Тяжело вздохнув, прикрываю глаза. Мне нужно вернуться на сцену через пять минут, но желания идти туда нет. Потому что там — он. Мой груз из прошлого… Мой грех.
Когда до выхода остаётся минута, поднимаюсь с кресла и открываю дверь. И тут же встречаюсь с тяжёлым взглядом серых глаз Соболева. Скрестив руки на груди, он подпирает стену плечом. Увидев меня, резко дёргается в мою сторону и оттесняет обратно в гримёрку. Закрывает дверь, отрезая от всех вокруг. Помещение настолько маленькое, что мы с трудом помещаемся здесь вдвоём. Шагнув за кресло, вплотную прижимаюсь к полке под зеркалом, пытаясь увеличить расстояние между нами. Смотрю на Соболева, не скрывая раздражения. Он весь месяц пытался попасть в мою гримёрку. Ну вот он здесь! Что теперь будет делать? Снова использовать обаяние не получится, я на это больше не куплюсь.
— Так значит — Ася? — его холодный, прямой, изучающий взгляд направлен мне прямо в глаза.
Удивительно, что он научился смотреть девушке в глаза, ведь четыре года назад мог лишь заглядывать в вырез моего платья.
— Да, так меня зовут, — бросаю небрежно. — Что тебе нужно?
— Ну как минимум понять, почему ты меня динамишь, — фыркает Соболев, поставив руки на спинку кресла, которое служит сейчас преградой между нами.
Уйти я точно не смогу, он меня не выпустит. Слишком долго пытался загнать меня в угол, добиваясь своего.
— Не обращать внимания и динамить — это разные вещи. Ты меня не интересуешь, Кирилл.
— Совсем? — ведёт широкой бровью.
— Совсем!.. Мне пора на сцену. Не мог бы ты дать мне пройти?
Попыток сдвинуться с места не предпринимаю. Не хочу, чтобы он касался меня, если решит остановить. А он явно попытается. Длинные пальцы парня так и стискивают потрёпанную обивку кресла.
— Если ты знаешь, кто я, то наверняка знаешь, на что способен, — говорит он глухо, с нотками некой угрозы. — Этот бар на грани разорения. Я выкуплю его, и ты станешь работать на меня!
— Да? И когда ты это решил? — скептически хмыкаю, хотя внутри всё сжимается от волнения и паники.
— Сейчас! — отрезает Кирилл.
А у меня сердце замирает в груди. Он ведь шутит, верно?!
О Боже, он не шутит!
Вижу, как вспыхивает азарт в глубине серых глаз. Он и правда решил купить бар вот в эту самую минуту!
Конечно, может купить всё, что душе угодно! И даже умирающий бизнес, который совсем ему без надобности. Просто по щелчку пальцев! Из-за прихоти!
Мне не нужно было его так долго избегать, чтобы не вызывать подобного азарта.
А ещё вижу, что Кирилл получает удовольствие от моей реакции. Шарит взглядом по испуганному лицу, возможно, ждёт от меня какой-то колкости и противостояния. Или что я вновь убегу, оттолкнув его со своего пути. Но я ничего ему не дам…
— Покупай, — бросив сухо, веду плечом и заставляю себя изобразить на лице скучающую мину. — Я всё равно планировала уйти, так что счастливо оставаться.
Его, конечно, не трогает мой спектакль. Видит, что блефую.
— Ты красиво поёшь, кстати, — говорит он неожиданно. — И если хочешь, я мог бы проспонсировать твоё…
Я резко выставляю руки перед собой.
— Нет, я не хочу! Прости, Кирилл, но это уже слишком!
Он деловито скрещивает руки на груди.
— Что слишком?
Наклоняет голову вбок, смотрит на меня с интересом и насмешкой. Как у него получается сочетать в одном взгляде сразу две такие разные эмоции?
— Послушай, я замужем! — решаю говорить напрямик. — И меня не интересуют ни твои деловые предложения, ни что-то ещё.
Странно, но моё признание не имеет должного результата. Хотя нет, не странно. Это же Соболев!
Он разглядывает мои руки, точнее, пальцы. И я запоздало прячу их за спиной. Кольца у меня нет. Да и брак с Олегом никак не зарегистрирован документально. Мы всё время откладывали этот торжественный момент, а потом, видимо, забыли, что он так и не случился. Однако это ничего не меняет, ведь я считаю себя замужней женщиной.
— Что ещё придумаешь? — хмыкает Кирилл. — Дети? Религия? Ориентация?
Боже…
Закатываю глаза. Он невыносимый циник. И правдоруб. И мне сложно находиться с ним в столь тесном пространстве. Не после того, что между нами было…
— Мне нужно на сцену, — вновь напоминаю, но всё ещё не двигаюсь с места.
Жду, когда Соболев меня пропустит. А он опять не спешит это делать. Претенциозно смотрит в открытый шкаф. Хмурит брови, изучая мои новые сценические наряды.
— А у тебя есть что-нибудь приличное? — спрашивает на полном серьёзе.
Да какое его-то дело?
— У меня всё приличное, — пытаюсь надавить на дверь шкафа, чтобы захлопнуть её перед носом парня. Но мне мешает его нога. — Что не так с моей одеждой?
Сдавшись, отпускаю дверь и провожу ладонями по лоскуткам ткани короткой юбки, незаметно тяну её вниз. На самом деле всё очень неприлично, но Соболева это не касается.
— Всё не так, — он отвечает прямо, немного сместившись ближе. — Ты же старшая сестра, как мне только что стало известно. И вот какой пример ты подаёшь младшей?
Он тоже проводит по лоскутам подола моего откровенного платья. Не касается кожи, лишь ткани. Но у меня волоски на коже встают дыбом от этого прикосновения. Заставляю себя не вжиматься в зеркало слишком явно. Опустив веки, прячу испуганный взгляд под ресницами. Стараюсь затаить дыхание, чтобы не дышать его парфюмом.
От Соболева пахнет именно теми же цитрусовыми нотами с пряными примесями, как и тогда, четыре года назад. Этот запах в сочетании с запахом его кожи на фоне лоска дорогой одежды и расслабленных движений тела может вскружить голову любой девчонке. И не обязательно дурочке.
А самое интересное то, что Соболев не старается понравиться или поразить даму в самое сердце своим идеальным внешним видом. Нет, он ничего такого не делает. Но всё же всегда окружён представительницами противоположного пола, и его это устраивает. И их тоже, по всей видимости.
От прикосновения его ладони к шёлку платья пробегает статический разряд. Я почти подпрыгиваю, а Кирилл ухмыляется и вновь скрещивает руки на груди, одарив меня снисходительным взглядом.
— Ты не знаешь, от чего отказываешься, Ася, — заявляет самоуверенно. — Наверное, не каждый день тебе предлагают помощь подобного характера. Ты же хочешь петь?
Конечно, хочу… Но отрицательно качаю головой и произношу тихо, но с нажимом:
— Меня это не интересует. Спасибо за твоё участие, но я как-нибудь сама.
— Самостоятельная, значит? — он хмыкает, но на его лице нет ни толики веселья.
Сдвигается чуть ближе, носом почти задевая мою макушку, и нависает коршуном надо мной.
Его явно беспокоят мои отказы. Мы в тупике! Я не соглашусь на то, что он хочет предложить. А он, похоже, не отступит.
Меня спасает решительный стук в дверь.
— Ась, у тебя всё нормально?
Наш бармен Артём всё-таки заметил, что я не вышла на сцену. Хочу ответить, но Соболев вдруг неожиданно кладёт указательный палец на мои губы. В его серых глазах вспыхивают озорные смешинки.
— Ась, ты тут? — допытывается Артём. Вновь стучит в дверь. — Ась?..
Я смотрю в глаза Кирилла и не понимаю, чего он от меня хочет. Когда Артём уходит, и Соболев позволяет мне говорить, всё равно не знаю, что сказать.
Он странный… Пугающий своей странностью. Заносчивый… И сейчас я не понимаю, как тогда могла им увлечься.
Глава 3
Соболев
— Почему ты так сделал? — тихо выдыхает Ася.
Даже когда она просто говорит, её голос ласкает мой слух. Я невольно прижимаюсь к ней ещё теснее, а она отстраняется, насколько это возможно… А потом судорожно облизывает губы, на которых только что был моей палец. Через мгновение осознаёт всю чувственность этого движения, и её щеки заливает румянцем. Но она прячет смущение за маской возмущения.
— Сделал что? — вальяжно опираюсь ладонью на зеркало за её спиной.
— Почему не позволил мне ответить Артёму?
