― Может, как всё сложилось ― это к лучшему? Вот что! Про Ирину ты Кирилла нашего поспрашивай. Он же в полиции служит.
― А у Ирины были проблемы с полицией?
― Были. ― утвердительно покивал головой отец. ― Я другое сейчас хочу сказать. Я тебе не рассказывал раньше… Хм, это объяснит, почему твоя мама не хочет об Иринке вспоминать. Лет тридцать назад я работал с Иринкиной мамой.
― С Ларисой Александровной? А я не знал.
― Да, там и говорить было не о чем. Она была тогда очень красивой, конечно, но я себе ничего лишнего не позволял. ― Виктор Брунович сложил крестом руки на груди, отрицая этим жестом любую возможность служебного романа. ― Однако, твоя мама очень ревновала. Похлопотала, чтобы Лару перевели от меня куда-нибудь подальше. А через год Лара дочку родила. И наша мама себе места не находила. Я её успокаивал как мог, но она всё хотела узнать, кто отец ребёнка Ларисы, нет ли у вас с девчушкой общего? Я имею ввиду внешность. Твоя Иринка ничего такого не упоминала?
― Нет! ― у Сергея глаза округлились от удивления. ― Впервые об этом слышу.
― Ты на мать не обижайся. Её можно понять. Для неё семья это главное. Смекаешь, почему она Иринку невзлюбила?
― Пап. А у тебя точно с Ларисой Александровной ничего не было? ― засомневался Сергей.
― Сергуня, я же сказал ― нет! Во-первых, я всегда любил твою маму. Во-вторых, если бы у меня родился ребенок, я бы девчушку сразу удочерил и Ларисе помогал бы, как только мог! В-третьих, тебе с твоей Ириской разрешил бы общаться лишь как с сестрой, я же не дурак! ― Виктор Брунович сверкнул глазами на сына.
― Пап, извини, что спросил, я сам дурак. ― Сергею стало стыдно.
― Да ничего, сынок, проехали. Ты только маму не тревожь этими разговорами. Мама наша огонь! Вы все после праздников разъедетесь, а мне придется на рыбалку целыми днями ходить, пока она не успокоится. ― хихикнул Виктор Брунович.
― О! Пап, прости, я все понял. ― Сергей обнял отца.
― Ой, что это вы тут обнимаетесь, выпили уже втихаря? ― всплеснула руками Светлана Валентиновна.
― Мам, ты что, я же не пью совсем.
― А может, немного надо, сынок? По чуть-чуть с дороги за ужином. ― предложил Виктор Брунович.
― Нет, давайте вы сами без меня, у меня тренировки, режим. ― Сергей улыбаясь помотал головой.
― Ой, как же ты, Ёжик, расслабляешься, не пьешь ни капли, и жены у тебя нет? ― Светлана Валентиновна потрепала модную стрижку Сергея, для этого ей пришлось встать на носочки.
― Мам, как будто с женой расслабишься, ты вон папу как в тонусе держишь.
― Ах, вот ты как! ― Светлана Валентиновна шутливо хлопнула Сергея полотенцем по пятой точке. ― Откормила на свою голову!
Ужин прошел по-домашнему. Немного погодя Сергей расслаблялся в ванной. Мышцы были напряжены. После перелёта ещё и провести за рулем около суток — это физически сложно.
Сергей закрыл глаза и увидел образ Ирины. Её смеющийся взгляд, манящие губы. Кажется, в носу до сих пор чувствуется еле уловимый аромат её духов. Он обволакивает и затягивает в облако воспоминаний. «Всё! Поплыл, Серёга!» ― вздохнул мужчина. Тёплая вода снимала мышечные зажимы, а Сергей уже мысленно скользил взглядом вниз по телу Ирины, проникая сквозь белую ткань. Он представил свои загорелые руки на её гладкой коже. «Ммм!» ― вырывался невольный стон. Мягкое место пониже спины притягивает своей округлостью. А дальше изящные ножки, тонкие щиколотки, красивые аккуратные стопы, нюдовый педикюр. «Нюдовый! Слово-то какое нежное, как моя Ириска. Глаза яркие, а всё остальное «нюдовое», «обнаженное». Сейчас бы тебя сюда ко мне в ванную! Нам есть, что вспомнить… Даже не верится, что ты совсем рядом, через три квартала от меня. С кем ты? О чём думаешь?»
***
― Иришечка, ты где ходишь так долго? Поздно уже. Мы тебя потеряли. ― обеспокоено встретила свою дочь Лариса Александровна.
― Мам, я же предупреждала, что у меня запись на маникюр. Ты забыла? Где Надёна?
― Я её покормила. Она сейчас уроки делает. У Надюшки первое место на олимпиаде по математике! Пойдём тоже ужинать.
Лариса Александровна была невысокой, по-спортивному подтянутой. В домашнем халате, с мягкой короткой стрижкой и добрым, участливым взглядом.
Ирина начала оттаивать после случайной встречи. Так хотелось уткнуться маме в плечо. Как в детстве. «Не знаю, стоит ли вообще об этом говорить, может, мы больше с ним и не встретимся. К чему бередить старые раны? Это посторонний проезжий. Много их по двору гоняет. Всё точка!» ― Ирина рассуждала, снимая полушубок и кроссовки.
― Ириш, ты сама не своя. Стряслось что-то?
― Нет, мам, всё в порядке, подмёрзла малость, пока шла.
― Надо было такси вызвать. Не хватало ещё заболеть!
― Ага! На такси ещё тратиться будем. Пешком полезнее для здоровья и фигуры. Сама же советовала! ― шутила Ирина.
― Так тот разговор летом был. Давай мой руки, поужинаем и садись ноги греть.
― Слушаюсь! Только сначала дочь с победой поздравлю!
Ирина на цыпочках подкралась к двери в детскую. Бесшумно открыла. Тадам! Маленькая Надя радостно взвизгнула, запрыгнув на маму.
― Представляешь?! Представляешь, мамуля, у меня 120 баллов из 120-ти! Первое место! Круглое, отличное первое место.
― Хорошо, что круглое, а не квадратное, ― улыбнулась Ирина, ― ты у нас с бабушкой такая умница!
― Мам, ты мне торт обещала купить. Давай купим.
― Конечно, купим. Только завтра. Сегодня уже поздно, все кондитерские закрыты. Мы с тобой завтра вечером встретимся после работы, зайдём в «Карамельный домик».
― И я выберу торт сама! ― воскликнула маленькая Надя.
― Так всё, девчонки, договорились. Надюша заканчивает домашнее задание, а мама Ириша идёт мыть руки, ужинать и ноги греть. А торт завтра. ― резюмировала Лариса Александровна.
― Ура! Завтра будет торт. Меня покормят тортом.
Ирина смотрела на дочь, на маму и думала: «Слава Богу, я дома! Может, я и не видела сегодня Леманна. Ох, лучше бы не видела! Внутри только всё перевернул во мне… Зачем так смотрел на меня? Разве так смотрят спустя десять лет? Никто на меня так горячо не смотрел. Надеюсь, мы больше не пересечемся, и он скоро уедет».
Ирина долго ворочалась, не могла уснуть. Боролась со своими мыслями, стараясь не вспоминать Сергея. Наконец, она буквально провалилась в сон. Волнующий голос окутал туманом: «Карамелька моя! Любимая!» Бархатный грудной голос Сергея разносился эхом в голове. Сильные мужские руки скользили по плечам и уже спускались вниз по спине. Ирину охватила дрожь. Но какая-то важная мысль не давала покоя и вынуждала сопротивляться желанию. Как вдруг Ирина выскользнула из объятий. «Нет, Серёжа, я ничего тебе не скажу! — говорила во сне Ирина. — Это моя дочь, и только моя!»
***
На следующий день Ларису Александровну от уборки отвлёк звонок в дверь. Она поспешила открыть.
— Серёжа?! Простите… Сергей Викторович, здравствуйте.
— Нет, что вы, Лариса Александровна, просто Серёжа. Доброе утро. Давно мы с вами не виделись. Как поживаете? — он сверкнул белоснежной улыбкой. Протянул большой подарочный пакет с шоколадными конфетами, чайным набором и кофе.
— Ой, прости, пожалуйста, растерялась от неожиданности. Проходи в дом.
Взгляд Сергея зацепился за детские вещи в прихожей. Сердце ёкнуло в груди. «А если она и вправду замужем? Семья, дети… А тут я приперся как дурак!»
— Спасибо, не хочу вас беспокоить. Я просто хотел увидеться с Ириной.
— А она сейчас на работе. Передать ей что-нибудь? Ой, Серёжа, что мы с тобой через порог разговариваем, заходи в дом. Расскажи о себе.
— Простите, Лариса Александровна, я лучше пойду. Вам и вашей семье доброго Нового года, с наступающим вас!
Сергей уже спускался вниз по лестнице, мама Ирины волнительно сказала вдогонку:
— И вам того же, всей вашей семье, здоровья крепкого и всех благ в новом году!
— Спасибо, Лариса Александровна, до свидания.
«Зачем я приперся? Она же ещё вчера ясно дала понять, что не хочет меня видеть. Нет, всё равно пришёл. Знал бы, что у Ирины дети, взял бы что-нибудь детское новогоднее. Ладно хоть конфеты догадался купить без коньяка! Ох, Серёжа, совсем у тебя голова не о том думает».
