– Неужели совсем плохо она с девочкой обращалась? – процедил я сквозь зубы.
– Если ты про била там или орала, то нет вроде, такого не слыхал. А просто не замечала, пустое место она, хоть что Женька сделай. Она и училась на отлично, и спортом занималась, и олимпиады по всяким предметам, и кругом места первые – похрен. А потом какая-то сердобольная падла нашептала Женьке, что она приемная. Всегда же такая найдется, сами знаете.
– Угу, знаю, – поддакнул я мрачно.
– Лет восемнадцать ей тогда было вроде… школу уже точно закончила, помню, – задумался на секунду Колька, припоминая, а я ловил каждое слово. – В общем, видать это как-то сорвало девчонку, и вышло у них в итоге кое-что хреновое. У Лариски появился жених, какой-то там очень перспективный парень постарше из достойной любимой дочурки семьи. Идеальная партия, и все такое. Уже даже к свадьбе начали готовиться, и тут бабах – всех ставят перед фактом, что ни черта этот хороший мальчик на Лариске жениться не хочет. И не просто не хочет, а они уже с Женькой тишком расписались, прикинь?
– То есть Ворон…ова увела мужика у сестры своей? – удивился я. Хотя чему удивляться? У везучего засранца были глаза на положенном месте, и они видели Евгению. Этим все сказано по-моему.
– Ну там уж хрен знает, она его увела или он к ней сам полез. Вот как по мне – мужчина же не баран, чтобы его уводить, хоть и думаем мы временами членом. Но если сунул его куда – не будь чмом и не тыкай потом пальцем на женщину, мол я ни при чем, она сама на стояк случайно энное количество раз упала, – пожал плечами, чуть презрительно скривившись, Колька. – Скандал приключился страшный, истерика у Лариски, она же отказа раньше ни в чем не знала у родителей, а тут такое. А что уже сделаешь? Вроде бы смиритесь все и живите дальше, а нет. Лариска взяла и наелась таблеток, и откачать ее не смогли – умерла.
Я так и застыл. Вот это уже ни разу не шуточный поворот.
– Дальше все окончательно вразнос полетело. Мать приемная Женьку прокляла и выгнала, сказала что видеть больше никогда не хочет и лучше бы это она… С муженьком этим тоже они разошлись сразу, уж не знаю почему. Вороновская бабка встала на сторону Женьки, мол, невестка сама виновата, годами одну дочь ни в хер не ставила, а вторую в жопу целовала – и вот результат. Разосрались они вдрызг и до самой ее смерти не общались даже. Женька поначалу пыталась прощение вымолить, очень убивалась из-за сестры, не хотела такого, не ожидала, мол. А потом пропала. Несколько лет я ее не видел, но потом появилась опять, уже такая, как сейчас – мрачная, глаза как лед, слова лишнего не вытянешь и пофиг ей все вокруг.
Я сидел, притрушенный новой информацией, пока молчаливый Серега снова не подал голос.
– Ну это… приехали мы.
– Спасибо, мужики, – заторопился я, протягивая руку для прощания. – Коль, увидимся!
– О, наш во всех смыслах героический Сойка объявился! – встретил меня дружный гомон оперов и ржач. – Давай, рассказывай чего ты за один вечер поначудить успел!
Еле отбился от попыток попытать меня насчет ночных событий (всех, причем, вот же трепачи глазастые у нас работают) я забрал свою сумку, обнаружив там носки с трусами и шампусик с фруктами и конфетами вперемешку, что туда наверняка закинула второпях моя Льдина, ключи и поехал домой вещи собирать.
И снова мне дико повезло, потому что мама как раз собиралась на какую-то там выставку со своим новым поклонником Аркадием Петровичем. Мне только и нужно было дождаться пока они отчалят, старательно делая вид, что в упор не замечаю скрытых молний, которые крайне многозначительно мечут мамины очи, обещая мне неминучий допрос с пристрастием. Короче, лица желающие припасть к чьей-то там творческой гениальности отбыли с жилплощади, а я принялся спокойно и неторопливо собирать и таскать в тачку барахло. Накатал родительнице записку и уехал, когда уже вечереть начало, прекрасно зная, как мне прилетит за вот такой «переезд по-английски», но это же потом, а сегодня у меня первая ночь под общей крышей с моей Вороной. Ну, по факту вторая, но уже совсем в ином качестве. Заскочил в магаз, закупился продуктами, овощами да ножками Буша. Если твоя дама не повелась на игристое, сладости и фрукты, попробуй приманить на сытный ужин.
Но вернувшись, я обнаружил перед подъездом кучу какого-то паленого тряпья, а внутри воняло гарью. На входной двери квартиры обнаружил пятно копоти, на площадке – горелые ошметки. На кухне окно настежь и дубак, не май же месяц. Че за херня-то?
Дома Вороны опять же не оказалось, и я озадачился где же ее носит, темно уже вообще-то. Прошло еще что-то около часа, которые я потратил на разбор своих пожитков, помывку быструю холодильника перед запуском, инвентаризацию посуды, потом проверку исправности доставшейся мебели, прежде чем входная дверь хлопнула. Тихие шаги, у меня вдоль хребта опять мураши толпой, член сходу натянул спортивки, а морду неумолимо растянуло в дурацко-счастливой лыбе, сердце загрохотало-заныло в предвкушении.
И херакс мне по голым нервам захлопнутой дверью!
Что за нахер, Ворона?! Что. За. Нахер?!!
Глава 14
Ворона
Несколько минут я просто стояла посреди комнаты и бездумно смотрела перед собой, успокаивая расходившиеся нервы. Нет, не от внезапного появления в квартире Сойкина, не до того сейчас. Сам факт, что формула «мой дом-моя крепость» уже больше не являлась правильной и рабочей, почти ошеломлял. Опять же, не из-за Михаила. Как раз от него, при всем, установленном опытным путем, воздействии на мое душевное равновесие, я угрозы не ощущала. А вот от осознания, что больше нет у меня своего угла, на который никто не может покуситься, пожелать отобрать себе, принуждая выметаться, стало худо. Ну да, придя домой сегодня, я обнаружила тут безопасного Сойку с дурацким заявлением о том, что он тут теперь живет, но ведь со всей отчетливостью представила, что это мог быть и кто-то другой, совсем не с мирным намерением достать меня своими подкатами в будущем. А это неожиданно очень страшно.
Просто я так давно уже, кажется, потеряла все, свыклась с этой мыслью, жить с этим научилась, а теперь, оказывается, что снова есть что терять. Как этому противостоять? Как быть с тем, что идиотским поджогом тряпья прихвостни Бариновой в следующий раз могут не ограничиться? Что запросто могут подстеречь и по башке битой дать исподтишка, и никакая подготовка Орионовская тут мне не в помощь. Или вовсе вскрыть квартиру, пока сплю, и сделать… да что угодно. Я ведь одна. Хотя…
Пристроив скалку на тумбе и скинув куртку, вышла из комнаты и пошла по коридору, ориентируясь на звуки какой-то возни на кухне. Застала Михаила как раз ловко расчленяющим здоровенный окорочок на части, а на плите как раз грелась сковорода с маслом.
– Как долго ты тут планируешь жить? – спросила его в лоб, точнее в широкую спину. Уточнять, как он в принципе стал моим соседом, смысла не видела – понятно же, что это Колька сдал, а как они пересеклись – уже мелкие частности.
– А ты меня уже выгнать захотела? – оглянулся Михаил через плечо, хмуро глянув в глаза. По-моему, подобное выражение на его вечно осененном улыбкой лице я вижу впервые.
– Как раз наоборот.
Сойка положил нож и развернулся ко мне весь, как-то сразу расслабляясь и расплываясь в привычной улыбке.
– Так и знал.
Где-то в окрестностях сердца странно защекотало-распушилось от этой его улыбки и того самого плотоядно-дразнящего взгляда, на вызов в котором я уже однажды… Стоп!
– Вряд ли. Я не против твоего заселения совсем не по той причине, что у тебя сейчас наверняка на уме, – как можно суше заметила я.
– Прежде чем задать сам собой напрашивающийся вопрос «а по какой же» хочу тебе напомнить, что вчера поначалу ты тоже делала вид, что я тебя вообще никаким место не интересую. Собираешься и дальше придерживаться той же политики? Я не против, учитывая чем это в итоге кончилось, просто уточняю, чтобы не тупить в нужных моментах. – Как же трудно не отвести глаз, выдавая собственную неспособность заблокировать эту его суперспособность какую-то прикасаться провокационно даже не взглядом – мыслями порочными.
