проверила версию: — Не принесешь моего питомца? Я дам тебе регистрационный номер.
Лит Шалез посмотрел на меня с огромной нежностью в глазах, высоко оценив мою глупость. Наверное, решил, что я заключила самую глупую сделку в своей жизни
— Ни за что, вейра, — благодарно сказал он. — Сами тащите своего питомца.
А потом просто развернулся и ушел.
Я чинно закрыла за ним дверь, а после с радостным визгом бросилась на огромный полосатый диван и зарылась лицом в маленькие подушечки. Какое счастье! У меня появилась место, которое на несколько лет принадлежит только мне. Мое белье, мои платья, моя мантия, мои пятьдесят золотых.
Комнату я обошла раз сто по кругу, любуясь на выпавшее мне богатство. В самом темном углу, лишенном света, располагался аэродром, который драконы ошибочно называли кроватью. В доме у Тарвишей я традиционно использовала двухступенчатую скамейку, чтобы забраться на одеяла, а здесь придется банкетку подставить. Ну или разбегаться из другого угла комнаты и сдавать школьные нормативы по прыжкам. У самого окна располагался чайный столик, с видом на плац, секретер и шкаф под книги, а ванна походила на дворец в миниатюре: все резное и золоченое, беломраморное.
Спать я укладывалась уставшей до смерти и счастливой, положив в изголовье отвоеванную у ректора книгу, а снова прибавившего в веса щенка под бок. Я его все-таки забрала, хотя меня уговаривали его оставить в зверинце и навещать. Как-будто я могла оставить своего малыша непонятно где. Малыш заметно прибавил в весе и занял половину кровати, но крепко обняла его и настроилась на сон.
Но сколько бы я не лежала с закрытыми глазами, сон не шел, хотя на Академию давно опустилась ночь, и щенок дрых под боком. Станешь моей наярой, звучало в голове. Абсолютно бесполезна. Только и годишься плести свои глупые браслеты.
Под закрытыми веками стояло лицо Клависа. Золотые смешинки в карих глазах, золотистая, искрящаяся молодостью, красота.
— Хочешь увидеть моего дракона? — вдруг спросил он и раскинул руки.
Широкие рукава, схваченные на запястьях манжетами-лентами, вдруг превратились в белые кожистые крылья, удлинились, потемнели глаза, и моргнув, я видела уже огромную драконью морду, покорно легшую у моих ног. Ростом я доставала Клавису примерно до середины нижнего ряда зубов. Я уже совсем было решила взять свою банкетку, приставленную к кровати и забраться повыше, но когда развернулась увидела своего спасителя. Ректора Винзо.
Рейнхарда. Рея.
Он стоял, оперевшись бедром на свадебный алтарь, усыпанный розами, скрестив руки на груди, всем телом излучая сарказм. Атласная чернота волос, холодок взгляда, ресницы, как у юной девы на выданье. Зачем мужику такие ресницы? Отмахиваться от поклонниц?
— Я бы не стал показывать своего дракона такой беспринципной женщине.
Неизвестно откуда взявшаяся ярость поднялась к горлу ядовитой волной.
Я принципная! Просто не надо прессовать свою женщину, и она будет шелковая, ясно? Я по-сельски уперла руки в бока, и принялась высказывать своему спасителю все, что я думаю о нем, а заодно и обо всех драконах.
За спиной бесновался Клавис, окатывая попеременно огнём и холодом, от его рыка закладывало в ушах и юбки задирались чуть не на голову, но меня это почему-то нисколько не волновало. Разве что портило слышимость. Меня очень волновала насмешка в серых, как подтаявший лед, глазах и мягкая магия, слетающая с крепких изящных рук, окутывавшая туманом, который дает тепло и защиту.
Проснулась я от смеха.
Изначально я решила, что смеётся ненавистный ректор Винзо, но смех был определенно женским. А у ректора от девицы только ресницы. Я подскочила на постели и с недоумением уставилась на трех дракониц, прогуливающихся по мой комнате бодрой тараканьей рысью.
— А тут, девочки, будет гостиная, смотрите какой хорошенький столик! А диванчик! Диванчик — прелесть! И окна на плац, это ли не предел мечтаний?
Красивая блондинка с модной волнистой укладкой, взгляд, как лазерный прицел, косая сажень в плече, остановилась прямо передо мной.
— Ой, какая же ты милая! — засюсюкала она. — Прямо куколка, правда, девочки?
Две накарашенные каланчи в оборочках закивали, закатываясь звонким смехом. Примерно так выглядит спецназ, надевший по приказу начальства платья, бусы и каблуки. Выглядело это жутковато и совсем не смешно.
— Это моя комната, а не ваша гостиная, так что уходите, девочки, а в следующий раз стучитесь, — хмуро сказала я.
Несколько минут назад я ругалась с своим сероглазым спасителем, и ещё не все успела высказалась, так что настроение у меня было боевое. Я съехала с постели, словно по снежной горке и прошла до двери, как была — в казенной сорочке, растрепанная и босиком. Потом распахнула дверь, предлагая жестами гостям убраться.
— Погоди сердиться, — красавица с модной укладкой надавила на дверь, и меня буквально протащило по паркету, вслед за ней. — Ой, прости… Ты такая изящная, я не часто видела иномирянок. Я Лике, а это Ария и Ливике, мы, как встретились, так сразу и подружились, представляешь?
Учитывая хронологию событий, встретились эти дружелюбные драконицы примерно вчера. Не то, чтобы я не хотела дружить с кем-то, но ведь драконы, кругом драконы, и ни одного нормального человека.
А драконица все щебетала, что у них совсем другое видение комфорта, поэтому они с Арией переместились в одну комнату, а лишнюю сделали учебной залой, а тут как раз я заехала, а это такое счастье! Потому что я переселюсь к Ливике, а этой комнате на роду написано стать гостиной. Это же для всех, надо понимать. Зато по утрам и вечерам мы будем любоваться тренировками доблестных воинов Академии. Под этот ласковый шум я успела одеться, умыться и даже прибрать постель, надеясь, что драконицы сами разойдутся, но едва я поправила последнюю складку на платье, они тут же взяли меня за руки.
Меня подхватило вихрем разноцветных юбок и пронесло в чью-то комнату в самый темный угол с какой-то кушеткой, который вдруг объявили моим новым пристанищем. На таком же темном столике из вазы свешивался вялый Ливантус, который на языке цветов драконьего мира означал «вы нежелательная персона».
— Я сейчас твои книги перенесу, — ласково сказала Ливике, гигантская кровать которой размещалась в метре от этой кушетки.
Тут я поняла, что мы не подружимся. Такими ласковыми голосами разговаривают только узбеки на рынке, а ласковые драконы противоречат даже собственной мифологии, что уж говорить про реальность.
— Нет.
— Что?
Лике, или как там ее, уже волокла мои вещи, а ее подружка примеривалась к книгам. Обе аж подскочили.
— Я-то хотела по-хорошему, — Лике распрямилась и сделалась чуть не вдвое выше меня, глаза ее блеснули чистой
