- Да? - её взгляд был уже зациклен на шоу, забывая даже то, что я находилась рядом.
- Зачем ты сказала эту чепуху?
- Какую чепуху?
Она поправила прозрачную пластиковую трубку, присоединенную к её носу, и закурила ещё одну сигарету.
- Те вещи о Коуле.
- Коул? КакойКоул, деточка?
- С тобой всё в порядке?
Примерно сорок пять минут спустя, я села обратно в машину, но Коул ничего не сказал. Даже не взглянул на меня.
- Послушай, прости. Я не знаю, что на Бабулю нашло. Её помешательство с годами стало только хуже. Иногда она так утверждает, будто осведомлена обо всем на свете, когда в действительности она ни хрена не знает.
- Ты не веришь в это.
- Что?
Он дал задний ход и выехал на дорогу.
- Ты не веришь во всё это дерьмо.
- С чего ты это взял?
Я нахмурилась, хотя он был абсолютно прав. Бабуля была женщиной, у которой хорошо развито шестое чувство. Она называла вещи такими, какими видела их. Она никогда не лгала или подхалимничала. Даже помешательство не отняло это у неё. Если уж на то пошло, то это делало её только более проницательной. Я не хотела, чтобы он зналэто.
- Потому что в остальном она была права. - Он провел рукой по подбородку.
- Ох, ну же, Коул. Ты же симпатичный парень. Она просто догадалась о сексе. Я не беру парней с собой, когда её навещаю.
- Так, почему ты взяла меня?
- У меня не было особого выбора, не так ли? – Я подняла ноги на сиденье.
- Ты могла бы попросить меня подождать в машине, но нет. Ты дала мне возможность войти и встретиться с ней.
- Если бы я тебя попросила, ты бы послушался и подождал?
- Возможно. - Его руки снова схватили руль мертвой хваткой.
- Ты всегда так делаешь? – раздраженно спросила я.
- Что?
- Хватаешься за руль, словно это спасательный круг.
Он расслабил руки. Телефон завибрировал,и Коул начал рыться в своём пальто, после чего вынул белый телефон.
На экране засветилось имя «Патриция».
- Алло? - Он сделал паузу, и я едва смогла услышать гнусавый голос Патриции на другой стороне.
Почему она звонит ему?
- Ладно, я приеду и подпишу их позже. Спасибо. - Он нажал отбой.
- Почему Патриция позвонила тебе?
Когда я заговорила, ревность снедала мою кожу. Я ненавидела это чувство, похожее на болезнь, опустошающую меня.
Он одарил меня полуулыбкой.
- Я должен приехать и подписать заявление об уходе.
- Заявление об уходе?
- Это то, что меня ждет, так как я нарушил договор, который с ними подписал. Просто юридические штучки. Ничего серьезного.
Я совершенно забыла, что он перестал работать в «Восхищении».
– Почему ты уволился?
Он удерживал свой взгляд на дороге.
- Эта жизнь просто не для меня.
- Жизнь стриптизера?
Я ничего не могла поделать, но почувствовала, будто его слова ударили меня. Насколько я знала, всё, что он делал в клубе, было напрямую связано со мной.
- Да.
- Да.
Я отвернулась и уставилась в окно. Пока я была у Бабушки, небо значительно потемнело. Сине-черные тучи закрыли солнце и были похожи на предвестников дождя.
- Ты когда-нибудь думала о том, чтобы заниматься чем-то другим? - его вопрос удивил меня, но я не повернулась к нему.
- Не-а.
Я бы не стала доставлять ему удовольствие, признавшись, что не хотела трясти своей задницей за деньги. Он дал исключительный намек, что возненавидел эту профессию и посмотрел на меня за это с пренебрежением. Прежде это не имело никакого смысла, но теперь наоборот. Это было не тем, чем он хотел заниматься. Один раз ему пришлось станцевать со мной, в другой раз он трахнул меня, но видимо, всё равно этих денег ему было недостаточно. В мире не было никакой другой работы, за которую платили такие же деньги за то, что мы делали, не имея никакого диплома. Но даже при этом он всё равно уходил.
- Ты никогда не хотела быть чем-то большим, чем просто куском задницы?
- Прости? - Я повернулась.
- Эй, не злись. Я просто спрашиваю.
- Просто потому, что ты не считаешь стриптиз благородной работой, это не помешало тебе им заниматься, не так ли? Это не остановило тебя от того, чтобы трахнуть меня на столе на глазах у сотен людей, ведь так?
На челюсти заходили желваки, и он стрельнул в меня неодобрительным взглядом.
- Нет, это не остановило меня, – ему стало почти стыдно.
- Но ты жалеешь об этом? - мой голос сорвался на последнем слове, хотя я и старалась не позволять эмоциям взять надо мной верх.
Что это со мной? Почему меня это заботит?
- Я этого не говорил, - слова вышли грубо.
- Ты и не должен.
Я отвернулась и подтянула колени к груди.
Неужели я настолько плохая? Даже люди, которым заплатили, чтобы меня трахнуть, не могли дождаться, чтобы свалить от меня. История всей моей жизни.
Большую часть дороги мы проехали в напряженной тишине, пока, наконец, я больше не смогла это выносить.
- Я хотела быть учителем английского языка, поступив в колледждля начала.
У меня было много мечтаний, прежде чем мой отец и Кевин не раздавили их всех.
- Почему ты не поступила?
Я раздумывала над этим вопросом в течение нескольких минут, уставившись в сгущающиеся сумерки. Изменяющийся с блеклого темно-голубого в почти черный оттенок. Я намеревалась солгать ему, сказав, что всё равно планировала поступать. Или то, что я занималась стриптизом и думала, что так мне было легче.
Он уходит. Какая разница, если он узнает правду?
- Я выяснила, что хороша только в одной вещи.
- Что ты…
- Беру свои слова обратно -две вещи. Я хороша в двух вещах, - я сделала паузу. – Стриптиз и трах.
Он засмеялся, но это было не похожим на смех в бабушкином доме. Это был грузный смех.
- Это печально, Джулия. Что заставило тебя купиться на эту чушь?
Я пожала плечами.
- Это не чушь. Такова реальность.
- Ты не веришь в это, - гневно сказал он.
Я повернулась к нему.
- А тебе не всё равно? Не похоже, что тебе есть что сказать. Ты старше меня более чем на десять лет и всё ещё стриптизер.
Он снова умолк, опять сжимая руль.
- Что? Тебе нечем парировать? Для тебя это нормально, унизить меня, но не более. Когда дело доходит до тебя, дискуссия отменяется? https://v k.com/bam book_ clubs Или это из-за того, что я просто женщина? - мысль шокировала меня. – Ведь это так? Это нормально для мужчины - потрясти своим членом перед незнакомыми лицами цыпочек, но когда дело доходит до женщины, то она просто дерьмо на улице за это? - злость вскипела в моих жилах.
Почему я здесь? Почему меня вообще волнует, что он думает?
