– И-и-ир, – свирепею я, возвращаясь в зал. Юлька, нацепив заколки, бегает туда-сюда. От двери – к огромному окну, от двери – к окну, за которым сразу через дорогу притормаживает знакомая Тойота.
– Что?
Моргнув, переключаюсь на Коршунову.
– Я хочу оплатить свои процедуры.
– А я хочу сделать тебе новогодний подарок. Отказ не принимается.
Я машинально киваю, потому что все мое внимание перетягивает на себя сцена за окном. Обхватываю Юльку за голову и прижимаю к бедру. Сердце разгоняется внутри, в ушах раскатистым эхом звучит: да нет, ну что, мало машин похожих?! Сейчас эта с алым маникюром откроет дверь, загорится свет, и сразу станет понятно, что за рулем совсем другой Костик. Можно, конечно, попытаться рассмотреть номер, но тот весь в снегу, а я вдаль плохо вижу.
– ВерОника! Вер, ты чего застыла, будто привидение увидела? – Ирка щелкает у меня перед носом пальцами с только что сделанным маникюром. Тупо, словно во сне, отмечаю, что она налепила веселенькие наклейки – точно как моя Юлька в прошлый раз. На одном ногте рукавичка, на другом – еловый шар…
Время растягивается. И, наверное, поэтому я все вижу в настолько отчетливых подробностях. Соседка по маникюру, с трудом балансируя на шпильках, смешно семенит вперед по пешеходнику. Юлька вырывается и опять куда-то уносится, а ее крестная, моя лучшая подруга, становится рядом со мной и зачем-то тоже поворачивается к окну.
Я же стою, не дыша. И почему-то (ну не глупо ли?) думаю о том, что если за рулем и правда мой Костя – все Иркины оскорбления окажутся правдой. Наверное, она будет страшно рада. Или все-таки нет?
– Вер… – шепчет Ирка, перелетая наши пальцы. – Верка…
Я резко поворачиваюсь к ней лицом:
– Это не он. Просто похожая машина.
И упускаю свой шанс в том убедиться. Пока мы с подругой бодаемся взглядами, Тойота срывается с места и уезжает, подмигнув габаритами.
– Хорошо. Не он, как скажешь, – неожиданно покладисто соглашается Ирка. Я с заминкой киваю. Подзываю Юльку к себе. Уже поздно. Нужно домой, и так задержалась. – Давай я вас отвезу?
Соглашаться не хочется. Но морозить Юльку прогулкой в минус тридцать не хочется тоже. Она у меня довольно болезненный ребенок – такие встряски ей ни к чему.
– Только если ты не будешь выносить мне мозг насчет мужа, – предупреждаю я Коршунову. Еще недавно такое хорошее настроение падает в ноль. И не радует ничего – ни красивая наряженная елка, ни гирлянды, ни даже Юлькина оживленность.
– Да больно надо! – бурчит Ирка. – Пойдем, все же выпьем что-то, пока машина греется.
– Шампанского? – встряхивается администратор.
– Вер, давай?
Соглашаюсь. А зря. От него почему-то только хуже. Пусть Ирка и впрямь молчит. И Костика в кои веки не трогает.
Ночью почти не сплю. Скролю ленту. Написать бы подружкам в чат, так тот молчит. Значит, Ирка с Таней мне за глаза кости моют. Поверить в то, что одна другой ничего не сказала – сложно. Да я и не в обиде. Так уж повелось, что тайн друг от друга у нас никогда не было. Другое дело, что сейчас нет повода мыть мне кости. Это же не Костик был!
Когда рассвет, наконец, с трудом, продирается сквозь серые снежные тучи, иду готовить завтрак. Я по образованию историк. Когда находятся желающие – провожу экскурсии по городу. Когда нет – тайком от мужа подрабатываю уборщицей. Да, может, это и не самое престижное занятие, как Костик орал в запале, но платят там хорошо. А еще с собой можно Юльку брать, если она болеет. Клиентов же мне в основном подгоняет Таня. Она работает в агентстве недвижимости и специализируется на том, что сдает квартиры туристам. А я, получается, готовлю те к заселению. Одни выехали, я убралась, другие заехали. Перед Новым годом – запись битком. Жаль, не на экскурсии. Город наш, в основном, как перевалочный пункт используют. С дороги отдыхают и дальше в путь – на турбазы или расположенные в тайге да у подножия гор гостевые дома.
Стрелка движется к восьми. Ключ в замке проворачивается. Несусь в коридор. На эмоциях висну на Костике, отмечая, что он вовремя.
– Эй! Ты чего? – бурчит муж.
– Соскучилась. А ты чего? Злой такой…
– А каким тут будешь? Сто раз тебе рассказывал, что Коклюшкина сняли! А ты опять спрашиваешь.
Костик стаскивает форменный бушлат и небрежно бросает на комод. Сколько раз ему повторяла – клади сразу в шкаф – так нет же.
– Ну, сняли и сняли… – примирительно замечаю я, вешая тот куда следует. – Это что, конец света?
О том, что в Костином УВД меняют начальника, он, конечно, рассказывал. Но я действительно не вижу в этом большой проблемы. Один, другой. Какая разница? Я так считаю – выполняй свою работу как следует, и у любого начальства будешь на хорошем счету.
Оборачиваюсь к мужу. А тот как-то странно на меня косится.
– Что?
– Ты, блядь, точно какая-то блаженная, – бросает небрежно.
– Да что не так-то? – удивляюсь я.
– То! С тем уже все схемы налажены были, а этот…
– Кость, ну какие схемы, а?
Тоже мне великий комбинатор. И, знаете, думаю, он считывает то, что я так и не произношу вслух. Не зря же стискивает зубы и зло дергает рукой, отмахиваясь от меня как от мухи.
– Пожрать че есть?
– Омлет приготовила. Слушай, как ты смотришь на то, чтобы сегодня куда-нибудь вместе сходить? Можно в пиццерию или…
– Вер, у тебя точно склероз. Я же говорил – у нас с мужиками баня заказана. Типа, корпоратив.
– Корпоратив без жен?
– А что вам там делать? – удивляется Костик.
И правда… Накладывая мужу омлет, я всеми силами стараюсь не разреветься.
Глава 2
– Погладишь мне рубашку?
– Постой, ты же хотел полувер надеть.
– Кажется, рубашка смотрится праздничней, нет?
– Какая разница, если вы голышом будете париться?
Рассыпанные у наших с Юлькой ног кубики невольно складываются в опасную комбинацию, я от греха подальше убираю злосчастную «й».
– И что? Мне туда как лоху ехать?!
Костик повышает голос, Юлька вжимает голову в плечи.
– Не ори! – шиплю я, поднимаясь с пола. – Давай, где там твоя рубашка? Она хоть чистая?
– А чего ей, грязной, в шкафу висеть?
– Не знаю. Это же тебе трудно отнести вещи в стирку.
– Я не пойму, Вер, ты спецом решила испоганить мне настроение? – психует Костик. Чтобы успокоиться, бестолково перебираю вешалки с нехитрым барахлом. Достаю любимую рубашку мужа. Голубую. Под цвет его глаз.
И правда, чего это я? Накрутила себя, и не могу успокоиться. В животе будто змеи свили гнездо – шевелятся мерзко и словно вверх по пищеводу ползут. Ощущения от этого еще те. Не стошнило бы.
– Просто выходной взяла. Думала, мы вместе побудем, – шепчу.
– Обязательно побудем. Это ж не последний выходной. Ты чего раскисла? Мне надо там быть, понимаешь?
Костик разворачивает меня к себе и примирительно обнимает.
– Вот прям надо? – иронично улыбаюсь я.
– Ну, да. Меринов обещал подъехать. Хочу посмотреть на него в неформальной обстановке. Понять, что он за фрукт.
– А кто у нас Меринов?
– Так новый начальник, Вер! Я же, бл… – затыкаю Косте пальцем губы, чтобы не вздумал материться при дочке. Муж раздраженно закатывает глаза. – Тебе рассказывал!
– У меня туго с запоминанием имен, – пожимаю плечами. – Гладилку достань, пожалуйста.
Пока Костик, чертыхаясь, возится в кладовке, набираю дистиллированную воду в утюг.
– Какой слог, Юль?
– Ба!
– Правильно. А теперь переставь кубики местами.
Втыкаю вилку в розетку. Беру брюки, аккуратно складываю, чтобы проутюжить точно по имеющимся стрелкам, но что-то мешает. Без задней мысли просовываю руку в карман и, даже не достав, понимаю, что это – презервативы. Костик за спиной гремит, раскладывая гладилку. А я стою, застыв как соляной столб.
– Готово.
– П-проверь карманы, – шепчу. – Брюки тоже нужно погладить. Юль, какой слог?
– Три!
– Нет. Это буква «з». Как будет «з» и «у»?
