— Бля, вот что ты разнылся, а? Не отдам я тебе сейчас крузака. У меня планы были. Свои.
— Да как хочешь. Твои так твои. Ключи дашь, и я погнал? — протягивает здоровенную ладонь, на бородатом лице — легкая улыбка.
Упрямый тип. Сильный, как слон. Хрен сдвинешь такого с его точки зрения.
— Что ты предлагаешь? — уточняю беззлобно.
— Переночую, подбросишь меня завтра до города, свободен. Я сам с уазиком решу, тебя не беспокою. Отдыхай сколько влезет.
— Ну да, ну да…
Главное, своим на глаза не попасться, всю душу вытрясут.
— Ладно, погнали в дом! — приглашаю. — Только не отсвечивай.
— Понял.
— И на девку мою не пялься.
— А что так? — притормаживает меня у двери, опустив ладонь на плечо. — Тупое условие, не?
Оглядываюсь на него беззлобно, но с предупреждением. Пусть отдыхает.
Я сам девчонку едва распечатал, и то не всюду. Планы у меня на две оставшиеся дырочки, не бывшие в моем употреблении.
— Отдыхай.
— Лады, понял. Свистнешь, как можно будет пристроиться, — двигает кустистыми бровями. — Сосочки у тебя обычно отменные, все при фигуре…
Вспоминаю фигуру Сани, вернее, ее полное отсутствие — у нее тонко там, где должно быть кругло, и почти прозрачно там, где у баб должно быть тонко. Словом, соломинка, а после болезни — вообще.
И вставляет же. Даже сейчас шальным эхом похоти торкает, как эта мелочь мой член доила.
— Другой случай.
— Ээээ… — задумывается Рахман, топая уже в тамбуре.
Быстро разувшись, чешет сразу оттуда в дом и хмыкает, приветствуя раскатисто:
— Здравствуй.
И кого он там приветствует?!
Зайдя следом, вижу, как покрасневшая Санька диван трет, пропищав едва слышно в ответ: «Здрасьте»
Какого хера, спрашивается, выползла… В душ же хотела!
Нашлась, Золушка, с щеткой в руке.
— Это Рахман, мой брат. Дальний. Родственник. Переночует в доме, завтра уедет.
— Приятно познакомиться.
Рахман внимательно скользит взглядом по девчонке и, не дождавшись ответного приветствия Саньки, утаскивает меня в соседнюю комнату, захлопнув дверь.
— Охренел? — шипит. — Она даже младше моей дочери, а той едва восемнадцать исполнилось…
— Она старше!
— Не пизди.
— Старше, говорю. Я тебе, что, дебил?!
— Дебил или нет, но похоже на то. Документы пусть несет.
— Ты че лепишь тут?
— Документы! — сурово сдвигает брови. — Хочу сам убедиться, что ей восемнадцать.
— Слышь, папаша, ты не там нарезаешь! Какого хера ты вообще лезешь?
— Документы. Или я увожу девчонку.
— Ты на фоне гибели жены слишком сильно в отцовство ударился. Не поздновато?!
Кажется, последнее было сказано зря.
Я по всем слабым местам ударил — и гибель жены, и то, что Рахман был плохим отцом, многое в воспитании дочери упустил.
В ответ он мощно бьет меня по лицу.
У нас горячий взрослый дальний родственник :) за словом в карман не полезет, да и вообще, ох...
Глава 25
Глава 25
Расул
Возможно, мне не следовало говорить так.
Да уж, точно надо было придержать язык за зубами. Семья — больное место Рахмана. Из кожи вон лезет, чтобы добиться расположения дочери, но она уже взрослая и не очень тепло принимает отца, который все время, пока она росла, был где-то там, то в спорте, то в бизнесе… Осесть решил, когда стало слишком поздно, и почти спокойный Рахман вспыхивает, как горючее, если его носом в это ткнуть. Просто звереет.
По лицу я получаю качественно. На миг в глазах темнеет, и под скулой нарывает онемением мышц. Но и в ответе не остаюсь.
Какого хрена лезет, спрашивается, ко мне с Сашкой?
Воспитатель нашелся, ага!
Сам пялил, как я девку долблю, и, судя по словам, тоже ей не прочь присунуть, на ночлег напросился. Думает, обломится?
— Мудак! — выписываю ему в ответ с ноги, сначала обманув, будто на кулаках собираюсь с ним биться.
Знаю же, что на кулаках с ним биться — дохлый номер! Он в этом ас, а у меня ноги длинные и еще не все забыто из прошлого увлечения кунг-фу.
Удар ногой по солнечному сплетению с одновременным блоком ударов руками Рахмана. Это даже заводит: но реакции немного вялые, после секса я разомлел, не то бы уже завершил драку более эффектно.
Вместо этого я замечаю кое-что другое: громко хлопает дверь, одна, вторая…
За окном проносится тонкий силуэт.
— Отвали! — рычу Рахману. — Кретина кусок! Напугал девчонку!
Нырнув под руки Рахмана, совсем некультурно кидаю его в сторону и вылетаю из дома.
— Саша! Саш… Блять…
Обнаженные ступни касаются прохладной земли, но я успеваю догнать девчонку у внедорожника. Брелок между пальцев выплясывает, пока Саша пытается нажать на кнопку сигнализации.
Влетаю в нею, как смерч, зажав у металлического бока автомобиля.
— Куда собралась? — выдыхаю ей на ухо, обхватив сзади.
Хриплое дыхание вырывается изо рта, жадно хватаю холодный воздух и запах волос девчонки. Пахнет ею… Так вкусно пахнет в звонком, прозрачном воздухе.
— Отпусти!
— Дурочка. Ты и дорогу не знаешь, и как ты сбежать собралась? Ни телефона, ни денег. Ни хре-на… Глупая!
Стискиваю девчонку так, что она пищит у меня в объятиях. Потом разворачиваю к себе лицом, всматриваясь в светлые глаза. Дурная малышка, ох, дурная…
— Пошли.
— Не пойду. Там… Этот… — сглатывает.
— Боишься?
— Он пялился, когда мы сексом занимались, и начал тебя бить. Огромный, бородатый. Конечно, я боюсь! Нет… Я не пойду туда.
— Забавно. То есть ты в меня не веришь? — удивляюсь. — Еще и бросила одного. Мда… Верности в тебе не наблюдаю.
— А ты сам-то, верный? — показывает зубки.
— Рахман нормальный. Я сам его вывел, — нехотя признаю.
— Как?
— Напомнил, что он дерьмо-папаша и сует свой нос, куда не следует. Решил, что ты малолетка. Надо бы тебя откормить немного! — сжал тонкую талию, обхватив ладонями в кольцо. — Охренеть, ты маленькая…
— Отпусти.
— Давай мы просто договоримся, что быстро его выпроводим, м? Я еще хочу тебя, Санька. Я много чего с тобой хочу. Хочу твоего кайфа… — признаюсь неожиданно для себя, и внутри что-то тренькает предупреждая: это неизведанная территория.
В ответ на мои слова Санька тушуется так мило. Мои губы тянет улыбнуться, но выходит криво. Девчонка поднимает пальцы и трогает щеку.
— У тебя вот здесь будет огромный синяк.
— Будет, да, — ловлю укусом ее ладошку. — Пошли. Рахман будет сидеть тихо, обещаю.
— Подумать можно? — смешно пытается нахмуриться.
— Думай, конечно. Сиди в доме и думай, сколько влезет. Пошли, он должен был принести одежду и еду. Надеюсь, все-таки что-то принес, кроме своего проблемного старого зада.
Обернувшись, вижу как Рахман, к слову, стоит в дверях. Дышит тяжело, но уже не торопится бросаться в драку, разминает шею, наблюдая за нами. Осторожно выглянув из-за моего плеча, Саня почти сразу же прячет лицо у меня на груди.
— Блин, у него рожа зверская.
— А у меня?
— У тебя… красиво-зверская, как у хищника.
Нутро довольно распирает.
В целом, я, конечно, не сомневался в собственной привлекательности, потому что знаю, что нравлюсь женщинам до безумия. Но выслушать комплимент от маленькой, забавной кнопки приятно. Неожиданно в стократ сильнее, чем я мог бы представить.
— Поцелуя достойно?
— Что именно?
— Я.
— А надо? Там этот… смотрит, — осторожно стреляет глазками.
— Надо. Вкусный ротик, хочу его. Прямо сейчас…
Я наклоняюсь к зовущим губам и чувствую, как мою шею захлестывают тонкие руки Саньки, пальчики скользят по загривку и так осторожно ласкают, как будто солнце пробирается под кожу ласковыми лучами.
Размыкать век не хочется, разрывать неожиданно сладкий, тягучий поцелуй — тоже…
Девчонка отстраняется первой, испытываю холодок разочарования и немного злости на брата, который курит в дверях.
