Мигель расстегивает ширинку… Ай да Мигель! Когда же я вижу, как он пронзает ее с одного удара, замираю от удивления. Я умираю! Но только от наслаждения… и только оттого, что слышу, как стонет моя начальница.
Мои соски становятся твердыми, и вдруг я отдаю себе отчет, что глажу их. Но когда я успела просунуть руку под блузку? Быстро отдергиваю руку, но мое тело протестует. Мне хочется большего! Ну нет, этого не может быть. Я не занимаюсь такими штучками. Несколько минут спустя, после многочисленных стонов, Мигель и начальница расходятся. Оле! Закончили! Они садятся в машину и уезжают. Я с облегчением вздыхаю.
Наконец я остаюсь на парковке одна. У меня дрожат руки. И коленки. Сердце колотится в груди.
Возбужденная тем, при чем я только что присутствовала, закрываю глаза и стараюсь успокоиться. Я вся горю!
Через десять минут я завожу машину и выезжаю со стоянки. Собираюсь пропустить пару бокалов пива с друзьями. Мне нужно немного остудить разгорячившийся… разум.
2
Когда на следующий день я прихожу в офис, все, кажется, счастливы. Я пересекаюсь с Мигелем и не могу сдержать улыбку. Если бы они узнали, что я их видела… Но, не желая об этом думать, направляюсь к своему столу и, включив компьютер, вижу, что он подходит ко мне:
— Доброе утро, Джудит.
— Доброе утро.
Помимо того, что Мигель — мой коллега, он еще и милый парень. Я нашла с ним общий язык с первого дня работы в компании, и мы отлично ладим. Почти все девушки в офисе сохнут по нему, но на меня, сама не знаю почему, он не производит такого впечатления. Возможно, мне не нравятся смазливые парни? Но теперь, после того как я видела его аппарат в действии, не могу не смотреть на него и едва себя сдерживаю, чтобы не закричать: «Тореро!»
— Ты помнишь, что сегодня вечером собрание?
— Ага.
Как я и ожидала, он улыбается, берет меня за руку и говорит:
— Пойдем в кафетерий. Я знаю, что тебе сейчас хочется выпить чашечку кофе и съесть тост с маслом.
Я улыбаюсь ему в ответ. Он чертовски хорошо меня знает… Помимо того, что этот парень милый и красивый, он ничего не упускает. И наряду с его вечной улыбкой эта черта — его плюс. Он не забывает деталей. Именно поэтому он всех очаровывает.
Придя в кафетерий на десятом этаже, мы идем в бар, делаем заказ и направляемся к нашему столику. Я говорю «нашему», потому что мы всегда его занимаем. К нам присоединяются Пако и Рауль. Парочка геев, с которыми я в отличных отношениях. Как всегда, они чмокают меня в шею и веселят меня. Мы разговариваем, и я снова вспоминаю то, что увидела вчера на стоянке. Мигель и начальница! Эта картина всплывает у меня перед глазами. Мой коллега — просто чудо, а не парень!
— Что с тобой? Ты какая-то растерянная, — спрашивает Мигель.
Прихожу в себя, смотрю на него и отвечаю, пытаясь забыть заполонившие мою голову картинки:
— Да так, витаю в облаках. С каждым днем мой кот потихоньку угасает и…
— Как жалко Куррито, — бормочет Пако, и Рауль сочувственно кивает.
— Ох, милая моя, мне очень жаль, — говорит Мигель и берет меня за руку.
Некоторое время мы разговариваем о моем коте, и мне становится еще грустнее. Я обожаю Курро, но с каждым днем, с каждым часом, с каждой минутой его жизнь становится короче. Мне пришлось это признать, когда я услышала от ветеринара диагноз. Но мне тяжело это осознать. Очень тяжело.
Вдруг в кафетерии появляется моя начальница, и, как всегда, в окружении нескольких мужчин. Это какая-то пожирательница мужчин! Мигель смотрит на нее и улыбается. Я умолкаю. Моя начальница — очень привлекательная женщина. Это сексуальная брюнетка пятидесяти лет, решительная, свободная (но не совсем, ведь ей приписывают многочисленные интрижки с сотрудниками компании). Она следит за собой, как никто другой, и никогда не пропускает занятия в фитнес-центре. Одним словом, ей нравится… нравиться.
— Джудит, — прерывает мои мысли Мигель, — ты уже все?
Я прихожу в себя и перевожу взгляд от начальницы к своему завтраку. Делаю глоток кофе и отвечаю:
— Все!
Мы встаем и выходим из кафетерия. Пора работать.
Через час, сделав нужные копии и дописав письма, направляюсь к кабинету начальницы. Стучу в дверь и вхожу.
— Вот окончательный вариант договора для филиала в Альбасете.
— Спасибо, — строго отвечает она, просматривая его.
Как обычно, я стою перед ней в ожидании указаний. Я восхищаюсь ее волосами, они такие волнистые, такие ухоженные. Ничего общего с моими темными прямыми волосами, которые я обычно завязываю в хвост. Звонит телефон, и я поднимаю трубку:
— Кабинет сеньоры Моники Санчес. Вас слушает ее секретарь, сеньорита Флорес. Чем могу помочь?
— Добрый день, сеньорита Флорес, — слышу глубокий мужской голос, слегка монотонный, как у полицейского. — Это Эрик Циммерман. Я хотел бы поговорить с вашей начальницей.
Узнав это имя, я быстро реагирую:
— Один момент, сеньор Циммерман.
Услышав его фамилию, моя начальница бросает документы, которые только что держала, буквально вырывает трубку у меня из рук и с милой улыбкой произносит:
— Эрик… как я рада тебя слышать! — И после паузы: — Ну конечно, разумеется! Ах! Так ты уже в Мадриде? — Заливается наигранным смехом (он еще фальшивее, чем евро с изображением Папая), а затем шепчет: — Конечно, Эрик. В два часа я жду тебя в приемной, и мы вместе пообедаем.
Вешает трубку и смотрит на меня.
— Назначь мне встречу с парикмахером через полчаса и закажи столик на двоих в ресторане «Джемма».
Сказано — сделано. Через пять минут она пулей вылетает из офиса и через полтора часа возвращается с еще более сияющими волосами и безупречным макияжем. Без четверти два я вижу, как к ней в кабинет заходит Мигель. Обалдеть! Я даже думать не хочу о том, чем они там занимаются. Я слышу смех. Без пяти минут два дверь открывается, и они выходят.
— Джудит, ты можешь идти обедать, — говорит она. — И запомни: я буду с сеньором Циммерманом. Если я не вернусь к пяти и тебе что-то понадобится, позвони мне на мобильный.
Когда злая колдунья и Мигель уходят, я наконец вздыхаю с облегчением. Распускаю волосы и снимаю очки. Беру свои вещи и направляюсь к лифту. Мой кабинет на семнадцатом этаже. Опускаясь вниз, лифт останавливается на многих этажах, подбирая остальных работников, и до первого этажа едет очень медленно. Вдруг между шестым и пятым этажом лифт дергается и полностью останавливается. Включается аварийное освещение, и Мануэла, из розничного отдела, кричит:
— Ай, мама родная! Что случилось?
— Успокойся, — говорю. — Наверняка отключили свет, но скоро включат. Я уверена.
