— Увидимся вечером, Валенсия, – он дерзко отошел назад и, подмигнув, развернулся, чтобы оставить меня одну среди бледно-зеленых стен офиса еще на четыре часа.
— До вечера, Паулин.
Негромко тикали часы, успокаивающе плавали рыбки в большом аквариуме, встроенном в стену, а я чувствовала себя одинокой и никому ненужной. Еще и эти розы стояли перед глазами, напоминая о моем муже, который даже не соизволил страстно впиться мне в губы. Ах, да. Они же накрашены.
Погрузиться в свои мысли мне не позволил нарастающий сигнал мобильного телефона.
— Да.
— Валенсия Викторовна? – послышался приятный мужской голос.
— Да, это я…
— Вас беспокоит Мануил Верпиский, председатель комиссии горсовета по вопросам культуры и туризма, поэт и прозаик в одном лице.
— Мануил Александрович, рада вас слышать! По какому поводу вы решили меня потревожить? – я уже удобно сидела в кресле, позабыв о приезде «герцогини» Изольды «с сердцем изо льда».
— Валенсия Викторовна, у меня к вам предложение принять участие во всеукраинском фестивале русской поэзии в качестве члена жюри.
— Мануил Александрович, я с удовольствием приму участие! Когда и в каком городе планируется проведение финального тура?
— Фестиваль состоится 11-15 июня в Моршине. На данный момент прием заявок продолжается. По итогам первого заочного тура, выберем победителей, которые и приедут в Моршин для участия в очных турах. Будет телевидение, Валенсия Викторовна! А также наши спонсоры выделили и немалую сумму на ценные призы, так что все пройдет на высшем уровне! Детальнее сможете прочесть на нашем сайте «Культурная держава».
— Обязательно, Мануил Александрович, прочту все подробности относительно фестиваля-2011. Спасибо за приглашение!
— До связи, Валенсия Викторовна. Я буду держать вас в курсе всех событий, – все тот же приятный голос звучал, касаясь глубины моей души.
— До связи, – а дальше гудки.
Кликнув дважды по красной букве «О», я погрузилась в виртуальный мир искусства.
Ответив на скопившуюся электронную почту, я досконально изучила последние новости «Культурной державы». Прочла о награждении победителей статуэтками «Пера в хрустале» и оплаченными поездками в Москву для участия в одном из крупнейших в мире поэтических фестивалей. Потом я зашла на свою страничку в «Стихарь», где публиковала свои произведения под вымышленным именем – «7фиалок», чтобы читатели относились ко мне так, как и к остальным писателям.
В тот день я обратила внимание на еще одного поэта, скрывающего свое истинное имя под маской псевдонима «Дюжесиль». Я перешла на его авторскую страницу, откуда на меня смотрели удивительно голубые глаза молодого подкачанного человека в джинсах. На нем не было рубашки, только загорелая мускулистая плоть, широкие сильные плечи, кубики пресса на животе и некая загадка, повисшая облачком на цветном фото.
Может это и не его фото, так же как «Дюжесиль» и не его фамилия, но образ этого, несомненно, творческого человека встревожил мои мысли, разбудив девичью фантазию, временно пребывавшую в летаргическом сне.
— «Дюжесиль»! О чем вы пишете стихи? – мне стало безумно интересно, и я не заметила, как заговорила сама с собой.
Всего 53 стихотворения было в его списке, все с красивыми любовными названиями. Даже не читая самих произведений, я поняла, что их писал душевный человек, переживший как минимум однажды разочарование и боль от потери любимого и близкого человека. Мелодией журчащего ручья, печалью скрипки лились строчки его первого стихо*… а потом снова и снова стихи.
Звездный вальс
В небе звезды ярким светом
синий берег в тишине
рисовали карамелью
цвета счастья при луне.
Блестки чувства пленом ночи
в диком танце тех лампад
белый вечер полномочий
превращали в звездопад.
Блики в море цепью время
приковали над волной
стоном боли Прометея,
вечной правдой вековой.
Радость звезды излучали
в танце счастья при луне
только яркими слезами -
белым вальсом в полутьме.
Я читала одно стихотворение за другим. Все они без исключенья были романтичными и пропитанными нежными чувствами. Ох, как же красиво он передавал глубину ощущений, свои страхи и переживания, желания и розовые мечты! Каждая строчка была пронизана нежностью и возвышенным величием жестокой любви.
Я не замечала никаких недостатков. И ритм, и рифмы, и глубокий смысл поразили меня в самое сердце, словно острой стрелой, название которой восхищение.
Оставив несколько рецензий на наиболее понравившиеся мне стихотворения, я продолжила заниматься подготовкой к выпуску очередного номера журнала.
Незаметно пролетело время, и вот уже в правом углу монитора электронные часы показывали 15:57. Последний рабочий день недели был завершен, впереди выходные. Единственное, что немного омрачало – это неожиданный приезд Перольской Изольды Бенедиктовны.
Все работники редакции спешили по домам. Кто-то нес с собой толстые папки распечаток для корректировки на дому, другие в конце рабочего дня развозили выполненные заказы на издание книг малым тиражом за счет авторов, третьи были настолько поглощены работой, что им и вовсе не хотелось возвращаться домой. Как, например, Лидия Васильевна. У неё не было ни мужа, ни детей, и спешить ей было некуда.
А мне еще нужно было забрать ребенка из садика, и на маршрутке добраться домой. Личного автомобиля у меня не было, а мой Паулин постоянно был занят допоздна, поэтому возить нас было некому.
Попрощавшись с сотрудниками, я включила сигнализацию и без особых усилий закрыла тяжелую металлическую дверь на все замки, потом поспешила по лестнице вниз, размышляя над прошедшим днем.
Апрельское солнышко ласково пригревало, щебетали радостно птички, и я решила пройтись пешком к детскому садику. У меня было целых полчаса на размышления, и думала ни о ком другом, как о «герцогине».
Изольда Бенедиктовна родилась в небольшом поселке на берегу Белого моря в самый холодный зимний день 19 января 1948 года. Её и нарекли так по принципу «изо льда». Говорю же «ледяное сердце». Совсем бессердечной я бы её не назвала, было и в ней что-то человечное. Вот только что, трудно было определить. Какие-то комплексы типа «а что обо мне подумают»? Хотя нет, не это. Она была чрезмерно самоуверенна, и ей было «фиолетово» кто и что о ней подумает. Её самолюбие всегда было превыше уважения к окружающим.
Оставшись без мужа, Изольда Бенедиктовна сама растила сына. Она решительно боролась со всеми выпавшими на её долю трудностями архангельской тайги. Твердо настаивала на своем, пробиваясь напролом к своей цели. Даже если ей нужно было бы пройти по головам, её бы точно ничто не остановило.
