете? Я обожаю опасности.
Перкинс взял ее за руку и куда-то повел. Она не сопротивлялась. Вокруг стоял ужасный гул, железные мостки у них под ногами вибрировали. Наконец механик завел ее в служебное помещение и закрыл за собой металлическую дверь. Сразу же стало значительно тише, и Розина услышала стук своего сердца. Они были в кубрике одни, здесь Перкинс мог сделать с ней все, что ему вздумалось бы, а потом выкинуть ее за борт через иллюминатор. Однако таких намерений у него, как выяснилось, не было. Он взглянул ей в глаза и сказал:
— Послушайте, мисс, я не хочу лишиться работы. Давайте я провожу вас на вашу палубу.
Вместо ответа Розина скинула шелковый халат.
— О Боже! — воскликнул механик Перкинс, вперив взгляд в ее роскошный бюст. — Напрасно вы сверкаете передо мной своими сиськами, мисс. Этим вы ничего не добьетесь.
Розина смертельно побледнела и чуть слышно спросила:
— Неужели я в вас ошиблась? Неужели вы гомосексуалист?
Перкинс побагровел и прохрипел:
— Не искушайте судьбу, мисс! Лучше уходите, пока не получили неприятности.
— Какие именно? — осевшим голосом спросила Розина, согласная на все. Груди ее взволнованно вздымались.
Перкинс уставился на ее отвердевшие соски, наклонился и прошептал:
— Я знаю, чего вы добиваетесь! Мне приходилось иметь дело с дамочками такого сорта, как вы, мисс!
От звука его голоса, близости обнаженного до пояса тела и запаха пота Розина едва не потеряла сознание.
— Какого сорта? — пропищала, однако, она.
Перкинс толкнул ее к двери со словами:
— А такого, мисс, что обожают морочить парням голову, а потом визжать и звать на помощь, когда он предъявит им свой последний аргумент.
— Значит, вам нечего мне предъявить? — шепотом спросила Розина. — Или вы боитесь?
— Довольно! Ступайте вон! — Перкинс снова подтолкнул ее к двери.
Но Розина не могла позволить ему просто так от нее избавиться. Она сбросила халат на пол, выпятила груди, подбоченилась и вскричала:
— Одно из двух, Перкинс: или ты слабак, или просто боишься женщин. Неужели ты до сих пор тихо мастурбируешь, запершись в своем кубрике?
— Послушайте, мисс! — воскликнул механик, теряя терпение. — Я не слабак, не голубой и не боюсь женщин. Но я в последний раз повторяю: ступайте в свою каюту!
— А что будет, если я не послушаюсь? — с вызовом спросила Розина, поводя бедрами.
— Тогда… В общем, вы пожалеете об этом! — прохрипел он.
— Ох, напугал! — Розина расхохоталась ему в лицо. — Мог бы и предложить мне чашку чаю, здесь очень жарко.
Механик провел пальцем по ее животу, резко нажал на клитор и ухватил ее всей своей огромной лапой за передок.
— А ты действительно вспотела, крошка, — ухмыльнувшись, прохрипел он и схватил ее другой рукой за набухшую грудь.
Розину обдало адским жаром. Ей показалось, что пламя, растекшееся от промежности по всему ее телу, вот-вот испепелит ее.
— Пожалуй, я дам тебе возможность охладиться, — продолжал Перкинс, орудуя рукой в ее лоне. — За бортом сейчас более чем прохладно. Но сперва я тебя свяжу и хорошенько продраю все твои втулки. Ну, и что ты на это скажешь, крошка? Язык проглотила с перепугу?
Розину бросило в дрожь, она с трудом удержалась на ногах. В промежности у нее случилась судорога. Она сделала глубокий вдох и воскликнула:
— Если ты не шутишь, тогда начинай, Перкинс! Какую втулку будешь драить в первую очередь?
В подтверждение своей готовности подвергнуться этой процедуре она ухватила его рукой за выпуклость в штанине.
Механик отшатнулся, внимательно посмотрел на нее и произнес:
— Боже правый! Да ведь ты просто бесстыдная стерва!
Розина горделиво вскинула подбородок:
— Зато я четко знаю, чего хочу. Ну, так и будем топтаться на месте и обмениваться любезностями? Или ты все-таки начнешь действовать как мужчина?
Не дожидаясь ответа, Розина расстегнула молнию на ширинке и выпустила наружу его петушка. Его вид переполнил чашу ее терпения, и она принялась массировать свою кнопочку греха. Перкинс мрачно посмотрел ей в глаза и сурово произнес:
— Тебя определенно следует проучить, нахальная ковырялка.
Розине стало немного не по себе от угрожающего тона его голоса и тяжелого взгляда. Похоже было, что она перегнула палку. Вид судового механика сулил ей серьезные неприятности.
Перкинс припер ее к перилам мостков и прорычал:
— Шутки в сторону, соплячка! Теперь я возьмусь за тебя всерьез! — С этими словами он поддел указательным пальцем, потемневшим от гари и машинного масла, ее розовый упругий сосок, ткнул им ей в пупок, так что у нее перехватило дух, и, опустившись на колени, раздвинул ей руками ноги. Волосики у нее на лобке зашевелились от его горячего дыхания, клитор затрепетал в предчувствии массажа. Розина напряглась и застыла, ожидая подвоха.
Но она ошиблась — намерения у механика были действительно серьезные: он просунул язык в расселину между ее половыми губами и стал им там проворно орудовать, словно отверткой.
Розина пошире раздвинула ноги и выпятила низ живота, облегчая доступ Перкинсу к ее заветным чувствительным местечкам.
Он стал ощупывать руками ее бедра.
Влагалище и анус Розины начали непроизвольно сжиматься.
Перкинс потискал ее попку, похлопал по бедрам и ввел ей в преддверие лона оба больших пальца. Затем он проскользнул у нее между ног, сел на мостки и, задрав голову, взглянул ей в глаза, лазурные, как Средиземное море в спокойную погоду.
Розина вцепилась руками в поручень и присела.
Перкинс лизнул ей половые губы, подразнил их языком и, свернув в трубочку, просунул его во влагалище. Колени Розины подкосились, она опустилась еще ниже. Перкинс вытянул язык из ее горячего и влажного тоннеля и начал обхаживать им ее набухший, словно распускающийся бутон розы, клитор. Нервы Розины напряглись, как струны виолончели. Она балансировала на грани потрясающего оргазма, дрожа от внутреннего жара.
