Инга кивает. Она не глупа и это мне тоже до определенного момента подходило. Пока я мог трахать ее, ничего не отдавая взамен, и чувствовать, что держу за волосы, что я сверху.
“Отмороженный ты идиот”, - как на заезженной пластинке звучит в памяти голос Мурата: “Риск должен быть оправданным”.
Я помню как друг мне после первой ночи с Архиповой это сказал. Я тогда лежал в постели голый, только простынь на яйца натянул из уважения. Я был расслабленный и пьяный и чувствовал себя как после прыжка с парашютом — чистый адреналин.
Я кайфовал от того, что прошел по лезвию ножа и не сорвался.
— Когда-нибудь ты проиграешь, — я отклоняюсь назад, снова фокусируюсь на Инге.
На пару мгновений у меня возникает чувство, что я забыл как произносить слова. Потому что Инга повторяет мне ту же самую фразу, которую сказал тогда Мурат.
Бах! Горничная ставит перед Ингой стакан с кофе и бутылку коньяка. Да, эта стерва не раз хлестала при мне алкоголь за рулем.
Дочь чиновника же.
И мне это нравилось.
Сейчас я готов себя за это съесть. Инга отставляет бутылку в сторону. Смотрит мне в глаза, а я пялюсь на ее сочные губы.
Она легла под меня, прогнулась. Но она еще не сказала последнего слова — печонкой чую.
— Сафонов, ты знаешь, сколько человек хотят тебя… — она делает многозначительную паузу, прихлебывает кофе. — Натянуть на британский флаг? Порвать в клочья?
— Ха-ха-ха… — как будто бы я не знаю.
— Ты думаешь, что можешь и дальше всех крутить на своем… — она смотрит мне в пах, так что пропущенное слово становится очевидным.
И это мне нравится. Не люблю когда девочки сквернословят. Хотя я лукавлю. Я не против мата в постели, но не во время переговоров, а мы сейчас с Ингой важные вещи обсуждаем.
— После того, что ты отмочил под Воронежем…
Скалюсь. Считаю этот самый Эдуард и его дружки заслуживали такого ответа. И у меня еще толком не хватило ни времени, ни сил чтобы всех гадов вытащить на свет.
Инга приподнимает голову.
— Ты уничтожил серьезного человека, — речь про друга Эдуарда, из которого Мурат информацию выбивал и неосторожно разбил ему о стол голову.
Сжимаю ладони так, что вены вздуваются.
— Он хотел продать в рабство моего сына.
Инга тоже наклоняется вперед. Мы как две волны, схлестнувшиеся в поединке.
— Что если тебе отомстят?
Я чувствую как скалюсь.
— Подпиши контракт, — я вижу только как шевелятся ее губы, а слов практически не различаю, потому что во мне растет сопротивление.
Подачка. Протекция. За которую я в свою очередь уже подставлю ее папаше собственный зад.
Поднимаюсь из кресла.
— Спасибо за поздравления! — поправляю полотенце на шее. — Я бегать.
— Сафонов! — слышу позади. — Знаешь, чего мне стоили эти бумаги?!
Думаю дофига. И это была напрасная трата времени. Я из тех, кто сумеет себя защитить, если Инга собирается махать передо мной своеобразным бронижилетом, то пусть убирается. Сжимаю правую руку в кулак и смотрю на разбитые костяшки пальцев, которые уже и не заживают.
Я не боялся никого и никогда.
— Я беременна, — доносится в спину и я сглатываю.
Разворачиваюсь медленно-медленно. Черт!
Растираю ладонями глаза. Фак! Да, мы же с ней пару раз без защиты трахались, но стерва уверяла, что пьет таблетки, а я был пьян и использовал до этого на нее всю пачку презервативов.
— Я буду сохранять беременность, а папа… — она сжимает губы. — Отца ребенка. Сафонов, у тебя теперь есть семья.
Только вот я не давал согласие на это.
Она меня обманула.
— Я хочу видеть документы от врача, — говорю ей, хотя и понимаю, что у Инги, даже если она и соврала, комар носа не подточит.
Мне просто нужно подумать.
Разворачиваюсь и продолжаю шагать вперед.
— Возвращайся с подтверждением, что ребенок мой, — я слышал вроде бы еще при беременности можно сделать генетический тест. — И забери подарок. Владик не твой и никогда не будет твоим!
Дохожу до бассейна.
Настроение ниже плинтуса. Не думал, что смогу проиграть ей. Но хуже не сам этот факт, а то, как Инга подкопалась ко мне — воспользовавшись тем, что я потерял голову от нашего с ней улетного секса.
Позади вдруг отворяется дверь. Холод тянет по ногам.
— Ты почему еще здесь? — злюсь так, что порвать кого-нибудь готов, но, черт побери, что бы там ни говорил Мурат, я никогда не трону беременную женщину. — Я же сказал тебе уходить…
Разбегаюсь по мостику. Надо смыться от Инги, а то могу начать херню творить.
Шаг, другой, третий…
В уши прорывается тонкий звон бьющегося стекла, а потом что-то врезается в шею. Как укус комара. Как укол.
Фак.
***
Эльвира
Я подхожу к кромке бассейна. Сафонов плавает в жидкости, а в шее у него торчит то, что я видела только в передачах по Дискавери про охоту в саванне. Кто-то выстрелил в олигарха транквилизатором!
Пару мгновений я сомневаюсь в разумности того, что я собираюсь сделать. А потом делаю шаг, другой, третий. Как и Сафонов несколько минут назад.
И прыгаю в воду.
Я уже второй раз выручаю его у стихии.
Сафонов тянет меня на дно. Он как мешок с картошкой, которому очень хочется захлебнуться.
Я делаю все, чтобы перевернуть олигарха на спину. Зачем? Вот не могу найти этому объяснения. Наверное, у него есть Влад и мне жалко ребенка.
Но это уже не джакузи. Кажется, мы рискуем утонуть оба.
— Помогите! — мой крик отражается от стен.
Вдруг вбегает какая-то белобрысая девица и охрана.
Сафонова помогают достать из воды.
— А это кто такая? — говорит блондинка, когда я подплываю к бортику.
Смотрю на нее снизу вверх и это положение мне очень не нравится. Не нравится огонек в глазах девицы, стоящей у бортика. Мне кажется, еще чуть-чуть и она толкнет меня обратно в воду.
— Эльвира Айдарова, — хватаюсь за железные поручни.
Блондинка смотрит на меня с нескрываемой ненавистью. Указываю взглядом на Сафонова.
— Мне кажется, что он воды наглотался.
И блондинка освобождает мне путь, бросается к Сафонову. Олигарх хрипит, а все вокруг просто толпятся.
— Врача! — распоряжается блондинка и отступает. — И найдите того, кто стрелял!
Ну а я склоняюсь над Валерием и слышу топот ног. Не знаю, как они вообще могли допустить такое. Вот эта армия, зачем она ему нужна, если ни спасти, ни защитить у них не получилось?
Пока врач прибежит, будет поздно. Я уже вижу, что Сафонов посинел. Вынимаю и выбрасываю ампулу из его шеи, не задумываясь над тем, кому пришло в голову сейчас стрелять в олигарха, переворачиваю его на спину, наваливаюсь сзади, давя под ребра, что есть силы.
Должен же он теперь выжить после стольких потраченных мной сил!
Вода из легких выливается сама, но Сафонов все еще не дышит. Или же я этого не чувствую.
Прошу помочь перевернуть его на спину. Давлю в область солнечного сплетения. Мне не наплевать в отличие от всех этих людей, выживет хозяин или нет.
Идиотское чувство, как будто мы не договорили.
И премерзкое чувство предательства. Я видела как эти люди действовали до. Они профессионалы, а сейчас как будто отступились.
С силой жму на грудную клетку.
— Ты что делаешь?! — звенит в ушах голос блондинки.
А ты что, убить его собираешься?
Наклоняюсь к губам Сафонова, вывожу нижнюю челюсть как учили еще на курсах первой помощи при больнице, вталкиваю воздух в его легкие и… чувствую нечто новое, необычное.
Точнее, не то чтобы…
Сафонов пытается мне ответить на то, что счел поцелуем.
Да он совсем обалдел!
Даже так, под транквилизатором, а я думаю, лекарство, которым стреляют в шею именно он и есть, Сафонов неплохо целуется.
Задерживаю дыхание. Вот даже не знаю, с одной стороны я рада тому, что он цел, с другой в таком состоянии мне жалко его прерывать, а с третьей… мне нравится. Мне странно себе в этом признаваться.
