— То есть вы заставили их отца составить этот договор… чтобы вызвать меня?
— Не совсем. Я сказала, что от него власть перейдет только к трем — братьям и тебе. Или никак. А уж как он это составит меня особо не заботит. Бумажки, договоры, это мужские игрушки, — как-то в руках у богини материализуется бокал с красной жидкостью, и она выпивает его до дна.
— Но зачем?
— За этим я и позвала тебя. Ты должна понимать. Их род единственный из мною сотворенных, кто до сих пор мне служит и вообще выжил. Но они прокляты, так что в роду рождаются только мужчины, и договор приходится заключать с ними. Отец за сына, потом сыновья за внуков, те за правнуков и так до бесконечности.
— Прокляты, — я даже не спрашиваю, просто повторяю дурацким эхом.
— Их проклял Сет, ты видела его облик.
— Ага… а он же бог войны?
— Он бог хаоса. Милая, наш мир состоит из двух энергии. Жизни и смерти, хаоса и порядка, разрушения и создания, любви и ненависти. И каждая человеческая душа творит либо одну, либо другую. Люди живут на двух энергиях. Когда вам нужно защищаться вы живете на тьме, когда вы занимаетесь любовью — вы живете на любви. Вы обладаете еще и редчайшей способностью — ваши души создают эту энергию вокруг вас. И только боги живут на одной. Боги, как и демоны и все остальные невидимые существа этого мира питаются от людей. Мы не можем без вас, без ваших душ.
— Вы все энергетические вампиры? — Я сначала спрашиваю, а потом вдруг понимаю, что то, что я сказала, наверное, унижает её статус богини. Но Хатхор не обижается, а просто пожимает плечами.
— Называй это как хочешь. Сделка простая — вы творите энергию, даете ею нам, а мы взамен даем вам что-то другое. Мы творим магию, мы делимся знаниями и мудростью, мы спасаем ваши жизни. И я богиня любви. Моя сделка, мое служение всегда связано только с любовью.
— А Сет бог разрушения, — шепчу я.
— Верно. Загон людей очень маленький. Вас немного, и большинство не хочет служить богам. Мы сражаемся за людей, за каждую душу, за каждого верного слугу. Сет проклял род моих приспешников потому, что мужчины они… ближе к войне чем к любви. И так было испокон веков. Мы женщины создаем любовь, вдохновляем, рожаем, жертвуем. Это наша сила. И Сет знал, что рано или поздно, мужчины, что будут получать от меня власть станут воинами его идей. Сначала все было нормально, но с каждым новым поколением они становились все более жестокими. Когда я ощутила энергию этого, нового поколения я поняла, что в них слишком много тьмы. Они больше не могут быть моими наместниками.
— Но почему? Они вроде бы не убийцы, не злодеи. Они хорошие люди, я знаю это.
— Ты не всё знаешь. И это хорошо. Но в них слишком много жестокости, в том числе той, которую они оправдывают высокими чувствами. Любовью друг к другу, или к тебе, или к отцу. А это то, чего я не могу выносить.
Я не совсем понимаю её слов.
— Это типа больший грех если оправдываться?
— Нет, это то, через что я прошла сама.
— О чем вы?
Она немного откидывается на стуле и поднимает голову, будто погружаясь в мысли и воспоминания.
— Однажды, когда миром правили те боги, о которых ты, наверное, даже не слышала. Моего отца пытались сместить с трона люди. И мой отец попросил меня ему помочь. Я так разозлилась на этих неблагодарных тварей, потому что отец всегда следил за солнцем, так заботился о том, чтобы им было тепло, чтобы у них был урожай, он тратил столько сил на это, всю энергию что получал от них от тратил на них же. Он был апостолом любви. Это сейчас солнце греет вас без всякой помощи, но тогда оно бывает слишком. Холодным и люди не могли выращивать урожай. Только с его появлением люди смогли наконец-то заниматься земледелием. И чем отблагодарили? Попытались его убить. И тогда, чтобы спасти его, я приняла в себя тьму — совсем немного. Но этого хватило мне, чтобы стать богиней хаоса Сехмет. Я была чудовищем с головой львицы. Как ты думаешь, почему мне дают все время красного вина?
— Ну вы богиня алкоголя. Секс-наркотики-рокн-ролл, как мне однажды про вас сказали… — Господи, что я несу?
— Нет, я не богиня алкоголя. Это напоминание. Когда я стала чудовищем, я чуть не истребила весь человеческий род. Мой отец молил меня о том, чтобы я пощадила людей, но тьма слишком захватила меня. Она всегда так действует. Как змеиный яд — медленно и неумолимо туманит рассудок, и ты не отвечаешь сам за себя. Как я и сказала, бог живет только на одной энергии. И я стала жить на энергии тьмы. Мой отец вместе с другими богами придумали, как меня излечить. Они разлили по земле красный хмель. Я подумала, что эта кровь и выпила. Оказалось, это был алкоголь. Я захмелела, успокоилась и отец своей любовью, смог вернуть меня в прежнее состояние. А люди приносили мне вино в моих храмы, чтобы я пила его. Чтобы я помнила то время, когда поддалась тьме, ради спасения отца и стала чудовищем, что лишало других детей их отцов. Как любила человеческую кровь. Как ты думаешь? Что дает больше всего энергии любви, из того, что делает человек?
— Секс? Ну это сексуальная энергия, магическая, все такое. Я слышала, да и зачатие новой жизни, кровь девственниц.
— Он дает энергию любви да, много, но это один её уровень Секс — это легко. Есть самый сложный, и самый мощный уровень, там, где человек творит то, на что не всякий бог способен. В ваших, современных религиях много об этом говорят. Ну же, Кристина?
Я не знаю, что ей ответить. На языке вертится ответ, но он кажется мне глупым.
— Ну же? — поднимает она голос.
— Прощение, — отскакивает у меня от зубов. — Прощать сложно.
— Верно, — она снова улыбается. — Прощать сложно, как и того, кого ты ненавидишь так и того, кого любишь. И второе сложнее вдвойне. Тем более в прощении есть истинная любовь, ведь только так можно увидеть и принять человека со всеми его злейшими пороками. А теперь вспомни своих мужчин и скажи мне — умеют ли они прощать?
Я задумываюсь, Макс возможно да, а вот Виктор… он сначала пришьет, а потом простит за испорченную от крови врага рубашку.
— Не знаю, думаю нет.
— Верно. Не умеют, но, кроме этого, в них слишком много зла, я знала, если они вдвоем обретут единую силу как мои наместники — они используют её во тьму. А мне нельзя этого допустить. Если наместники начнут творить темные дела, они могут возродить Сехмет. Мою темную сторону, ту, кого так жаждет вернуть Сет уже многие тысячелетия. Я не позволю этому случиться.
— Если вы не дадите им силу, они же умрут, ведь так?
— Я сделала всё, чтобы этого не пришлось делать. Поэтому, им нужна ты. И поэтому, тебя пытался опорочить Сет. Ты не погибла от рук его слуг, но ты бы никогда больше не смогла бы любить и прощать. Их задача — лишить тебя этого света. Потому что только ты, можешь спасти моих наместников.
— Я не настолько добрый человек, чтобы исправить сразу двоих мужчин и превратить их в ангелов. Мне кажется, это я скорее рядом с ними становлюсь демоном…
— Дело не в добре. Тебе очень много любви, но самое главное — ты вызываешь любовь у них. Нежность, самопожертвование и прощение. Ты не помнишь, но, когда ты жила с ними еще ребенком, они защищали тебя. Им так не хватало сестры, подруги или матери. Женщины и поэтому они замыкались в себе, но, когда появляешься ты в их жизни, они будто расцветают. Но испытания еще не закончены. Кристина, есть сотни вариантов конца этой партии и не во всех из них, ты или братья выживают. Тебе предстоят испытания, я сделаю всё, чтобы тебе пришлось познать любовь в самом истинном её пониманий. Тебе будет больно и страшно. Но награда будет велика. И перед тем, как отпустить тебя, я должна дать одно наставление, которое спасет тебя. Одну путеводную нить.
Если начало беседы мне нравилось, то с каждым новым её словом становилось все более не по себе. Страшно оттого, что она, великая богиня готовит мне испытания. Это похуже игр в вопрос-ответ от братьев. Гораздо хуже.
— И что же за путеводная нить?
— Любовь, как это не банально. Чтобы быть моей наместницей, каждый свой выбор делай с одной мыслью — как мне поступить из любви? Если сможет делать это искренне — ты выживешь. Тебе пора. Твои мужчины скоро проснутся.
