Кого-то из этих ребят Намджун знал. Не лично. Был знаком с творчеством или слышал о деятельности группы. Он сильно сомневался, что большинство добровольно выбрали такой путь продвижения.
Для дела он должен был оставаться равнодушным свидетелем. Полиция собиралась вычислить схему, по которой деньги от заказчика поступали в агентство (и насколько законно проходила данная процедура), а ещё они планировали убедиться, верны ли слухи про наркотики. Как сделать последнее без лаборатории или хотя бы экспресс-теста, Намджун не понимал, но его и не спрашивали.
Перед самой встречей накрыло сомнениями: куда он лезет, зачем? Рисковать своей репутацией, и ради чего?
Для благого дела.
Он выбрал Хёнджина, предположив, что встретиться с парнем безопаснее, чем с девушкой, да и по-честному, взгляд зацепился за красивое лицо. К тому же, в профайле говорилось, что Хёнджин девственник, а значит от него не следовало ждать напора (теоретически), хотя было непонятно, как ребят по ту сторону готовили к подобным встречам.
С парнем можно поговорить, поиграть в приставку, избежав неловкости — Намджун не собирался заниматься сексом. Он и про поцелуи не думал, однако Хёнджин появился в его жизни и смешал все карты.
Деньги за их первую встречу платил не Намджун — он не вникал, кто и как разбирался с оплатой. От него требовалось отыграть роль заинтересованного клиента, но как проявлять интерес, не оказывая знаков внимания?
Единственное, чего Намджун не ожидал — так это того, что Хёнджин его зацепит. Всем сразу: от невинности, подогретой страхом, до настойчивости, вызванной алкогольным опьянением.
Наверное, он слишком много времени провёл без отношений в относительно спокойном и стабильном ритме жизни, и когда случилась вспышка, вместо того, чтобы отступить, ведомый интересом, Намджун с любопытством, присущим первооткрывателям, двинулся дальше.
За все последующие встречи Намджун платил без сожаления. Это была его инициатива — сначала помочь Хенджину, не дать ему попасть в руки кого-то более искушённого, сохранить неприкосновенность и право выбора, а потом что-то пошло не так, и благие намерения привели в квартиру Намджуна Чимина.
До Хёнджина Намджун даже ни разу не целовался с парнями, что уж говорить о чем-то большем. Он просто сотрудничал с полицией, а потом действовал исходя из собственных интересов и напоминал себе об этом всякий раз, когда хотелось зайти дальше дрочки или поцелуев.
Почему он не рассказал Хёнджину сразу? Потому что пока дело не закрыли, он не мог разглашать детали. Тогда в ходе бюрократической волокиты из категории свидетеля Хёнджин бы перешёл в подозреваемого и соучастника, а Намджун не для того переводил деньги, чтобы напрасно рисковать. Он хотел помочь, а не навредить.
Конечно, секреты всё усложняли. У Намджуна было достаточно денег, но он предпочитал платить за ужин, шопинг или отдых, а не за чувства.
У Хёнджина был выбор. Но пока они встречались по контракту, и Хёнджин думал, что не может отказать, Намджун просто ждал, пока не грянул гром.
Когда Хёнджин по ошибке попал на закрытую тусовку вместо того, чтобы приехать к Намджуну — подтвердилась теория полиции про наркотики. Фигурантами стали слишком важные шишки из разных сфер, потому за огромные деньги дело прикрыли, обрубив попытки добиться правды или справедливости. Впрочем, ничего удивительного: подобное становилось достоянием общественности, только если чьи-то миллионы мешали зарабатывать кому-то миллиарды.
Намджуну не было дела до грязной внутренней политики и междоусобиц в полиции и верхах. В тот вечер он собрал фуллхаус, ткнув контрактом представителей JYP Entertainment. Из-за оплошности водителя в нем были нарушены сразу несколько пунктов. Намджун не получил оплаченную услугу к назначенному времени. Машину, в которую сел не Хёнджин, развернули на пол-пути к компаунду, но даже так неизвестные люди подобрались слишком близко к личной информации. Не хватало только, чтобы кто-то из обычных ребят узнал, какими способами предпочитал встречаться Намджун. Хоть контракт подписывался с обеих сторон, Намджун не верил в подобные совпадения. Это не паранойя, на его плечах лежала большая ответственность, а репутация дорого стоила.
Пока Хёнджин отсыпался, приходя в себя, Намджун успел проконсультироваться с юристом. Он общался с представителями компании Хёнджина по телефону, но в присутствии своего адвоката. Диктофон записывал каждое слово. Намджун не собирался угрожать, но ему не оставили выбора.
Конечно, на тусовке оказались его знакомые, с которыми негласно рекомендовалось поддерживать отношения по правилам закрытого сообщества. Их сложно назвать друзьями, они помогали и делились информацией за большую плату, с ними приходилось вести разговоры, напоминавшие шахматные партии.
Хёнджину повезло, Намджун вовремя связался с одной из таких «подруг». Его передёргивало при мыслях, что бы сделали с Хёнджином в том номере, и какого хрена он вообще там оказался!
Как можно было допустить подобную ошибку? Это не оплошность, а катастрофа!
Намджун бы мог придать дело огласке, засудить компанию, потребовать выплатить компенсацию за причинённый моральный ущерб. Он мог устроить грандиозный скандал даже в узких кругах, ведь что было хуже потери лица перед элитным сообществом? Но вместо этого он захотел, чтобы бан Хёнджина закончился, и его больше никогда не привлекали к подобной деятельности.
Адвокат — старый приятель Намджуна, часто выручавший в скользких ситуациях — вёл переговоры с юристами JYP Entertainment, и по итогу добился частичного возврата денежных средств, ловко маневрируя обязательствами обеих сторон, прописанными в контракте.
Намджун не думал о деньгах, все его мысли возвращались в тот момент, когда он подхватил на руки бессознательного Хёнджина и прислушался к биению сердца, низко наклонившись в попытке уловить дыхание.
Быть честным с собой значило признать, что симпатия давно переросла в нечто большее, только Намджун не мог переспать с Хёнджином, пока тот думал, что это работа.
И несмотря на свои положение, состояние и статус Намджун не был уверен на все сто, что Хёнджин с ним откровенен, а не играет прописанную руководством роль. Как оказалось, доверия в их отношениях не хватало, пока Намджун платил по тарифу и ожидал подвоха.
Он не признавался самому себе, что привязался. Втянулся настолько, что позволил Хёнджину перебраться в свою постель и постепенно завладеть сердцем.
Пока они не общались, и юристы решали проблемы, Намджун погрузился в работу — так проще всего избавляться от назойливых мыслей. Он репетировал с большей отдачей, часами зависал в студии и возвращался домой на короткий сон. За Мони присматривала помощница, Намджун даже подумывал перевезти его к родителям, чтобы не подвергать стрессу, но не сделал этого, передумав в последний миг. Оставаться в квартире одному не хотелось, как бы эгоистично это не звучало. Иногда вместо того, чтобы быть хорошим для всех, Намджун оставался человеком, которому требовалась компания и молчаливая поддержка верного друга.
— Вы что, расстались? — спросил Чимин, опустившись на диванчик рядом.
Из-за раздавшихся размеров Намджуна сидеть вместе было тесно и немного непривычно.
Намджун задумался, решая, как лучше ответить. Основной прогон закончился ещё четыре часа назад, и чтобы не возвращаться домой, он завис в студии.
В отличие от Мони Чимин не умел молчать.
— Серьезно? Он что, идиот?
— Не оскорбляй, — на автомате отозвался Намджун.
— Правда — это не оскорбление! Твой — уже бывший парень — точно идиот.
Какого бы результата не ожидал Чимин, но его слова вызвали улыбку.
— Мы поссорились, — поправил Намджун.
— А я предупреждал, что у твоего красавчика скверный характер!
— Мне ты ничего не говорил.
— Конечно! Я предупреждал других, что нам придётся разгребать последствия.
Засмеявшись, Намджун повернулся к Чимину.
— Всё так плохо? — Чимин выглядел по-настоящему участливо. Опустил плечи, заглянул в лицо, сочувственно сведя брови.
