Яр запускает руку в мои трусы и накрывает промежность ладонью. Это так сладко, до горечи. Мне хочется, чтобы он пробрался внутрь или коснулся клитора, да хотя бы просто сдавил, наконец. Но он и тут медлит. Эта дразниловка возбуждает похлеще ласк, вынуждена я признать.
Вскоре, мы перекатываемся на кровати, пытаясь занять лидерство, отчаянно покусывая и впиваясь в губы друг друга. Выиграл он. Успев добраться до моего живота, когда перевернул меня в очередной раз на спину. Поцеловал. Провел «дорожку» языком до линии трусиков, подхватил края губами и выпустил ноздрями воздух, направив его скользнуть по коже. Идиотская шалость, от которой у меня, как ни странно, выгнуло волной поясницу.
В тот момент, когда он стянул с меня трусы и нашел языком клитор, я поняла – никакая я не хозяйка. Я позволила себе расслабиться, я позволила себе забыться. Раствориться.
Кажется, он хотел довести меня до полуобморочного состояния. Я извивалась, зарывалась пальцами в его волосы, царапая кожу головы, открывала глаза и прикрывала их вновь, хватая ртом воздух. А когда он позволил мне оказаться сверху и избавить его от шорт, единственного предмета одежды, я «мстила» ему. Несколько раз доводила его до пика и меняла темп, не позволяя кончить. Предложенный им раньше презерватив, я откинула, шепнув: «Не беспокойся, все хорошо» и когда он кончал, впитала его в себя, выжала буквально досуха.
Улеглась рядом, зажав бедра, боясь потерять даже каплю семени. Глупая надежда – а вдруг?
«Нет, чудес не бывает», — говорю я себе и сажусь.
— Останься, — хриплым голосом просит Ярослав и хлопает рядом с собой ладонью.
Я не отвечаю, наклоняюсь за бельем и вижу книгу, которую он читает.
«Так и знал, что тут идиот замешан» — у самой двери вспоминаю я и улыбаюсь. Значит, знакомимся с Аглаей Епанчиной? Напрасно, у нас ничего общего.
Глава 16 Аглая
Два дня он избегает меня. Уходит рано, возвращается поздно. Мне никак не удается застукать его, хотя бы у порога. Иногда мне кажется он «вживил» в меня камеру и наблюдает, зная каждое мое передвижение. И пользуется этим, чтобы проскочить незамеченным, в общем, ему пока везет. На третий день не выдерживаю, спрашиваю у Саши.
— В офис уехал, — отвечает.
Поднимаюсь к себе, собираюсь и вскоре спускаюсь вновь. Саша с готовностью подкатил машину, куда, спрашивает.
— В офис, — невозмутимо заявляю я.
Монстр из стекла встретил едва уловимой жизнью. Не больше десятка машин на парковке, скучающий дежурный первого этажа, замершие на разных этажах лифты. За стойкой никого, в кабинетах, судя по звукам, тоже. В приемной пусто и, если бы, не царивший тут запах кофе, я решила бы – приехала напрасно.
Ярослав сидел за столом для переговоров, обложившись тугими папками. Оксана топталась рядом, держа ещё парочку в руках. Как только я вошла, секретарь наклонилась и определила их на стол, к остальной куче, правой грудью коснувшись плеча Яра. Девушка выпрямилась и широко улыбнулась мне.
— Добрый день, Аглая Константиновна, — прошелестела она.
— Здравствуйте, — отозвалась я и прошла вглубь кабинета, заняв кресло руководителя. Сумочку поставила на тумбу за спиной и пару раз щёлкнула мышью, активировав экран. Ярослав молча кивнул и вновь уставился в бумаги, делая вид, что не замечает моего присутствия. Дал Оксане поручение, которое она кинулась исполнять, а я попросила её вдогонку: — Оксана, будьте добры, принесите мне воды, пожалуйста.
Пить я не хотела, скорее обозначить – я здесь, со мной нужно считаться. И не ей, Ярославу. Как только «мисс тесная блузка» (она действительно до неприличия обтягивала, выделяя контуры бюстгальтера) вышла, он все-таки обратил на меня внимание.
— Ну, и зачем ты здесь? — не отвлекаясь от бумаг спросил.
— Странный вопрос, — удивилась я. — В подобных помещениях люди обычно работают.
Он лишь цокнул языком на это, так и не удостоив меня взгляда. Где-то в глубине души кольнуло. Но я отогнала эти бабские закидоны, то ущемленное самолюбие стонет, больше за этим ничего не стоит, и просмотрела все открытые файлы. Ничего интересно для себя не нашла, поднялась, шагнула к сейфу. Блефовала, но, зная характер Николая, рассчитывала на тот же код, что и у домашнего сейфа. Нажала на панель, открыв дверцу, и набрала. Бинго! Я заставлю тебя со мной считаться, заставлю относиться ко мне со всей серьезностью.
Стояла я вполоборота, краем глаза уловив, как он отвлекся от бумаг и наблюдал за моими телодвижениями. Видеть содержимое с его ракурса он не мог, поэтому увлекаться не стоило, опять же, приди ему в голову идея приблизиться, пока он огибает стол, я успею захлопнуть дверцу. Я немного покопалась внутри, дабы подогреть интерес, сделала вид, что не нашла то, чего искала и закрыла его.
— Ты и от этого код знаешь? — Я беспечно пожала плечами и вернулась в кресло. Он по-прежнему не спускал с меня глаз, но лишь добавил: — Странно…
— Ничего странного я в этом не вижу. Может, Николай просто доверял мне? — заметила ему. — Над подобным вариантом ты не задумывался?
Ответить он не успел, вошла Оксана. Поставила передо мной стакан воды и повернулась к Ярославу:
— Я узнала. Документы о слиянии, скорее всего, нужно искать в бункере.
— Что ещё за бункер? — фыркнул Ярослав.
— Кабинет за переговорной. Там хранятся образцы и документы, которые отслужили, но списывать в архив их преждевременно. Ключи есть у Юмашева, — заслышав фамилию Ярослав скривился, — и были у Николая Владимировича. Поищите в столе или в сейфе.
Господи, какая прелесть, как по заказу! Яр покосился на меня, почесал висок и попросил:
— Вот что, Оксана, а найдите-ка какую-нибудь службу, кто вскроет замки и поменяет их. Либо взломает дверь и поставит новую, если подобные меры понадобятся.
— А не проще Станиславу Ивановичу позвонить?
Лапин одарил её таким взглядом… «Ты ещё обсуждать тут приказы вздумала?!» - читалось в нем. Я даже невольно поежилась, а девушка незамедлительно скрылась в приемной.
— Ты прямо вошел в роль строгого руководителя, — заметила я, думая про какое слияние они тут толковали. Ярослав откинулся, чуть откатившись в кресле и запустил руки в волосы:
— Так невозможно. Нужно определиться чей это будет кабинет.
— Проще простого. Нужно принять мое предложение и кабинет останется полностью в твоем распоряжении. Ты подумал?
— Я как раз пытаюсь понять, чем тебя заинтересовал этот «СМК».
— Мне подходит любое предприятие, — как можно естественнее заметила я, — не увлекайся. «СМК» я предложила, как самое дальнее и не самое ценное для холдинга.
Ярослав подкатил кресло обратно, взявшись за столешницу руками, перегнулся ко мне и прищурился:
— Сдается мне, оно ценно для тебя. Чем, Аглая?
Я демонстративно закатила глаза и отвернулась к монитору.
Где я себя выдала? Ответ - нигде. С такой-то чуйкой, в бизнесе ему, пожалуй, самое место.
Даже если он найдет эти документы «о слиянии», они ему ровным счетом ничего не дадут, моя личность в них никаким боком не афишируется. Однако, поторопить его стоит, кто знает, где он ещё пошарить придумает. Я недолго помаячила перед его носом, подхватила сумку и направилась на выход.
— Ты не оставляешь вариантов, мне придется продать свой пакет Юмашеву, — отрезала уходя, зная, что я этого никогда не сделаю.
На обратном пути заехали к Вере. Крюк небольшой, а поинтересоваться её делами не по телефону стоило. По крайней мере, визит наш доставил ей удовольствие. Поднялись на пару с водителем, прикупив по пути пирожное, пили чай, под Верину болтовню. Сдружились мы далеко не сразу, поначалу Вера восприняла меня настороженно, со временем мне удалось завоевать расположение экономки. Такое положение вещей, импонировало Николаю, слишком много значила Вера для Лапиных.
Саша помалкивал, я нахваливала вязание. Огромную кружевную косынку, которую Вера связала крючком. Как итог, косынка была упакована в пакет и вручена мне в качестве подарка. Возражения не принимались, мне надлежало закутываться в неё прохладными вечерами. «Ты же любишь сидеть на террасе», — заметила Вера. Разочаровывать, как и говорить о том, что терраса теперь облюбована кое-кем другим, конечно, не стоило. Я приняла презент и поблагодарила. А вскоре и откланялась. Потому как, поймала себя на мысли – ещё немного и предложу ей вернуться в дом. Не работать, жить, разумеется. Затаенная тоска в уголках серых глаз, подсказывала, в этой квартире Вере непривычно и одиноко. И присутствие сиделки положение не спасает. Только в дом позвать я её не могла. Места хоть и много, но Вера – это не Елена, от неё не скроешься и не спрячешься. Происходящее между мной и Ярославом раскусит в один миг.
