Там и расположились.
Я разделась до нижнего платья и сделала пару шагов к прохладному водоёму, когда услышала вдруг недоуменный вопрос:
— Платье… не снимешь?
Конечно нет! Озеро же с секретом.
— Не сниму и тебе сильно оголяться не советую, — я обернулась и хитро посмотрела на дроу.
Он так и застыл — распустив пояс штанов и уже без рубашки.
— У нас есть огонь, — подбодрила я, — Быстро высохнем.
Иоран на это лишь крякнул, но спорить не стал. Разделся до исподнего и с грацией пантеры нырнул, вероломно забрызгав моё нижнее платье.
Я сделала пару неуверенных шагов — вода ощутимо бодрила — и, двигаясь медленно-медленно, ступила в прохладу волшебного ультрамарина. Когда вода оказалась мне по пояс, опустила взгляд — внизу причудливо колыхалась юбка, — и, наконец, собравшись с духом, нырнула следом за эльфом.
Он поймал меня у водопада. Обнял за талию и обжег поцелуем, не обращая внимания на солёные брызги. Водоём оказался неглубоким — ступнями я легко достала до дна.
— Смотри вон туда, — пальцами я коснулась подбородка дроу и мягко направила в сторону площадки, где не так давно мы с Вейдайри предавались праздному созерцанию, — С того уступа эльфийки инкогнито глазеют за купанием мужчин. Зрители скрыты магией.
— А я всё думал, что за идиотский закон? — Иоран усмехнулся, — Женатым мужчинам купание в «священном» подземном озере запрещено.
— Да, да, — отмахнулась я, — Любительницы подсматривать за женатыми могут потом не пережить дуэли с оскорбленными жёнами. Запретили во избежание конфликтов.
— А холостые, скорее всего, в курсе, — хмыкнул дроу, — Купаются в чём мать родила, движения их преисполнены нарочитого изящества и… — Иоран осекся и недоверчиво сощурился, — И как часто ты бывала на той магической смотровой?
Я потянулась к дроу, чтобы смягчить его негодование поцелуем, но Иоран, скрестив руки на груди, выпрямился и посмотрел на меня укоризненно с высоты своего роста.
— Всего раз и, клянусь, для меня это было шокирующей неожиданностью, — оправдывалась я, — Шутка Её Высочества.
— Ах, шутка, — нахохлился дроу, аж ноздри его раздулись, — И как? Пришлось по нраву развлечение тхаэльских эльфиек?
От его грозного вида мне захотелось глупенько похихикать — так забавно выглядел этот хмурый мокрый остроухий собственник.
— Очень, — медовым голоском принялась задабривать сурового эльфа, — Смотрела только на тебя. Глаз не сводила. Других не замечала. Всё гадала, что там под той куцей тряпицей, — я провела пальцем по сухому рельефу живота, очертила линию вдоль пояса штанов, — Под той самой, что к моей величайшей досаде оборачивала твои бёдра.
Если эльф и был удивлён моим признанием, то вида он не подал. И всё же взгляд Иорана потеплел, губы дрогнули в улыбке.
— Продолжай, продолжай, — смеясь одними глазами, подначивал он.
— Мечтала стянуть с тебя эти ничтожные лохмотья, — я встала на цыпочки, прижалась к ревнивцу щекой, прошлась языком по ушной раковине, — И…
— И? — мой дроу вздрогнул от этой нехитрой ласки.
—…и попробовать тебя на вкус, — бесстыдно шепнула эльфу прямо в губы и, пока он не опомнился, затянула в горячий напористый поцелуй.
Целоваться Иоран любил долго, тягуче и сладко. Редкое качество для мужчины.
Мгновение — и он опустил руки мне на ягодицы и приподнял меня, вынуждая обхватить ногами его талию. Мокрое платье тут же податливо облепило ноги.
Наши языки сплетались в танце, вальсировали то вместе, то порознь. Игриво касались зубов.
Мне казалось, в игре между мужчиной и женщиной в царстве дроу всегда вели последние. Но в нашем случае главенство брал Иоран.
Не разрывая поцелуя, эльф шагнул под водную завесь и оказался по ту сторону водопада, где мы могли укрыться от любопытных глаз. С другой стороны озера тоже имелся мягкий песчаный берег.
Дроу бережно опустил меня на землю и помог стянуть мокрое, липнущее к телу платье. Пальцы его не слушались, дрожали, но не от холода. Эльф волновался. Помнил о моём обещании.
Не торопил, не просил, не напоминал.
Я сама опустилась перед ним на колени. Развязала тесёмки свободного нательного белья — в районе паха штаны уже недвусмысленно топорщились, — и освободила налитое мужское достоинство. Идеальный, крепкий, жилистый, обвитый венами член.
Затаив дыхание, Иоран наблюдал за моими действиями. Никогда. Никогда! Тёмные эльфийки не баловали так своих мужчин.
Бёдрами инстинктивно дроу подался вперёд и я хитро улыбнулась. Нет, мой хороший, подожди, я ещё тобой не налюбовалась.
Губами я обхватила блестящую от влаги головку. Целовала, облизывала, дразнила языком. И только потом медленно скользнула на комфортную мне глубину.
Эльф издал сдержаный еле слышный стон. Его возбуждение росло и крепло. Растекалось терпкой сладостью у меня на языке и я эгоистично наслаждалась. Пробовала, как нравилось. Слушала его рваное дыхание. Замедлялась или ускорялась, помогала рукой или скользила глубже.
Иоран положил ладони мне на затылок и мягко направлял. Подсказывал.
Едва не потерявшись в наслаждении, остановил.
— Агнес, луна моя, подожди, — хрипло проговорил дроу, — Я ещё сам тебя не распробовал.
С этими словами он подхватил меня на руки и бережно отнёс на песчаный берег. Быстро, но грациозно, как ягуар, готовящийся к прыжку.
А потом, наконец, соединил нас. По настоящему.
Нетерпеливо толкался, ритмично двигал бёдрами и скреплял свою страсть упоительным поцелуем. Отчаянно вбивался, как в последний раз. Жадно пил мои стоны и в ответ стонал сам. Брал и отдавал.
Я хватала эльфа за плечи, блуждала руками по спине, сжимала ягодицы. Бесстыдно вскидывала бёдра навстречу, вздыхала и вскрикивала.
Песок лип к влажному телу, шум водопада заглушал сбитое дыхание. Мы были вместе и нам было хорошо. Два чужеземца нашли друг в друге спасение.
Я и мой дроу. Сильный и опасный. Загадочный. Манящий. Соблазнительный. Но только мой. И я ни за что не отдам его алчному, ненасытному, всепожирающему Божеству.
Глава 26
Глава 26
Вдалеке тонкими нитями тянулся к небу дым погребального костра.
Фальшивого, хвала Всевышнему.
Стало быть королева одобрила план Вейдайри, предложенный её супругом, и жителей Тхаэля известили о кончине наследницы. Принц Фабиан, по легенде, всё ещё боролся с недугом, тогда как фигуру в плотном белом саване, что надёжно прятала лицо, сегодня ночью развеяли по ветру.
В одночасье мне, человеку, ходить по улицам Тхаэля стало небезопасно. Нападений не случалось, но тёмные эльфы, чувствуя безнаказанность, открыто скалились и выражали презрение к человеческой чужеземке. Казалось, в столице накалялся воздух, искрил, пах серой и порохом. Чиркнешь кресалом — и будет взрыв.
О планах принцессы меня известила Триссна и наказала посещать все религиозные проповеди, смотреть в оба глаза, слушать внимательно речи верховного жреца.
Мы ждали.
Ждали и надеялись, что враги начнут действовать, совершат ошибку.
Вопреки желаниям Иорана, мы посещали проповеди каждый день, слушали религиозные песнопения и громкие выступления верховного жреца. Мой дроу не знал зачем мы это делали, но лишних вопросов не задавал.
Наблюдал, запоминал и слушал.
Сегодня на прощальную речь жреца в храме собрался весь цвет Тхаэля. Тёмные эльфы желали вознести молитвы во славу великой Вейдайри. Она не сидела на троне ни дня, но именно так дроу её и называли — Великая! Мудрый политик, гениальный военачальник, сильная личность.
Прямо сейчас атмосфера в храме была столь гнетущей, что мне не приходилось лицедействовать — скорбь сама собой украсила моё лицо.
Иоран держал меня за руку. Молча поддерживал, незримо утешал.
Среди присутствующих я заметила Триссну — она поприветствовала меня лёгким многозначительным кивком, — увидела Айнана, бывшего фаворита принцессы.
О, сколько боли плескалось в его глазах! Он совсем исхудал, горбился ещё сильнее и жутко подурнел. Нет, на этом представлении Айнан точно не был лицедеем.
