Его-то сразу и увидела О., стоило лишь мужчине показаться в дверях. Уже потом она заметила у него за поясом плеть из тонких полосок кожи и обратила внимание на большой капюшон, целиком закрывающий его лицо, и на черные перчатки из мягкой кожи. Обратившись к ней на ты, он велел ей сидеть на месте и довольно грубо приказал женщинам поторопиться. Та, что принесла метр, быстро подошла к О. и сняла мерки с ее шеи и запястий. Размеры оказались стандартными, и поэтому найти в той корзинке, что держала в руках вторая женщина, подходящее колье и браслеты, оказалось совсем не сложно.
И колье и браслеты показались О. необычными: толщиной с палец, сшитые из нескольких слоев кожи, они крепились автоматическими замками, открыть которые можно было лишь с помощью специального ключа. Особую прочность им придавали вплетенные между слоями кожи металлические кольца. Они позволяли достаточно туго фиксировать на шее и запястьях колье и браслеты, не поранив при этом кожу. Женщины ловко справились со своей работой, и мужчина велел О. встать. Потом он сел на ее место, притянул ее к себе и, проведя затянутой в перчатку рукой у нее между ног и по съежившимся соскам груди, объявил:
— Сегодня после обеда ты будешь представлена тем, кто здесь соберется.
Обедала она в одиночестве в комнате, чем-то напоминавшей корабельную каюту; блюда ей подавали через маленькое окошко в стене. Когда О. поела за ней вернулись те же две женщины. Они свели ей за спину руки и перетянули их браслетами. Потом набросили на нее длинный, алого цвета, плащ, прикрепив веревки от капюшона к колье на ее шее. Плащ при ходьбе все время распахивался, но руки были связаны, и О. ничего не могла сделать.
Они долго шли по каким-то коридорам и вестибюлям, минуя салоны и гостиные, пока наконец не вошли в библиотеку замка. Там их уже ждали четверо мужчин. Они, мирно беседуя, сидели за столиком у камина и пили кофе. На них были такие же наряды, что и на том первом мужчине, которого она увидела, но лиц своих, в отличие от него, эти люди не прятали. Но О. не успела расмотреть, был ли среди них ее возлюбленный (чуть позже выяснилось, что был), как кто-то направил на нее слепящий фонарь-прожектор, заставивший ее зажмуриться.
Некоторое время мужчины с интересом рассматривали ее. Наконец лампу погасили. Женщины вышли. Ей снова надели на глаза повязку и велели подойти ближе. О. немного трясло. Она сделала несколько неуверенных шагов вперед и поняла, что стоит сейчас где-то совсем рядом с камином; она ощущала тепло и слышала легкое потрескивание поленьев. Чьи-то руки приподняли ее плащ; две другие уверенные руки, проверив хорошо ли закреплены браслеты, погладили ее по спине и ягодицам. И вдруг чьи-то пальцы грубо проникли в ее лоно. Все произошло так неожиданно, что она вскрикнула. Раздался смех, потом кто-то сказал:
— Поверните ее.
Теперь она спиной ощущала жар камина. Чья-то ладонь легла ей на правую грудь. Чей-то рот жадно приник к соску левой груди. Внезапно, в тот момент, когда ей раздвигали ноги и чьи-то жесткие волосы легко коснулись нежной кожи внутренней поверхности ее бедер, она потеряла равновесие и, упав, оказалась лежащей навзничь на упругом, ворсистом ковре. Она услышала, как кто-то посоветовал поставить ее на колени, что туж же и было сделано. Поза оказалась крайне неудобной, ей не разрешали сжать ноги, а связанные за спиной руки, тянули склониться вперед. Видимо, сжалившись над нею, один изх мужчин разрешил О. сесть на корточки. Потом этот же человек громко произнес:
— Вы не привязывали ее?
— Нет, — раздалось в ответ.
— И не пороли?
— Нет, никогда, но…
Это говорил ее возлюбленный. Она узнала голос Рене.
— Ну, — сказал другой голос, — если вы вдруг надумаете лишь немного помучить ее ради ее же удовольствия, лучше не делайте этого. Необходимо перейти ту границу, когда хлыст и плети уже не доставляют удовольствие, а вызывают настоящую боль и мучения.
После этих слов О. подняли на ноги и уже собирались развязать ей руки, как вдруг кто-то громко заявил, что сначала хочет овладеть ею. Ее снова поставили на колени. Грудью она упиралась в пуф, руки оставались за спиной, ягодицы оказались приподняты. Первый мужчина, самый нетерпеливый, обхватив ее руками за бедра, одним могучим ударом вошел в нее.
Потом его место занял другой. Третий решил воспользоваться тем отверстием О., что поменьше, и так грубо овладел ею, что она закричала от невыносимой боли. Когда он наконец отпустил ее, дрожащую и стонущую, О. почти без чувств рухнула на пол. Последнее, что она ощутила, прежде чем потерять сознание: чьи-то костлявые колени, касающиеся ее лица. И погрузилась в спасительное беспамятство.
На какое-то время ее оставили в покое. Очнулась О. почувствовав, что с нее снимают повязку. Она увидела, что по прежнему лежит у камина, спеленутая широкими полами своего плаща. Большой зал библиотеки с огромными книжными шкафами и стеллажами вдоль стен едва освещался тусклой лампой, висевшей на витом кронштейне высоко под потолком. В камине весело плясали язычки пламени, двое мужчин стояли возле него и курили. Третий сидел в кресле, помахивая зажатой в руке плетью. Еще один, склонившись над О., ласкал ее грудь. Это был Рене, ее возлюбленный.
Ей объяснили, что подобным образом с ней будут обращаться и впредь, до тех пор, пока она живет в замке. Днем ей больше не будут завязывать глаза, и она сможет видеть лица тех кто будет насиловать и истязать ее. Ночью — наоборот. Исключения предусмотрены лишь в тех случаях, когда потребуется, чтобы она видела чем ее бьют — плетью или хлыстом; тогда ей не станут надевать на глаза повязку, но мужчины будут закрывать лица масками.
Возлюбленный помог О. подняться и, запахнув на ней плащ, усадил на подлокотник большего кресла, стоявшего возле камина. Руки ее были по-прежнему связаны. Ей показали черный длинный хлыст из тонко обтянутого кожей бамбука (нечто подобное можно иногда встретить в магазинах, торгующих конской упряжью); а так же кожаную плеть, состоящую из шести узеньких ремешков, на конце каждого из которых был небольшой узелок, и еще одну плеть, представляющую собой десяток тонких жестких веревок на которые были нашиты железные шарики. Для того, чтобы О. хоть немного представляла себе мощь этой страшной игрушки, ей развели ноги и провели плетью по животу и нежной коже внутренней поверхности бедер. О. задрожала от такой ласки. На низком столике, что стоял недалеко от кресла, были разложены стальные цепочки, кольца с шипами, ключи. Вдоль одной из стен библиотеки тянулась деревянная галерея, поддерживаемая двумя толстыми колоннами. О. заметила, что в одну из колонн вбит массивный крюк, причем на такой высоте, что дотянуться до него можно было лишь встав на цыпочки.
