Она окинула завистливым взглядом третий номер бюста Квапсика, обтянутый лишь маечкой с глубокими вырезами на груди и под мышками, скептически оглядела меня, покачала головой с жидкими волосенками и… внезапно пропустила.
Народу почти не было. Мы с сочувствием наблюдали за тремя дельфинами, не желавшими подчиняться зычным командам кряжистого дрессировщика.
– Тоска!.. – выдавил Друг, мучавшийся с похмелья. – Пошли лучше пиво пить.
Надо заметить, что Друг относился к той категории людей, которые высказываются редко (должно быть, он полностью выговаривался на бумаге), но метко. Помню случай, когда в одной литературной компании речь зашла о молодом питерском, весьма амбициозном стихотворце, который благодаря женитьбе на американке определился на жительство в США. Там он якобы исхитрился вступить в контакт с самим Бродским, который вроде бы обещал поддержать и помочь в покорении зияющих вершин американского литературного Олимпа (предполагалось при этом, что малосерьезные Пулковские высоты уже походя взяты).
Друг, с зевотной скукой взглянув на юного неофита, который энергично нес эту белиберду, выдавил: «Ну, чем же ему Бродский поможет? Стихи за него станет писать, что ли?..»
В подвале с типовым приморским антуражем наша троица приняла по паре кружек под золотистый скумбриевый бок, истекающий жиром. Познакомились с археологами, работавшими на раскопках в Тамани. Они жадно пили пиво и горько жаловались, что пива на Таманском полуострове днем с огнем не сыщешь, а местное вино уже поперек горла стоит. Один из них позже попытался расплатиться с официанткой серебряной античной монетой какого-то там века.
Когда мы вышли и я имел неосторожность завертеть башкой, заглядевшись на действительно красивую юную керчанку, Квапсик чиркнула меня ногтем по щеке, оставив царапину – заклеймила, так сказать.
К ее характеру добавлю, что была она девчонкой бедовой. В пятнадцать лет села на поезд в своем небольшом приволжском городке и отправилась в Ленинград. Просто так, без денег и знакомств. За бесплатно оказанные проводником транспортные услуги пришлось оказывать услуги и ему. А уж об ее приключениях на брегах Невы и рассказывать нет смысла. Достаточно пораскинуть долей воображения, и картина сложится…
Самым жизнестойким крымским впечатлением осталась поездка в Судак с его руинами генуэзской крепости. Мы под завязку забили такси (хорошо, что объемистый, как полное собрание сочинений, Бальзак не поехал – роман взялся починать), и лихо покатили по Керченскому полуострову.
В Судаке нас встречал школьный товарищ Друга. Служил он в местных органах, а потому двери гостиницы распахнулись для нас беспрепятственно.
Волна на городском галечном пляже показалась мне удивительной. Косо шла она на волнорез, чудилось – вот-вот сметет его. Но, естественно, всегда проигрывала. И, тем не менее, шла вновь и вновь. Может быть когда-нибудь, лет через сто-двести, и добьется своего? Мне бы ее запас времени и упорства – глядишь, и я тоже, раздолбав, наконец, серый бетон непонимания, ходил бы в победителях на своей второй сотне годков. Премии, интервью, девушки… Последние, надеюсь, еще будут к тому времени радовать.
Возлияния в уличных кафе на набережной не заставили себя долго ждать. Море сияло все ярче. Затем продолжили в гостиничном номере. Друг подозвал меня к окну. Посмотрели из-за шторы – на заднем дворе, присев, писает глазастая чумазая девчонка лет двенадцати. Закончив, встала, явив длинные, загорелые до цвета грязи, ноги. Подтерлась подолом короткого платьишка. Трусиков на ней не было.
Что-то ты нынче поделываешь, милая? Стала победительницей конкурса «Мисс Судак»? (три «с» подряд – замечательно! Только в современном немецком языке такое еще встретишь). Или замужем за крепким местным добытчиком? Во дворах, надеюсь, уже не писаешь? Приезжала бы лучше ко мне в гости…
Следующий день был отмечен пикником в окрестных предгорьях – с шашлыками, водкой и вином «Черный доктор». Потом затеяли пьяный футбол на склоне. Клюнувший больше всех Цыпленок упал и поехал на брюхе по колючкам. А когда, шатаясь, поднялся, все ноги его были в крови, потому что ходить он предпочитал в шортах.
Требовалась срочная медицинская помощь («Черный доктор» тут не специалист). Доехали до какого-то здравпункта. Поддерживая Цыпленка под мышки, укрепились на пороге открытого кабинета. Фельдшерица уставилась на нас.
И в этот решающий момент Цыпленок, окончательно отключившись, выпал из наших рук и впал в помещение.
– Видите, – резюмировал Друг, обращаясь к фельдшерице, – больной совсем плох!
Медработница молча накрутила короткий номер – по всей вероятности, милиции. Мы, не мешкая, сделали четыре «по» – подхватив пострадавшего, поспешили подальше.
Вечером Наташа извлекла колючки из ляжек стенающего Цыпленка. А мы произвели пятое «по»: подлечили пациента – своими методами.
На третий, последний день в Судаке мы совершили поездку в бухту Новый Свет. Про Таити, Гавайи, Канары и т. п. ничего не знаю, не бывал. А вот Новый свет показался мне раем земным, где могли бы скомпенсироваться все невзгоды остальной части этой в целом невеселой планеты.
Никогда не видел я столь прозрачной воды. И не просто прозрачной, а манящей непременно побывать в её глубинах. Что мы и поспешили сделать. Метрах в ста от берега из песчаного дна торчало морское чудовище – огромный ржавый якорь с обрывком цепи.
Через боковые кусты, миновав будочку кассирши, нелегально вползли на платную тропу Голицына, вьющуюся над скальным обрывом. Твердой ногою встали на нее, дошли до пещеры, где когда-то размещалась винная библиотека великого гурмана. Стенки скальной полости были сглажены каменными полками с нишами, в которых когда-то спали мёртвым сном коллекционные бутылки с драгоценными винами.
Посещение столь специфической библиотеки, пусть и не работающей, мы не могли не отметить. С собою у нас была трехлитровая банка самогону, захваченная из Керчи (ну, зачем надо было обязательно брать самогон? – ведь не в библиотеку же с образцами первачей мы собирались). В результате в который раз шайтан снова подстелил свой облезлый хвост.
Солидная емкость была опустошена под коробочку рыбных пресервов. Это на троих, спутницы наши в дегустации не участвовали. Гулко отдавались голоса под сводами алкогольной пещеры.
От дальнейшего хода по тропе сталось парочка фотоснимков. Но рассматривать их как-то до сих пор не хочется. Искривлённые физиономии, сощуренные глазки, спутанные волосики…
