— Соня? — слышу над собой взволнованный голос и выныриваю из своих мыслей. — С вами всё хорошо?
Свободин одной рукой зарывается в мои волосы, большим пальцем поглаживает кожу щеки, которая тут же вспыхивает ещё ярче, чем прежде. Я сама вся покрываюсь мурашками и красными пятнами от этой его нежности и ласки. Смущаюсь.
— Да. Со мной всё хорошо, — киваю. — А с вами? Вы хорошо себя чувствуете?
— Да. Волнуетесь?
И на его губах замечаю улыбку. Но более открытую, чем это было вчера в коридоре, где помимо нас было ещё несколько нежелательных свидетелей наших взглядов.
— Конечно. Всё же совсем недавно была операция. И мы все беспокоимся о вас, чтобы вы поскорее выздоровели.
— Нет. Именно вы волнуетесь? Мне нет дела до остальных.
Жестко припечатывает последние слова. И смотрит так, словно давая мне этими словами что-то понять. Я слегка наклоняю голову вбок, смотрю ему в глаза, желая найти ответы на невысказанные вопросы, которые так и норовят слететь с моих губ.
И я хочу сказать, что да, волнуюсь, но… Будет ли это правильным в этой ситуации? Ведь я переживаю за этого мужчину не как медсестра этой клиники, не как та, что ассистировала на его операции. Совсем по-другому. Но стоит ли говорить ему об этом?
Но моё сердце спешит впереди разума, и прежде, чем я успеваю осмыслить сказанное, с губ срывается:
— Да, — а потом, прикусив язык, добавляю: — Как медсестра этой клиники — да, конечно, я беспокоюсь о вашем самочувствии.
И припечатываю уверенно свои слова кивком головы. Неожиданно Егор запрокидывает голову назад и начинает заливисто смеяться. Я же недоуменно смотрю на него, не понимая, что в моём ответе его так развеселило. Я сказала что-то не то?
Через мгновение гонщик прекращает смеяться, но вот улыбка не сходит с губ мужчины, а в глазах сияют такие задорные искры, что я непроизвольно тоже улыбаюсь. Мне нравится смотреть, как он улыбается. Его лицо становится светлее, по-мальчишески непосредственным несмотря на то, что он уже мужчина, а на лице его колючая щетина. Но мне почему-то это нравится. До одури нравится. Так, что сердце щемит.
Неожиданно Свободин наклоняется, и не я успеваю понять, что происходит, как он целует меня в щёку, слегка царапая кожу лица отросшей щетиной. А мне так приятно, что я прикрываю глаза и чуть ли не мурчу.
Он отстраняется, а я распахиваю глаза, не соображая, что происходит и где я нахожусь. Словно в какой-то прострации, в другой вселенной, где есть только мы вдвоём.
Сильные пальцы на моей талии приходят в движение, поглаживая мою спину. То поднимаются вверх по спине, то чертят дорожку вниз по позвоночнику, принося моей коже табун мурашек.
Прикусываю нижнюю губу, чтобы сдержаться и не выдать, насколько мне приятна эта его ласка.
Другая же ладонь гонщика так и ласкает, перебирает пряди моих волос, большим пальцем гладя кожу щеки. Заправляет волосы мне за ухо.
— Не умеешь ты врать, Соня, — качает головой. — У тебя всё на лице написано, маленькая принцесса, — и с этими словами пальцами сильнее впутывается в волосы, тянет вниз так, что мне приходится запрокинуть голову. — И ты очень красивая. Ещё в первый раз это заметил. Веришь, я таких никогда прежде не видел. Очень красивая.
Каждое его слово вонзается мне в сердце. Оно трепещет, бьётся, рвётся наружу. Грохочет так громко, что кажется, сейчас выпрыгнет из моего тела, лишь бы быть рядом с этим мужчиной, который говорит такое, отчего голова кружится и внутри так сладко-сладко становится.
Особенно когда ощущаешь его близость. Касаешься твёрдой груди, мышц. Ощущаешь, какая ты маленькая по сравнению с ним. И что самое странное, чувствуешь, что рядом с ним тебе не о чем беспокоиться. Он не даст тебя в обиду.
Не знаю… Это какое-то наваждение, безумие. Просто рядом с ним отказывают тормоза, и всё вокруг становится таким безликим, ненужным. А рядом с ним всё играет по-другому.
Что со мной?
— Ты мне сразу понравилась. С первого взгляда. Такая красивая девочка. С ума просто сойти, какая красивая, — его руки гуляют по моему телу.
— Егор, — срывается с моих губ.
Неожиданно и резко в наш мир врывается приближающийся посторонний шум. Я вздрагиваю, и дурман в один миг слетает с меня.
Я понимаю и осознаю, где и с кем я нахожусь. И самое чёткое — что я делаю. Осознав всё это, я в испуге пытаюсь отдалиться, но мне едва ли позволяют это сделать. Только прижимают ближе, не давая убежать испугавшемуся зверьку из лап хищника.
Глава 20
Соня
— Успокойся, — твёрдое, решительное возражение звучит совсем рядом.
И я подчиняюсь. Не знаю почему, но подчиняюсь. Меня отпускают всего на долю мгновения, но словно нехотя. Потом берут мою руку в свою, сжимают и куда-то ведут. А я подчиняюсь и иду за мужчиной, словно так и должно быть.
Всего несколько шагов, и мы оказываемся в каком-то тёмном помещении. За мной закрывается дверь. Меня разворачивают и прижимают спиной к двери твёрдым телом. Ещё миг — и моими губами завладевают чужие.
Жадно, страстно, горячо и влажно, словно он очень долго сдерживался, а теперь получил то, что так давно жаждал. Всё происходит остро — на грани. Так, что сводит от напряжения мышцы.
Я не заметила, как руками, пальцами стала цепляться за его сильные широкие плечи. Всё было жадно и вместе с тем нежно. Запредельно нежно. Непозволительно откровенно.
Россыпь поцелуев. Пламя на губах и внутри меня. Тяжелое дыхание губы в губы. Сдавленный стон.
В каждом его движении трепет, но и нетерпение, желание прижаться ко мне сильнее. Движения рук по коже предплечий, скользящие вниз, собирающие мурашки. Он снова обнял меня за талию, сжимая и продолжая целовать, кусать мои губы.
Сильнее за его плечи хватаюсь. Ближе приникаю. У меня волоски на коже дыбом. Пальцами перемещаюсь, зарываюсь в короткие волосы на его затылке. Стону в его губы.
Это какое-то сумасшествие. Что происходит?..
Я как будто горю. Всхлипываю, прикусываю его губу, слыша в ответ рык, и чувствую его руку, которая пробирается под мою рабочую рубашку. Касается кожи — и это какой-то взрыв. Сумасшествие. Безумие.
— Егор, — всхлип-шёпот.
— Какая же ты красивая. Сладкая девочка, — шепчет между перерывами на поцелуи.
Отрывается. Оба тяжело дышим. Прикрыв глаза, соприкасается своим лбом с моим. Сильные руки сжимаются на моей талии.
— Это стоило того, чтобы попасть в аварию, — говорит в самые губы, а они дрожат от его дыхания на моих.
— Не говори так, — качаю головой из стороны в сторону. — А вдруг с тобой что-то случилось бы…
— Переживаешь?
— Да. Очень.
И не в силах совладать со своими эмоциями, тянусь к его шее и крепко обнимаю. Прижимаюсь ближе. Опускаю голову на его плечо, осторожно и медленно водя пальчиками по его обнажённой коже.
А меня крепче сжимают. Утыкаются мне в шею и шумно выдыхают.
— Какая же ты…
— Какая?
— Красивая. Я такую никогда не встречал.
А мне почему-то не верится. Он взрослый мужчина и наверняка видел красивее девушек, а я всего лишь обычная.
— Красивая, — повторяет, будто прочитал мои мысли.
А я учащённо дышу, не могу до сих пор прийти в сознание. Кажется, что это просто сон. И стоит мне только ущипнуть себя, как всё это развеется.
Егор отстраняется, включая свет в палате, но рук с моей талии не убирает, водя пальцами по моей коже.
— Мне нужна твоя помощь. Поможешь? Я, в общем-то, искал тебя, и как хорошо, что мы столкнулись.
— Что-то случилось? — беспокойство сразу поселяется в моей душе. Поднимаю на него глаза.
— Ничего такого. Не переживай. Просто друг принёс мазь от ушибов, и я хотел попросить помочь намазать меня ей. Поможешь? — и смотрит на меня так лукаво, как хитрый кот.
