Я возбужденный, вскочил со стула. Дверь моего кабинета, входящая в коридор, открылась, и на пороге показалась моя Кристина.
— Как темно! Здесь кто-нибудь есть?
— Да, маленькая, заходи! Только потише!
— Каким долгим мне показалось ожидание этой встречи! Я вся горю и дрожу!
Я стал ее целовать, она отвечала мне горячо и страстно.
— Раздевайся, родной, сбрасывай с себя одежду! — Я стал помогать ей. — Ты ко мне пришла! — Я встал на колени и целовал то место тела, к которому обращался мой член, прижавшись губами к волоскам и пылающему разрезу между ног, засунув пальцы в эту теплую щель.
— Поцелуй и ты скорей свою игрушку!
С этими словами я встал и пригнул ее голову к своему члену. Она несмело взяла его рукой и несколько раз нежно поцеловала, потом схватила его ртом и стала сосать. Я с трудом оторвал ее голову и она в ожидании, дрожа всем телом, прижалась ко мне грудью. Нащупав мокрый вход в ее тело и чуть подсев под нее, я направил туда свой член. Она широко раздвинула ножки, позволив моему члену войти в ее теплоту. Сделав несколько движений я забросил ее руки себе на шею, не вытаскивая члена, держась за ляжки ее ног, оторвал ее от пола и так, сидящую на моем члене, понес к стеклянной двери. Держа ее спиной к двери я сел в кресло. Она не видела, что происходит в спальне Ядвиги, да ей было и не до этого. Она была возбуждена до такой степени, что хотела только удовлетворить свою страсть. Я поставил ее ноги на сиденье кресла и обняв ее зад стал опускать и поднимать ее. Она застонала на моем члене.
В это время Ядвига и Станислав, голые, лежали на разобранной кровати. Он впервые в жизни получил удовлетворение от женщины и сейчас лежал неподвижный и усталый, закрыв лицо руками и стесняясь ласки ее рук. Мы с Кристиной кончили, вытерлись, и я, целуя ее, как ребенка, посадил к себе на колени и показал на происходящее в спальне. Кристина, увидев лежащих в кровати голых Ядвигу и Станислава, перепугалась, дернулась, желая вырваться и убежать. Но я ее не отпустил, прижал к себе и прошептал:
— Не бойся, не стесняйся, сладенькая! Смотри, и ты увидишь много интересного!
— Стыдно ведь подсматривать такие вещи! — Сказала она смущаясь, но, немного успокоившись, стала украдкой от меня смотреть в дверь.
Немного полежав, Ядвига приподнялась на локтях и нежно поцеловала Станислава в губы, потом соски его груди, поднялась и понесла свою грудь к его губам. Он схватил их руками и впился поцелуем. Мы стали дублировать их действия. Я ласкал и целовал груди Кристины. Ядвига руками ласкала Станислава, и его могучий член встал на дыбы.
— Как, — с испугом в голосе прошептала Кристина, — какая у него большая штука! Он ведь разорвет Ядвигу, если будет делать то же, что и мы!
— Не бойся, уже не разорвал. Видишь — она опять просит его.
— 15
— Какая твоя жена ненасытная! Неужели ей мало твоей штуки?
И снова Станислав стал конем, а Ядвига — наездником. Она положила его на край кровати так, что бедра и одна нога свешивались на пол. Сама встала на полу к нему спиной так, что его опущенная нога оказалась между ее ног, нагнулась, упершись в поставленный перед собой стул, взяла в руку его членище, сзади направила в свое влагалище и стала задом насаживать себя на него.
— Я тоже так хочу! Какая я стала бесстыдная! — Воскликнула Кристина и взяв мой член, хотела вставить в себя.
— Подожди! — Сказал я Кристине, — давай как они.
И мы с ней повторили этот способ, только по-своему. Я, сидя пододвинулся к краю кресла и развел ноги, она задом стала между моих ног, нагнулась и, уперлась руками в мои колени, запрыгала на моем члене. Войдя в экстаз, мы уже не обращали внимания на то, что происходило в спальне, перешли на диван, лаская друг друга только руками. Трогая мой член Кристина спросила:
— Ты не завидуешь Станиславу, что у него такая большая штука?
— Что ты, милая, разве тебе моего мало?
Не отвечая на мой вопрос, Кристина продолжала свою мысль:
— Я еще не разбираюсь в таких вещах, но такой бы я не стала. Такого огромного я не хочу никогда. Ведь он вызывает только страх, а не желание.
Когда усталость прошла, мы вновь продолжили наслаждаться друг другом, подсматривая за Ядвигой и Станиславом. Так мы провели весь вечер.
На следующий день я заметил, что Ядвига чувствует себя очень плохо.
— Дорогая, я видел вчера твою игрушку. Ты совсем себя не жалеешь.
— Да, дорогой, я не рассчитала своих возможностей.
Но, поправившись, она снова пригласила Станислава к себе, провела с ним вечер страсти и опять почти неделю болела. Видно, раз попробовав, она не могла отказаться от этого страшного наслаждения. И потом, примерно раз в месяц, она с ним встречалась и неделю после этого отдыхала. Станислав, почувствовав Ядвигу, ощутил свои мужские достоинства, перестал стесняться общества хорошеньких женщин, и его любимым занятием стали не только лошади. Стали ходить слухи, что ни одна женщина не выдерживала его члена, чтобы потом не болеть. Но, несмотря ни на какие предупреждения, они, как мотыльки на огонь, летели к нему. Не одна заплатила здоровьем, а некоторые общественным положением: подчас невозможно было скрыть последствия работы члена Станислава за испытание на себе его силы и могущества.
* * *
С Кристиной мы встречались часто, и все так же страстно отдавались друг другу. Наверное, нет таких способов и поз, которых бы мы с ней не перепробовали. Затем мы стали встречаться реже. У меня появились новые женщины. Кристина тоже не терялась: у нее зародилась ненасытная страсть. Каждый день она должна была видеть мужчину. Это и сгубило ее мужа. Он был страшно ревнив и не отпускал ни на шаг таблетки. Однажды сердце его не выдержало, и он скончался прямо в постели на Кристине, как говорится при исполнении супружеских обязанностей. Кристине осталось богатое имение и фамилия карчевская. Сколько мужчин предлагали ей себя в мужья! Но она использовала только их половые члены. Может, она оказалась в обществе других женщин, ищущих сверхнаслаждения, и стала искать мужчин с таким огромным членом как у Станислава, забыв про свои слова, которые говорила мне, что не хочет оказаться на таком огромном члене.
* * *
А наша семейная жизнь идет своим чередом. Ядвига отдается развращенным старичкам, портит юнцов. А я наслаждался нежными телами своих любовниц, не забывая узнавать через стеклянную дверь, что нового в области наслаждения и разврата приобрела моя жена со своими любовниками.
«Если вам дороги те минуты, если вы любите меня, то исполните мою просьбу, последнюю просьбу, иначе жизнь моя — ничто и я погибла.» Элеонора дописала эти строки, пылающие страстью и склонила голову на прекрасные розовые руки. «Лора» вполголоса позвала она свою послушницу в этот миг дверь отворилась и вошла пятнадцатилетняя монахиня с рано оформившимися формами тела. Об этом свидетельствовали чувствительный и сладостный рот, холмики больших, слегка отваливающихся грудей, округлые бедра, полноту которых не в силах было скрыть длинное платье монахини.
