— Зачем?
— Ну… — Рагнар поскреб огненную шевелюру, — мужики хотели с ней поразвлечься.
— «Мужики»? И ты тоже? — Матильда свирепо прищурилась.
— Нет-нет, что ты, дорогая, — залебезил тот.
Матильда перевела на Виолу вопрошающий взгляд.
— Нет, Рагнар в этом не участвовал, — поспешно заверила Виола.
— Вот, значит, как. — Матильда снова принялась за чистку грибов. — Получается, Бьорн тебя спас?
— Угу, только сперва он меня и похитил, — проворчала Виола.
Она взяла нож и опять начала кромсать хрустящий кочан.
— Да не налегай ты так! — не вытерпела Матильда. — Смотри, указательный палец должен быть сверху на рукояти. Вот, правильно. Теперь двигай ножом вверх-вниз, не отрывая кончика от доски.
Виола послушалась, и дело пошло на лад.
Тем временем солнце поднялось высоко над горами и начало припекать. Рагнар и Бьорн скинули рубахи на землю, оставшись в одних штанах. Виола тайком поглядывала на лоснящиеся от пота тела, и ей почему-то вспомнилась баня… и губы Бьорна — горячие, мягкие, упругие. В горле пересохло, и Виола попыталась сглотнуть. Не получилось. Она поймала взгляд Матильды. Та понимающе улыбнулась. Виола смутилась и опустила глаза.
Покончив с последним кочаном, она сгребла капустную стружку в ушат.
— Я все, — сообщила она.
— Вот и славно. — Матильда с одобрением кивнула. — Останетесь с нами на обед? Бьорн?
Тот обернулся, утирая лоб.
— Останемся, почему нет. Что скажешь, Виола?
— Хорошо.
— Поможешь накрыть на стол? — Матильда встала со скамьи и, подхватив миску с грибами, направилась в дом.
— Конечно, — Виола поднялась, прижала к себе ушат нарезанной капусты и поковыляла следом.
— Помочь? — поинтересовался Бьорн.
— Не надо, — буркнула она.
После яркого солнца в избе царил прохладный полумрак. Миновав сени, Матильда с Виолой вошли в комнату. Обстановка напоминала жилище Бьорна — накрытые шкурами сундуки, полки с посудой и утварью, стол, лавки и три кровати за занавесками. Над каменным очагом булькал котелок, пыхая ароматным паром из-под танцующей крышки.
— Ставь сюда, — Матильда кивнула на невысокую скамью.
Виола взгромоздила на нее ушат. Ну и тяжеленный, чуть руки не отвалились!
— Гисла! — гаркнула Матильда, и из-за полосатой занавески высунулась огненно-рыжая девчоночья голова. — Ты чего за ухой не следишь, зараза такая! Вон, у тебя выкипает все!
— Ой! — пискнула Гисла и выскочила из-за полога, таща за собой большую тряпичную куклу.
— Одни игрушки на уме! — Матильда отвесила ей легкий подзатыльник. — Кто тебя такую замуж возьмет?
Девчонка шмыгнула носом, схватила деревянную ложку и принялась энергично размешивать содержимое котелка.
— Да хватит уже, все сварилось давно, — проворчала Матильда, отпихивая дочь от очага. — Зови брата, мойте руки — будем обедать. Сегодня накроем во дворе — уж больно денек погожий выдался.
— Хорошо, мам.
Девчонка проскользнула мимо Виолы, бросив на нее любопытный взгляд. Виола невольно ей улыбнулась.
— Кстати, тебе ведь понадобиться еще одежда, — заметила Матильда, нарезая хлеб. — Потом что-нибудь подберем.
— Спасибо, ничего не нужно. Сегодня утром от ярла притащили целый сундук барахла.
— Ну так чудно же! — Матильда взяла с полки плетеную корзинку и сложила в нее хлебные ломти. — Видишь, если ты и впрямь родишь ему наследника, то он осыплет тебя подарками. Возьми там посуду на полке.
Виола достала шесть глиняных мисок и вынула из ящичка деревянные ложки.
— Мне не нужны никакие подарки, — возразила она. — Мне и так прекрасно жилось в замке отца.
— А теперь все переменилось, и чем быстрей ты с этим смиришься, тем лучше для тебя самой, — пожала плечами Матильда.
Она стащила с гвоздя две клетчатые прихватки и сняла с огня котелок.
— Возьми хлеб и лук. Идем.
Когда Виола и Матильда разложили на столе нехитрую снедь, с крыши спустились Бьорн и Рагнар. Они умылись в стоящей под домом бочке с водой и вновь надели рубахи.
Все уселись за стол.
— Эх, кишки сводит от голода. — Рагнар схватил очищенную луковицу и с хрустом откусил половину, не обращая внимания на брызнувший из нее сок. — Сожрал бы сейчас целого кабана.
— Я не сомневаюсь в твоих способностях, дорогой муженек, — пробормотала Матильда, озираясь по сторонам. — Где же эти треклятые дети? Гисла!!!
— Уже идем! — раздался тоненький голосок, и через несколько секунд из-за плетня показались отпрыски.
Гуннар тащил в руках лукошко свежей рыбы. Он увидел Бьорна, и его конопатое лицо расплылось в радостной улыбке.
— Дядя Бьорн! — Поставив корзину на траву, он подбежал к Бьорну и забрался к нему на колени.
— Гуннар, отстань от дяди Бьорна, — сурово нахмурилась Матильда. — Дай ему спокойно пообедать.
— А ты сразишься со мной на мечах? — с надеждой спросил мальчишка.
— Конечно, — усмехнулся Бьорн. — Но сперва ты должен съесть все, что у тебя в тарелке. А то гляди, какой ты дрыщ — соплей перешибешь
— Ладно, — согласился Гуннар, слезая с его колен.
Он уселся на лавку, и все принялись за еду. На свежем воздухе разыгрался зверский аппетит, и Виола за обе щеки уплетала ароматную уху, закусывая хрустящим хлебом.
Если бы не ярл с его дурацкой затеей, то жизнь казалась бы вполне приятной. Виола даже немного позавидовала Матильде. Видно, что хоть та и ворчит на мужа и детей, но любит их, и они отвечают взаимностью. Простой быт, посильная работа, близкие рядом — что еще нужно для счастья? Виола вздохнула и отправила в рот очередную ложку горячей похлебки.
— А ты новая жена дяди Бьорна? — поинтересовалась Гисла, и Виола вздрогнула от неожиданности.
Дети глазели на нее с невинным любопытством. Она посмотрела на Бьорна и смутилась, столкнувшись с теплым взглядом его ярко-синих глаз.
— Нет, — ответила она.
— А почему? — не унималась Гисла. — Ты такая красивая.
— Тетя Альвейг была красивее, — буркнул ее брат.
— Гуннар! — рявкнула Матильда. — Закрой рот и ешь молча!
— Ну, мам! Как я буду есть с закрытым ртом?
— Сейчас как огрею ложкой по лбу — мигом научишься!
Дальнейший обед прошел в непринужденной болтовне о сельских делах. Когда на столе не осталось ни крошки, Гуннар первым подхватился с места.
— А теперь — сражение на мечах!
— Ну что ж, сейчас узнаем, воин ты или никчемный мешок костей.
Они подошли к поленице и, выбрав себе пару крепких сучьев, принялись фехтовать ими, словно мечами.
— Давай, Гуннар, намни ему бока! — пробасил Рагнар, поднимаясь из-за стола.
Мальчишка отчаянно наседал, прыгая вокруг Бьорна, как бешеный кролик, но тот без малейших усилий отбивал его атаки.
— Ну-ка, щенок, покажи что умеешь! — подначивал его Бьорн. — Чему я тебя учил? Вот так, молодец! Очень хорошо!
— На! Получи! — азартно повизгивал Гуннар, пытаясь ткнуть противника палкой. — Вот тебе!
Между тем, Гисла ушла в дом, а Рагнар притащил ушат воды, и Матильда принялась мыть в нем посуду. Виола, чтобы не сидеть без дела, вызвалась вытирать миски и ложки льняным полотенцем.
Стук деревяшек все не смолкал, хоть Гуннар и заметно выдохся. Но вот он сделал отчаянный выпад, и «оружие» Бьорна вылетело у того из рук. Он явно поддался, но малец этого не заметил.
— Ну ты и шустряк! — выпалил Бьорн. — Я сдаюсь! Ты же не станешь убивать безоружного?
Гуннар застыл в нерешительности, но в этот момент Бьорн схватил с поленицы другую палку и шутливо ткнул ею мальчишку в грудь.
— Запомни, Гуннар, никогда не останавливайся посреди боя, пока не убедишься, что враг окончательно повержен, — сказал он.
— Хорошо, дядя Бьорн, — расстроено протянул парнишка.
— Ага, попался! — Бьорн схватил его на руки и принялся подбрасывать в воздух.
Гуннар, тут же забыв о своем поражении, залился радостным смехом.
— Скучает, — глядя на них, сказала Матильда.
— Кто? — не поняла Виола.
— Бьорн по сыну своему.
