Насколько нам известно, школьные учителя стали применять к своим воспитанникам розгу уже очень много лет тому назад. Масса анекдотов из этой области перешла со времен самой седой старины, хотя нельзя умолчать также и о том, что наряду с подобными анекдотами-фактами известны случаи, когда учителя подвергались наказанию со стороны своих питомцев… Наиболее любопытным из этой области фактом является добровольное сечение, вошедшее в обычай у спартанского юношества. Очевидцем подобных экзекуций был сам Плутарх, повествующий о них в своих бессмертных сочинениях. На ежегодных ристалищах-конкурсах флагеллянтов особенно счастливыми считали себя те мальчики, которые могли в течение целого дня выдержать жестокую порку пред алтарем Дианы, причем победителем являлся, разумеется, тот из добровольцев, которому удавалось снести наибольшее количество ударов. Тут же присутствовали и родители секомых, которые, ничтоже сумняшеся, подбадривали своих «артистов» и требовали от них, чтобы боль переносилась ими безропотно и «красиво». Особые жрецы должны были разводить на месте представления священный огонь и, исследуя раны, предсказывать молодым героям их будущее.
По примеру спартанских юношей, формировались другие секты флагеллянтов или, иначе говоря, хлыстунов. Философы, с таким усердием прибегавшие к розге и плети, могли бы разумнее и полезнее, во всяком случае, распорядиться своими силами. Несмотря на то, что секты флагеллянтов или хлыстунов, постоянно самым безжалостным образом высмеивались, количество их не только не уменьшалось, но, наоборот, они распространялись по всему свету, причем до нас дошло много рассказов о том, какими именно обрядами и обычаями сопровождалось у них это пресловутое умерщвление плоти. Все эти секты необходимо причислить, в сущности, к разряду воздержанных, и мы хотим только упомянуть здесь о последствиях публичного сечения, практиковавшегося у спартанцев, выразившихся в виде отвратительных празднеств, так называемых Lupercalia, являющих собою изумительный пример флагеллянтизма, столь часто наблюдавшегося в древности.
Очень много споров возбуждал вопрос о том, как именно следует рассматривать бичевание: как наказание или же как покаяние, раскаяние в грехах? Как бы то ни было, а суть дела здесь чрезвычайно проста, ибо телесные наказания имеют за своими плечами столько же лет, сколько и сам грех — оба одинаково стары. Флагеллянтизм, или хлыстовщина, возник, без сомнения, в качестве подражания наказанию, вернее, существовали такие субъекты, которые обладали столь повышенной силой воли, что сами наказывали себя за содеянные проступки и грехи, а уж в позднейшие времена среди особенно благочестивых фанатиков самобичевание было введено в ежедневный обиход, став своего рода правилом. Фамиан, кардинал Остии, является первым историком, повествующим об этом род флагеллянтизма; в своих сочинениях он упоминает о той колоссальной энергии, с которой некоторые чрезмерно религиозные натуры прибегали к самобичеванию.
Первое упоминание о флагеллянтизме вообще встречается уже в трудах авторов, относящихся к пятому веку после Рождества Христова. Сначала он у христиан вовсе успеха не имел, но через небольшой промежуток времени настолько увеличился, что обратил на себя огромное внимание всего христианства, взволновав последнее до бесконечности. Образовалось большое сообщество, принявшееся усердно и со всей строгостью культивировать искусство самобичевания. «Флагеллянты», как их принято было называть, начали свою деятельность в Италии, перенесли ее затем в Германию и последовательно добрались до Англии. Повсюду они проповедовали самобичевание, точно оно представляло собою особый вид удовольствия и неописуемого блаженства. Подобные союзы флагеллянтов возникали под влиянием того или иного предрассудка, например, из страха перед чумой, которая в те времена с неимоверной силой неистовствовала повсюду; при этом последователи флагеллянтизма питали огромную надежду на то, что путем тяжелого покаяния в грехах им удастся умилостивить ту сверхъестественную силу, которая послала на них столь ужасное наказание.
С течением времени в системе самобичевания возникли некоторые изменения; для примера возьмем Испанию, где флагеллянты из свойственной испанцам галантности приводили в исполнение наложенное на себя наказание под окнами своей возлюбленной и непременно в ее присутствии. Отдельные случаи перешли в моду и дело дошло в конце концов до того, что существовали учителя, преподававшие искусство «придворного самобичевания» — точь-в-точь как профессора каллиграфии!.. Некоторые из них доходили до того, что обещали преподать полный курс в течение только шести часов! Само собой разумеется, что испанки приходили в восторг от подобного рыцарства своих кавалеров и щедро награждали молодых мучеников-добровольцев нежными и довольно прозрачными взглядами.
Известный певец Гудибры говорит:
Почему не считать сечение приятным,
когда оно производится так грациозно?
Почему бы изредка и умело
не раздражать чувства милых дам?
Быстро стало развиваться сечение частное и семейное. Оно приобретало значение всепокоряющей моды как в родовитых домах, так и во дворцах владетельных и коронованных особ. По историческим источникам мы знаем о королевах — первый пример подобного рода показала, кажется, Екатерина Медичи, [1] которые укладывали на колени своих придворных дам и фрейлин и наказывали их розгами, словно маленьких детей. И ни одна из них, какое бы высокое положение она ни занимала, не была гарантирована от подобного наказания. Никого не спасали ни род службы, ни происхождение. Придворное звание, наоборот, как бы обусловливало приемлемость к розгам… Пажи так часто имели общение с позорной скамейкой, предназначенной для сечения, что на порка их считалась делом обыденным и ни у кого не вызывала сочувствия. Эка важность: пажа cекyт! Самого незначительного повода достаточно было для того, чтобы решение об экзекуции было не только конфирмировано, но и приведено в исполнение. Но не только дамы и пажи представляли собою объекты для розги, нет, все решительно, соприкосновенные с королевским двором, постоянно рисковали своей шкурой, вследствие чего церемониал порки буквально входил в расписание обихода ежедневной жизни.
В большинстве случаев в дворцах повелителей и в замках князей, графов и прочих представителей белой кости предпочиталось производить наказание на кухне. Правда, здесь не пороли высокопоставленных особ, но зато великолепно обрабатывали провинившихся священников, замеченных в слишком усердном поклонении Бахусу, дерзких слуг, невоздержанных горничных, зарвавшихся пажей и прочих членов дома, с которыми можно было не особенно-то церемониться.
