— Взять бы этот сосочек в рот. Жаль, что нельзя, людей слишком много, — шепнул он мне на ухо. — Ну как, намокаете?
Боже мой, еще бы. Я кивнула.
— А если я пальчики в вас запущу, вы останетесь мокренькой?
— Да, — ответила я.
— Обещаете?
Я кивнула, и его вторая рука пришла в движение под смокингом у меня на коленях. Она заскользила вверх по бедрам, затем один палец протиснулся и развел их. Я едва не упала, но он держал меня крепко. Он вынудил меня отвести правое бедро чуть дальше и раскрыться пошире, а я расправила его смокинг, чтобы лучше прикрыться.
— Глотните шампанского, Кэсси, — предложил он.
Я схватила холодный бокал, и пузырьки взорвались на языке.
— Вы у меня кончите прямо здесь.
Я не успела сделать глоток, как его пальцы уже вторглись в меня. Ощущение было столь восхитительное, что я чуть не поперхнулась шампанским. Никто в толпе вокруг нас понятия не имел, какие чудесные вещи со мной проделывают.
— Чувствуете, Кэсси? — послышался его сексуальный шепот. — Садись на меня, детка. Вот так.
Я села ему на руку, сложившуюся чашей. Его пальцы входили и выходили, а в это время большой палец описывал круги. Я закрыла глаза. Он будто качал меня на могучей руке, как на волнах.
— Никто не видит, что я делаю, — шептал он. — Все думают, что я вам расписываю, как мне нравится джаз. Вы это ловите?
— Да, о господи, да!
Он снова прижался к моей спине. Я окунулась в этот восторг. Моя правая рука легла на его рабочее плечо, а левая крепко держала смокинг. Я ощущала его тугие мышцы, а большой палец продолжал свое волшебное кружение, другие же скользили во мне, туда и обратно. Он играл на мне, как на музыкальном инструменте. Я затерялась в сумраке помещения, в ритме музыки, в волнах наслаждения. Я хотела, чтобы он весь был во мне. Не только пальцы. Весь он. Целиком. Я отвела правое бедро, и он, уловив намек, запустил пытливые пальцы еще глубже. Я склонила голову вперед, делая вид, будто полностью поглощена музыкой, хотя меня качало на волнах наслаждения, которые он порождал во мне снова и снова, уже приближая к божественному оргазму.
— Похоже, Кэсси, вы собираетесь кончить мне в руку. Я угадал, детка? — прошептал он.
Впадая в прострацию, я ухватилась за стойку бара правой рукой, и все вокруг погрузилось во тьму, а музыка слилась с утробным стоном (моим?), и я отпрянула. Он был подобен стене, хранившей меня от волн, которые накатывались одна за другой. Я не могла поверить, что он делал это со мной, здесь и сейчас. Немыслимо было, что я кончила среди музыки и незнакомых людей, отстоявших на пару футов. Он замедлил движения пальца, когда волны начали затихать; мой затуманенный взгляд вновь обрел четкость. Он выпрямился, продолжая меня удерживать. Я чуть сместилась. Он убрал пальцы и нежно провел по моему бедру.
Он придвинул ко мне мое шампанское:
— Вы смелая, Кэсси.
Взяв бокал нетвердой рукой, я осушила его, со стуком поставила на стойку и ухмыльнулась. Он ухмыльнулся в ответ, но смотрел на меня так, словно увидел впервые.
— Вы знаете, что великолепны?
И тут я вместо того, чтобы пробормотать нечто самоуничижительное, сразу ему поверила.
— Спасибо вам.
— Спасибо вам,— возразил он, подзывая бармена, чтобы рассчитаться, и снова извлек две двадцатки. — Сдачи не надо, — бросил он бармену, затем что-то выудил из кармана. — А это вам. — Он, как монетку, подбросил и припечатал к стойке небольшой блеснувший предмет.
Когда он поднял ладонь, я увидела подвеску для Шага второго с выгравированной надписью «Смелость».
— Это было очаровательно. — Он поцеловал меня в макушку, затем подхватил с моих колен смокинг и затерялся в толпе.
Прикрепив новую подвеску рядом с первой и полюбовавшись на них, я сползла со стула и чуть не упала рядом с трусиками, но все-таки устояла на ослабевших ногах. Пробираясь сквозь толпу, я все еще дышала прерывисто, перед глазами плыло. Я врезалась в миниатюрную девушку на высоких платформах, чуть не сбив ее с ног. В первый момент я просто не узнала разряженную в пух и прах Трачину, с пышной короной кудряшек и в лимонном платье, эффектно подчеркивавшем темную кожу. Ну а Уилла в щегольском смокинге и галстуке узнать было еще труднее. Он выглядел... дьявольски сексуально.
— Видишь?! — воскликнула она, энергично хлопнув Уилла по груди. — Я ведь говорила Уиллу, что это ты!
Вот черт! Не может быть. Не сейчас. Не здесь.
— Привет, — только и выдавила я.
— Как только увидела тебя и этого... чувака, тут же сказала: «Уилл, ты только глянь, у Кэсси ранде-ву» —Пропев последнее слово, она, пьяно качаясь, прищелкнула пальцами.
Уилл, похоже, был не в своей тарелке. Неужели они видели, как я прижималась к тому мужчине, хватала его за плечо, извивалась в конвульсиях? О господи! Могли они рассмотреть, чем мы занимались? Нет, исключено. Вокруг было темно и шумно. И где они вообще стояли? Меня охватила паника, но я не видела другого выхода, кроме как перекинуться несколькими фразами о концерте. И броситься наутек.
— Куда он делся? — спросила Трачина.
— Кто?
— Твой крутой приятель.
— А, он... пошел к машине. Мы уезжаем. Нам пора. Так что...
Струйки пота ползли у меня по спине и ложбинке между грудей.
— Но ребята сейчас продолжат. Раз уж достались такие билеты, стоит ли уходить?
— Может, они уже наслушались, — буркнул Уилл и отхлебнул пива.
В его голосе мне послышалась ревность. Он почти не смотрел на меня. Нужно убираться отсюда.
— Ладно, неохота заставлять его ждать, так что... до завтра, — пробормотала я и помахала рукой, уже направляясь к лифту.
Черт побери! В кабине лифта, одна, я подпрыгивала, как будто это могло ускорить спуск. Я спешила выбраться и прийти в себя. Я позволила незнакомцу щупать меня, запускать руки вменя — на публике! — и чуть не сошла с ума, а где-то рядом стояли мой босс и его подружка. Что они видели? Как вышло, что столь прекрасное сексуальное действо обернулось такой незадачей? Впрочем, лучше оставить все как есть. Потом я обсужу это дело с Матильдой. Она знает, как поступить.
Двери лифта открылись. Я быстро пересекла вестибюль и вышла наружу за стеклянные двери. На меня повеяло свежим ночным воздухом. Лимузин ждал на том самом месте, где меня высадил. Прежде чем водитель успел отреагировать на мое появление, я отворила заднюю дверь, скользнула внутрь и села, чувствуя, как ночная прохлада пробирается под юбку и я, разгоряченная и мокрая, остываю.
С приходом мая «Весенний отрыв» на Магазин-стрит неизменно показывал, как мало может предложить Френчмен-стрит в смысле дневных развлечений. Пять миль шопинга, музыка и пешеходная зона гнали толпы посетителей в кафе и рестораны района Лоуэр-Гарден. Но Мариньи везло меньше. На Френчмен-стрит ходили вечером выпить и послушать джаз. Все это читалось на лице Уилла, и мышцы на его предплечьях подрагивали, когда он орудовал старой счетной машинкой, подсчитывая вчерашнюю выручку.
