— Ну да, ты же старше. Я слышала, что время восстановления может быть проблемой, — парирую я, а он игриво рычит, наклоняясь, чтобы укусить меня за шею и заставить смеяться.
— Я не хочу уезжать отсюда, — говорю я ему, как только смех стихает и мы вдвоем просто смотрим на воду.
— Нам и не придется этого делать, по крайней мере, в ближайшее время.
— Если я в ближайшее время не позвоню отцу…, - замолкаю, не желая озвучивать то, что произойдет, но уверена, что Марк знает.
— Завтра я отвезу тебя в соседний городок, и ты сможешь позвонить ему. Заодно купим еще продуктов.
— Это может быть опасно, — предупреждаю я его.
— Дышать может быть опасно, детка. Мы должны наслаждаться временем, пока оно у нас есть, — он смотрит мне прямо в глаза, передавая без лишних слов все свои эмоции. — Когда придет время, мы с твоим отцом все уладим.
— Очень надеюсь на это.
— А что ты здесь делаешь, кроме того, что загораешь? — спрашивает он, явно закончив говорить о моем отце.
— Думаю о тебе, — смущенно улыбаюсь и опускаю глаза.
— Думаешь о том, как я вылизывал каждый изгиб твоего прекрасного тела?
— Что-то в этом роде, — отвечаю я, мое тело мгновенно вспыхивает от желания. Влага стекает по внутренней стороне бедер, и я неловко ерзаю. Марк, будучи самоуверенным наглецом, ухмыляется мне.
— Чему это ты улыбаешься?
— Моя маленькая девственница превратилась в маленькую жаждущую члена шлюшку, — говорит он весело, но я слышу в его голосе нужду.
— Не могу поверить, что ты только что назвал меня так, — ворчу я.
— Ты хочешь сказать, что я ошибаюсь? — спрашивает он.
— Ну, если речь идет только о твоем члене, то ладно.
— Детка, на случай, если ты еще не поняла, ты никогда не получишь член другого мужчины, только мой. И нет ничего плохого в том, чтобы хотеть своего мужчину все время, — он самодовольно откидывается на локти и подставляет лицо солнцу.
— Осторожно! Ты снова начинаешь казаться дерзким.
— И тебе это нравится, — говорит Марк, и тысячу раз он прав.
***
— Я немного проголодалась, — решаю сменить тему.
— Я мог бы приготовить нам обед, или скорее уже ужин.
— Ого, ты хочешь сказать, что можешь накормить меня чем-то, кроме своего эго? Это потрясающе!
— Только за это, София, ты должна будешь стоять рядом голой, — его голос деловит и небрежен, когда он встает, подмигивая мне, и идет к дровнице.
День пролетает так волшебно, что я не замечаю как снова наступает ночь и мы оказываемся в постели в объятиях друг друга. Не то, чтобы Марк выпускал меня из своих рук днем надолго! Он неспешно целует мое лицо, плечи, поглаживая грудь, мягко перебирая кончиками пальцев, проводит дорожку по животу вниз к уже жаждущему прикосновений клитору.
Недоумеваю, как этот властный, грубый мужчина, который раньше вел себя как мудак, может быть таким нежным. Теперь я понимаю, это всего лишь фасад. Сейчас я вижу его настоящего.
Мне хочется дарить ему такую же ласку и нежность в ответ. Я провожу рукой по его груди и мощным плечам, по едва заметным шрамам.
— Ты получил эти шрамы в армии? — мягко касаюсь еле заметных белых рубцов на его боку.
— Какие? Эти? Эти я заработал, когда жил в детдоме. Если бы не Чили… не знаю, чем бы дело закончилось.
— А почему ты уволился из армии? Что-то плохое случилось с тобой, пока ты служил?
— Что-то плохое случилось со всеми, кто служил в зоне боевых действий. Ты видишь и делаешь, то что никогда не сможешь забыть. — вздыхает он.
— А этот? — дотрагиваюсь до округлого следа на правом плече. — похоже на огнестрельное.
— А ты откуда знаешь, как выглядит огнестрельное ранение? — на его мужественном лице ясно читается удивление.
— Я видела подобные у Беркутов.
— Ты видела других мужчин обнаженными? — Марк мгновенно напрягается, я вижу как ходят желваки на его скулах. Он приподнимается надо мной и берет меня под подбородок. Боже, мне нравится, когда он так ревнует. — София!
— Нет, конечно, нет. Ну, я видела парней пару раз без рубашек. Что тут такого?
— Обещай, ты больше не будешь пялится на других мужчин.
— Но я и не пялилась, — приподнимаюсь на локтях и прищуриваю глаза. — просто они там ээ… стояли и переодевались и я мм…
— В следующий раз, когда такое повторится, я хочу, чтобы ты отвернулась. А еще лучше, вышла из комнаты. Ты поняла меня, София?!
— Ну вот и возвращается властный и самоуверенный Марк. — я хлопаю ладонью по его груди в попытке отодвинуться. Он подхватывает меня под колени и рывком тянет вниз. Падаю ничком на кровать, а Марк заводит мои руки мне за голову, прижимая к матрасу, и сверкает своими темными глазами.
— Да, я властный. И ты сейчас в моей власти, — он набрасывается на меня жадным поцелуем, посылая новую волну тепла к моему женскому центру. — Сейчас и навсегда, — шепчет он между поцелуями.
8
МАРК
— Марк, это уж слишком, — говорит София, глядя вниз на кулон, который я только что надел ей на шею. Она трогает изящный бриллиант и снова смотрит на меня.
— Ты любовалась им в витрине, — напоминаю я ей.
Мы стоим в ювелирном магазине в центре города. Пообедав, мы решили немного пройтись и я кое-что узнал о Софии. Она не очень любит ходить по магазинам, но ей нравится заглядывать в витрины. Это немного странно. Но мне это подходит, потому что я ненавижу ходить по магазинам. Тем не менее, когда она любовалась кулоном через стекло, я не мог устоять перед желанием пойти и купить его для нее. Я не ожидал, что это ее так напугает.
— Ну да. Он красивый, но это не значит, что ты должен покупать его для меня.
— Я хотел, — отвечаю я, наслаждаясь тем, как ее палец двигается взад-вперед по бриллианту.
— Это слишком дорого, — возражает она.
— Детка, — я предупредительно качаю головой.
— Я серьезно!
— Это было не так уж и дорого.
— Да, это очень дорого! А ты ведешь себя так, будто это мелочь, — она снова возражает.
— Черт возьми, женщины должны любить получать бриллианты, они не должны пилить мужика за это.
— Я не собираюсь тебя пилить. Я просто говорю, что это очень дорого. Ну прости, если я не такая, как другие твои женщины, — бормочет она сконфужено, глядя на украшение, а не на мое лицо.
— Перестань.
— Что? — упрямо спрашивает она, и в ее глазах вспыхивает вызов, когда она наконец смотрит на меня.
— Я никогда не покупал бриллианты другим женщинам. Даже моей бывшей, с которой жил.
Ее лицо начинает смягчаться, но при упоминании о моей бывшей, она бросает на меня гневный взгляд. Господи, я действительно думал, что достаточно умен, чтобы знать, ты никогда не упоминаешь свою бывшую при женщине, в которую засовываешь свой член. Очевидно, все же не достаточно.
— Ты был в таких серьезных отношениях?
— София, мне почти тридцать. Неужели так трудно поверить, что я был в отношениях?
— Я просто… Я никогда не задумывалась об этом.
— Это было давно. И даже близко не так, как сейчас у нас с тобой.
Она снова опускает глаза на украшение и ее лицо расцветает в улыбке.
— Я тебе нравлюсь, — говорит она застенчиво, и я беру ее за подбородок, чтобы она посмотрела на меня.
— Нравишься, — подтверждаю я, ее глаза сверкают, а сочные губы изгибаются в улыбке.
— Ты мне тоже нравишься, — говорит она так тихо, что мне приходится напрячься, чтобы расслышать ее.
Мы идем дальше и я высматриваю тихое местечко, где она сможет сделать звонок.
— Как вы расстались? Что случилось? — вдруг спрашивает она и я запрокидываю голову. Женское любопытство!
— Однажды я пришел домой пораньше и увидел, как она отсасывает другому.
