Наши глаза встречаются. Я моргаю и не могу вымолвить ни слова. С самой моей уязвимой части, с души моей, что заплатами грубыми залатана, броня слетает.
— В области обеспечения! — шипит рядом Настя, неистово подсказывая.
А я думаю только об одном: на экране моего телефона фотография красивой двухлетней девочки. Миронов не должен увидеть эту фотографию. Ни за что на свете! Иначе будет катастрофа.
Глава 2
Вдруг кажется, что Миронов ринется ко мне. Подкараулит под сценой, отберет телефон и начнет в нем шариться. Спросит про дочь. Припрет к стенке, как он это умеет. Задавит и морально, и физически! Придется либо признаваться, либо вновь лгать, выкручиваться! Становится так страшно, что я едва не пускаюсь бежать.
Он смотрит на меня. Лицо не выражает эмоций. Ни раздражения, ни радости. Просто ноль.
И всё же он смотрит.
Мы любили друг друга недолго, наш роман можно сравнить с ярчайшей вспышкой. Оба ослепли. Да и те, кто рядом был, пострадали, что уж.
Всё происходило слишком быстро! Мы оба не успевали принимать решения.
А потом потонули во лжи, в вязкой болотной жиже, и это было ужасно. Ложь имеет уникальное свойство рушить всё, чего касается. Будь она во благо, ради потехи эго, из-за страха... Неважно! Если ты лжешь близким людям, будь готова, что всё закончится плохо.
Я опускаю глаза и быстро думаю. Данил не может знать о Мирославе. А даже если и узнает, что у меня есть дочь, у него нет предпосылок думать, что она его. Я дала Мире свое отчество. В графе «Отец» стоит прочерк.
Скорее всего, Данил здесь не из-за меня. Глупо было думать, что мы с ним ни разу в жизни не пересечемся случайно.
Я просто... не готова была. Увидеть его. Таким.
— Простите, — улыбаюсь я. — Растерялась. — Пожимаю плечами и одариваю всех обворожительной улыбкой. — Очень ждала этот день. Продолжим.
Начинаю свой доклад и постепенно увлекаюсь. Расправляю плечи, позволяю себе даже пошутить. Отличное чувство юмора — стезя умных людей. Поэтому, если сомневаешься, лучше не пытаться никого смешить, особенно со сцены. Здесь же у меня получается удачно.
А когда завершаю речь и сбегаю со сцены, попадаю прямиком в объятия Алексея! Слава богу!
— Ты приехал! — радуюсь, как ребенок.
Фраза выходит излишне громкой и нервной, словно мы не виделись месяц. Всё еще кажется, что на меня смотрят. Что я по-прежнему на сцене.
— Летел на всех парах, малышка, — улыбается Лёша, обхватывая мою талию. — Умница, доклад блестящий. Я практически ничего не понял, но было эффектно.
— Да ладно тебе, прекрати! — смеюсь я, закатывая глаза.
Лёша совсем не глупый, хотя обожает строить из себя полного пофигиста. Полагаю, это защитная реакция. Родители с самого детства таскали его по всевозможным курсам, кружкам и секциям, и сейчас ему проще притвориться тупицей, чем вникать во что-то новое.
Лёша учится на четвертом курсе, правда, на очном отделении. Мы познакомились в деканате, куда я устроилась работать секретарем после первой успешной сессии. Работа не самая высокооплачиваемая, но зато график нормированный. В четыре, а иногда и раньше, я свободна. Отпуска, больничные — с этим нет никаких проблем.
Прежде чем пойти на свидание, мы с Алексеем сотни раз виделись в стенах учебного корпуса. Он пытался заговорить, я отворачивалась. Но постепенно привыкала к его присутствию.
Однажды честно сообщила, что у меня есть дочка и что ему лучше поискать кого-то другого.
Через год согласилась пойти с ним в кино. Потом пряталась две недели. Лёша взял измором, он настоящий победитель.
— Ну что, по кофе? — предлагает Алексей, склонив голову набок. — Я свободен до пяти, затем снова к отцу. В фирме какие-то сделки проходят, ему непременно нужно, чтобы я присутствовал.
— Уверена, будет занимательно и интересно, — посмеиваюсь я, воровато оглядываясь.
— Не разделяю твоего оптимистичного настроя, — делано вздыхает Алексей. — Лучше бы провел время с тобой и Мирой.
Следующий час по ощущениям растягивается на три. Я не могу уйти немедленно, хотя Лёша именно на этом настаивает. У меня есть обязательства перед кафедрой.
К своему полному ужасу, краем глаза замечаю Павла, заместителя Миронова. Он проходит мимо и о чем-то разговаривает с незнакомым мне мужчиной. Быстро отворачиваюсь, даже не думая его рассматривать.
Лишь оказавшись на улице, а следом в машине Лёши, я облегченно выдыхаю и расслабляюсь. Откидываюсь в кресле и закрываю глаза.
— Поехали скорее отсюда! — прошу слезно. — Устала страшно.
— Домой?
— Да, пообедаем. Сегодня моя очередь везти детей в парк. Варя отпросилась. На свидание, — добавляю многозначительно.
— Ого-о! — тянет Лёша. — Ты должна рассказать мне всё... — Он прерывается. — О, Миронов! — восклицает. — Он-то мне и нужен.
Мои глаза округляются, а волоски на коже дыбом встают. Прослеживаю взгляд Лёши и действительно вижу Данила. Он выходит из выставочного комплекса. Достает сигарету, закуривает. Не бросил, значит.
— Зачем? — спрашиваю.
Кажется, голос прозвучал слишком истерично, иначе почему Лёша хмурится? Я мгновенно чувствую вину.
— Они с батей что-то крутят-мутят по земле, я особо не в курсе, — объясняет он уклончиво. — Отец попросил, если увижу Миронова, кое-что ему передать. На словах. Подробнее сказать не могу. Кон-спи-ра-ци-я, — растягивает по слогам и подмигивает, вновь расслабившись. — Вы знакомы, что ли?
— Да, я же из станицы, — объясняю. — У него там бизнес. Земли много. Пересекались.
— А-а-а, — тянет Лёша.
Ложь вновь выпускает лапки и обвивает мои ноги, она готова в любой момент окутать до горлышка и перекрыть кислород. Или толкнуть, уложив на лопатки. Я не могу этого допустить, сейчас всё слишком прекрасно.
— А еще мы встречались. Недолго, — быстро добавляю. — Примерно две недели. Может быть, чуть дольше.
— Фига се. — Алексей застывает. — Вот это новости. Та-ак. Ты не рассказывала, что за тобой бегал бизнесмен Миронов.
— Скажешь тоже. У нас было мало общего. Потом я уехала учиться, на этом всё закончилось. Просто хотела, чтобы ты знал.
— У тебя остались к нему чувства?
— Нет конечно! Прошло столько времени. Наверное, не стоило тебе говорить. Я бы и не сказала, если бы у вас не было с ним дел. Не знаю, показалось, что так правильно. Мы даже не поздоровались, как видишь. Забудь.
— Марин, а Мира, она же...
— Разумеется, нет! — быстро выдаю я. — Рассказывала ведь тебе...
— Прости, — обрывает Лёша. Потом вновь улыбается, тянется и легонько целует меня в губы. — Я просто должен был уточнить. Не печалься, теперь ты моя, и я тебя никому не отдам. Вас с Мирусей.
Я быстро киваю и виновато опускаю глаза.
— Вернусь через минуту.
Лёша выходит из машины и спешит к Данилу. Они пожимают руки, перекидываются парой фраз. Говорят о чем-то.
Всё это время я украдкой рассматриваю Миронова. Три года прошло, как мы виделись в последний раз. Я приехала сообщить о своей беременности, он показал мне кольцо на безымянном пальце и отвернулся. Боже... как страшный сон.
Настроение стремительно падает. Сегодня я серьезно солгала Лёше, хотя обещала себе этого не делать.
Надеюсь, его папа поскорее закончит дела с Данилом, и всё снова станет как прежде.
Глава 3
— Мирослава за Егора, Егор за Человека-паука, Человек-паук за динозавра, динозавр за Райдера, Райдер за зайчика, зайчик за панду, панда за Машу, Маша за бабку, бабка за дедку, дедка за репку... тянут-потя-я-янут... вытянули репку!
Последние слова мы с детьми кричим хором, а потом смеемся. Мира обожает читать книжки, рассматривать иллюстрации, она очень впечатлительная девочка. А вот трехлетний Егор, сын Вари, терпеть не может книги. Он предпочитает импровизацию. Наша «Репка» с каждым разом всё сложнее и непредсказуемей. То ли еще будет, мы не собираемся останавливаться на достигнутом!
— Еще раз! — требуют дети, заливисто хохоча.
Я стараюсь быть более строгой мамой, но не получается. Если меня нет допоздна (а такое случается крайне редко) и детей укладывает Варя — в половину десятого все лежат в своих кроватках и засыпают. У нас же сейчас... полная анархия.
