— Спасибо, Родь, шампанское самое то. Тем более повод такой.
— Отлично, — растягивается в улыбке рыжий и берёт два бокала и уже открытую бутылку.
Я присаживаюсь на диван рядом с Наташкой. Чувствую себя словно на иголках. Думаю только о том, как бы продержаться тут обещанные Наташке полтора часа. Расслабиться и чувствовать себя комфортно вряд ли получится.
Эх, где же моя книжуля там скучает на подоконнике, где я ещё утром её оставила. Успела только плёнку снять, чтобы по-быстрому перед работой запах свежей печати вдохнуть.
Жди, книжуля, полтора часа быстро пролетят.
Надеюсь.
Только бы этот гвоздь программы, он же чемпион-орангутанг побыстрее явился, чтобы Наташка сфоткалась и душа её на этот счёт успокоилась.
Только я об этом думаю, как дверь в вип-ложу распахивается и тяжёлой поступью входит Дорофеев.
— Мирон! — Анна аж в ладони хлопает. — Чемпион!
Все присутствующие начинают хлопать ему, скандируя “Чемпион!”, а я зависаю, рассматривая этого здоровилу. У Наташки хоть и были удачные билеты, но всё же далековато мы сидели, я со своим зрением особо шансов не имела в погоне за деталями.
Выглядит Мирон Дорофеев сейчас иначе. Не так уж он и похож на орангутанга. Между прочим весьма симпатичен на лицо, если не считать небольшой ссадины над правой бровью.
На нём тёмные джинсы, белые кроссовки и легкий светлый свитер. Груда мышц спрятана под одеждой, но утаить ткани такую мощь не под силу.
Он делает лёгкий поклон, приложив ладонь к груди, благодаря за овации, и ухмыляется.
А потом его взгляд падает на меня и въедается кислотой.
— Эта для меня? — бесцеремонно кивает в мою сторону, глядя на Родиона, а потом снова переводит взгляд на меня. — Пошли детка, отойдём ненадолго. Мне сначала надо пар спустить после боя, а потом уже тусоваться будем.
Я давлюсь воздухом и буквально теряю дар речи.
ЧЕГО-О-О-О?!
* Запрещенная в РФ соц.сеть
3
Я вскакиваю с дивана и застываю, ощущая, как всё моё лицо начинает пылать. Чувствую, что у меня аж нижняя губа начинает дрожать от возмущения. Несколько раз открываю рот и захлопываю его обратно, потому что и слов внезапно на такую наглость подобрать не могу.
Боковым зрением отмечаю, что Наташка рядом замирает в шоке, она не меньше меня поражена, кажется, но мне сейчас не до неё. Я строго смотрю на этого наглого орангутанга, но он почему-то совсем не тушуется под моим взглядом.
— Ну ты чего так распереживалась, скоро вернёмся, — этот гад хватает меня за локоть своей лапищей и бесцеремонно тянет за собой.
— А ну руки убери, ты! — вскрикиваю гневно, выдёргивая локоть. Сердце в груди ухает так, что пульсом басы клубной музыки глушит в моей голове. Мышцы на ногах и руках дрожат, в животе становится нехорошо.
Дорофеев от неожиданности выпускает мою руку и разворачивается. Смотрит с таким удивлением, как если бы его поверженный противник вдруг резко вскочил во время счёта рефери и начал танцевать тарантеллу или жок.
Я же обхватываю себя руками в попытке перестать так дрожать. Выдерживаю его взгляд, в котором шок сменяется раздражением.
— Родь, я же просил без специфики бабу подогнать. На кой хер мне сейчас эти ролевые игры? Я уже наигрался на сегодня, — потом снова смотрит на меня, проходится с головы до ног и обратно так, будто на мне одежды совсем нет. — Всё, я понял, отлично в роль вжилась, но давай без игры в училку-недотрогу.
Он снова хватает меня за руку, на этот раз за запястье и тянет на себя. А далее мир в момент переворачивается, потому что этот неандерталец просто поднимает меня и забрасывает себе на плечо. А потом ещё по заднице прилетает ощутимый шлепок.
Мои очки сползают, повисают на одной дужке и падают на каменный пол, разбиваясь вдребезги.
Чёрт, мои новые очки за шесть тысяч рублей! Я всю премию за участие в олимпиадах и конкурсах спустила на них!
— А-ну отпусти, медведище ты неотёсанный! — верещу, а потом со всей силы вцепляюсь ему зубами в спину. Точнее в бок. Ну а если быть точнее… то чуть ниже.
Ох и твёрдые у него мышцы, аж зубам больно. Будто камень укусила. Но ему, кажется, больнее.
— Ах ты ёб твою мать! — рычит Дорофеев.
Он практически роняет меня, едва поймав перед самым полом. С такой высоты и расшибиться немудрено, но благодарить его я точно не буду!
— Отпусти, сказала! — выцарапываюсь из его рук. Слышу, как под подошвой ботинок хрустят остатки мои очков. Всё вокруг становится нечётким. — Ни стыда ни совести, блин!
— Эй, Мирон, ты видимо не так понял, — с дивана с запозданием подскакивает Родион, которого Наташка зло сверлит взглядом. — Это…. это подруга моей знакомой, она не… Просто девчонка.
— Знакомой?! — на этот раз уже по вип-ложе разносится громогласный голос Наташки, которая подскакивает с дивана как ужаленная. — Ну охренеть! Ты со всеми знакомыми…
Она осекается и густо краснеет. Губы дрожат, глаза мечут молнии. Остальные присутствующие в ложе просто молча хлопают глазами, переводя взгляд то на меня и громилу, то на Наташку и рыжего.
— Знаешь что…. — выплёвывает она рыжему, прищурившись, а потом резко поворачивается ко мне. — Пошли отсюда, Люба!
Подруга хватает меня за руку и решительно тащит к выходу.
— Ой, стоп! А как же подписчики? — останавливается уже у двери, а потом делает несколько шагов к обалдевшему боксёру, вытаскивает телефон, наводит камеру и, мило улыбнувшись, щёлкает селфи. — Вот теперь точно пошли, — кивает удовлетворённо. — А ты, чемпион, торчишь моей подруге очки новые. И смотри, чтобы с защитой от монитора были.
Высоко вскинув подбородок и расправив плечи, Наташка снова берёт меня за руку и мы покидаем это жуткое место. Пусть сами тут друг с другом пар спускают.
4
Мирон
— И…. что это, блядь, было? — смотрю на Родиона, а тот явно конфузится, втягивая тощую шею в плечи. — Чё за дебильный подгон, Родь?
— Слушай, Мирон, ну ты поздно попросил, и как бы… ну я думал, чемпион, победа, все дела — девчонка и растает, — пожимает плечами ржавый.
— Растает? — смотрю на него в полном ахуе. Он правда, что ли, дебил? — А если она журналистка или блогерша-хуёгерша какая-нибудь, то скоро мы ждём громкий материал о попытке изнасилования чемпионом по боксу в тяжёлом весе и иски в суд? Ты в своём, мать твою, уме?!
— Не, ну, Мир, ты тоже, блин, нормальный? — ржавый начинает размахивать руками. Бесит придурок, так и хочется заткнуть его пищащую пасть. — Ты зашёл и такой: эй, тёлка, пошли потрахаемся, а то я что-то в напряге после боя. Потом вернёмся побухаем!
— Родя, не беси.
— Ну реально!
— Парни, ну хватит, — одна из баб грациозно встаёт с дивана и улыбается, раздвигая губы-сосиски в подобии улыбки. — Мирон, может, выйдем покурить? Расскажешь, как у тебя дела.
Смотрит по-блядски, кажется, будто хоть тут при всех встать на колени и отсосать готова.
— Нет, спасибо, не курю, — бросаю девке и усаживаюсь на диван. — Наливай, Юра, значит, бухать буду. Что поделать.
Шмара, поджав сосиски, возвращается под бок Авдеева, а Юрец наполняют мою рюмку водкой. Другое бухло я не признаю. Понты то всё — коктейли эти, шампанское и прочая лабуда. Даже коньяк и тот херня. Бухло должно обжигать и пробивать на дрожь, а не оставлять привкус мороженого или конфеты на языке.
Выпиваю рюмку и бросаю в рот оливку. Прикрываю глаза и выдыхаю.
Устал.
Тяжёлые тренировки перед боем, режим, питание строго по калориям. Заебало. Теперь есть время немного расслабиться, нормально пожрать и выпить.
— Родь, ты мне пробей про эту тёлку. Я так понял, подружка её визгливая имела неосторожность с тобой спутаться, значит, найдёшь быстро. Мне адрес там, как зовут.
— Понравилась? — ржёт Юрец, затягиваясь дымом из кальяна.
— Нет, бабла предложу, чтобы не болтала, где не нужно. Ну вышло у нас недопонимание, что поделать. Но мне не надо, чтобы она языком молола.
