— Я хочу… видеться с Ниной, — выпалил Чет. Он с тревогой взглянул на них обоих, переводя взгляд с одного лица на другое.
Нина зажмурилась. Девушка приготовилась к взрыву гнева, приближение которого уже чувствовалось в воздухе. Девушка буквально видела, как негодование возрастает в Шейне.
— Что ты сказал? — Он замолчал. — Ты хочешь встречаться с моим лучшим другом?
— Да, это именно то, чего я хочу.
В этот момент Нина знала, что если бы они были в доме Шейна или в ее доме, или даже в гостиничном номере Чета, парни бы уже начали убивать друг друга. Она не могла смотреть на Шейна из-за страха перед тем, что она увидит на его лице, из-за страха, что это она его спровоцировала. Она просто знала, что он закипает.
— Ты думаешь, что можешь прийти сюда, — прошептал Шейн сквозь зубы. — Ты думаешь, что можешь прийти сюда и просто… вот так украсть моего лучшего друга?
— Я никого не краду. То, что я хочу встречаться с Ниной, не означает, что она не может с тобой дружить.
— Да, это так, — Шейн наконец повернулся к ней, и ей пришлось взглянуть на него. Ей было больно видеть предательство в его глазах. Она точно знала, что он будет чувствовать. Она знала, что ее собственные слабые желания разрушат дружбу, которая длилась два десятилетия. Она знала это, но не могла отказаться от Чета. Еще до того, как они заговорили, она цеплялась за надежду, что каким-то образом все уладится само собой, и она не потеряет ни одного из них.
— Нет, это не так. Давай, Шейн. Мы же не дети.
— Единственное, о чем я просил во всей этой сумасшедшей, глупой ситуации — быть профессионалом. Я знал, что ты заинтересовался Ниной, как только предложил всю эту херню. Я знал, что ты не хотел просто рисовать ее или какое-то другое глупое оправдание, которое было у тебя в голове. Я не позволю тебе топтаться по ней, причинять ей боль или бросить. Она мой лучший друг. Она мне как сестра, и я буду защищать ее, как сестру.
— Шейн… — Нина понизила голос, осознавая, что другие люди в закусочной оборачивались, чтобы посмотреть на них.
— Что? — Он резко развернулся, — Что, Нина?
— Я взрослая женщина. Я могу делать свой собственный выбор. Каким бы милым ни был этот жест, мне не нужно, чтобы ты заботился обо мне.
— Нет? — Шейн зарычал. — А что произойдет, когда мой брат разобьет тебе сердце, и я стану ненавидеть его всю оставшуюся жизнь? Что произойдет потом? А, Нина? Ты хочешь быть ответственным за то, что разлучила мою семью тогда когда она пытается воссоединиться? "
— Шейн, — вмешался Чет. — Это несправедливо по отношению к ней. Нельзя с самого начала предполагать, что что-то пойдет не так.
— Ой, я знаю, что так и будет. Все отношения в конечном итоге рушатся. И когда это произойдет, это станет невероятной проблемой. Это разобьет маме сердце так, как когда уехал папа и ты. Больше она не вынесет. Я не позволю этому случиться. Если тебе вообще не безразличны мы, мама, я и даже Нина, ты вернешься в Европу и останешься там.
— Я никуда не собираюсь, — Чет был слишком спокоен, и это только усиливало гнев Шейна.
— Тогда, если ты не собираешься уходить, по крайней мере держись подальше от Нины. У нее никогда даже не было парня. Я не знаю, что ты ей сказал, но что бы это ни было, ее супер легко убедить просто из-за отсутствия опыта.
— Я вообще-то все еще тут, — сухо прервала его Нина.
Шейн повернулся к ней. — Ну же, Нина, давай. Это не ты. Это совсем не ты. Ты всегда говорила, что тебя не интересуют парни, свидания или что-то в этом роде, пока это не станет серьезным, пока у тебя не будет возможности посвящать этому достаточное количество времени. Ты не видела смысла. Почему сейчас? Почему именно мой брат?
Жаль, что у нее не было ответа на этот вопрос. Она не могла просто выпалить, что чувство, возникающее рядом с Четом, не было похоже ни на одно другое чувство в мире. Она не могла объяснить это ощущение правильности или магнетического влечения с первой секунды, когда встретила его. Она не могла объяснить, что его прикосновение сделало с ней, как он разгадал ее, как ее жизнь внезапно обрела смысл, когда он был рядом с ней. Нина не могла сказать Шейну, что хочет будущего с Четом и что это было первое будущее с кем-либо вообще, о котором она позволяла себе мечтать.
Она не могла ему сказать, но он, должно быть, понимал. Ее глаза, как и она сама выдавали ее.
— Ты трахалась с ним, не так ли? — Глаза Шейна загорелись ужасным светом. Свет явной неконтролируемой ярости. — Ты трахалась с моим братом?
ГЛАВА 14
Нина
Знаете, вот говорят иногда, что напряжение можно резать ножом… вот у нас сейчас тот самый случай, кажется. Тишина вокруг их стола была настолько гигантской, что казалась гнетущей. Воздух покинул легкие Нины. И слова тоже. Их просто не было, чтобы даже попытаться объяснить или рационализировать происходящее, и уже было понятно, что нет никакой надежды, что Шейн каким-то волшебным образом их поймет.
— Хватит, Шейн! Не говори с ней в таком тоне. Она не сделала ничего плохого.
Шейн повернулся к брату, резко взмахнув рукой, и ткнул в него пальцем.
— О нет, это ты не должен сидеть тут и говорить, что, черт возьми, мне делать. Ты мне не брат. Настоящие братья остаются. Настоящие братья не проводят половину своей жизни, не говоря друг другу ни слова. Настоящие братья не трахаются с лучшими друзьями друг друга.
— Я твой брат, — спокойно сказал Чет. Его голос даже не дрожал, взгляд оставался уверенным, а лицо бесстрастным.
Нина понятия не имела, как ему удавалось оставаться таким собранным, когда ей хотелось сломаться и рыдать прямо за столом. Она сморгнула обжигающие слезы, зная, что они только ухудшат ситуацию. Девушка знала, что это выйдет из-под контроля, Шейн потеряет рассудок, вспылит и все станет максимально уродливым. Нина знала, что кто-то пострадает. Даже если это не закончится мордобоем, это не отменит того факта, что она прямо сейчас разрывала связь между братьями, между своим лучшим другом и мужчиной, о котором заботилась гораздо больше, чем следовало бы.
— Ты мне не брат, если ты с Ниной. Решай, Нина. Мой брат, который собирается бросить тебя, уйти, как он впрочем-то всегда делает, или я.
— Это несправедливо, Шейн. Подумай об этом минутку, чувак. А еще лучше возьми паузу на пару дней. Ты сейчас максимально не рационален.
— Пошел ты, Чет. Я веду себя совершенно рационально. Тот факт, что я не перепрыгнул через этот стол и не повалил тебя на землю, является рациональным.
— Если ты можешь справиться с этим только таким образом, окей. Но только не здесь. Встретимся с тобой вдвоем на улице. Мы решим это как братья и продолжим нормально жить. Оставь Нину в покое, не ставь ей ультиматумы, не заставляй ее выбирать.
— Ты знаешь ее несколько дней. Я знаю ее почти двадцать лет. Она никогда не выберет тебя. Мне не нужно идти с тобой никуда и драться. Я сломаю тебе гребаные руки, и это будет конец твоей дерьмовой карьере. Знаешь, Чет, твое искусство действительно отстойно. Я знаю, ты думаешь, что ты крутой татуировщик, но это не так. Я поддерживал тебя, и единственная причина, по которой у тебя есть клиенты — это то, что им не хватает художников в Европе. Есть миллион человек лучше тебя. Любой может появиться и занять твое место.
— Тогда мне нечего терять.
— О, тебе есть что терять.
— Остановись, — прошипела Нина. — Прекратите оба! Так и знала, что это произойдет. Я дала тебе слово, Шейн, и мне правда жаль, что я его нарушаю. Мне не стоило давать такое обещание никогда. То, что я делаю со своим телом и своей жизнью, не твое дело. Я благодарю тебя за попытку защитить мою честь, но мне двадцать четыре года. Ты не мой отец и, конечно же, не мой брат. Ты мой лучший друг, и я люблю тебя до смерти, но ты не мой телохранитель. Именно поэтому, тебе лучше не говорить сейчас тех слов, о которых ты потом пожалеешь. Это сейчас никому не поможет.
